Королева-распутница - Холт Виктория - Страница 62

Это задело самолюбие Марго, но она быстро забыла инцидент; если Дон Джон не сумел оценить ее, то многие другие были готовы сделать это.

Состоялось заключение нового, Бержеракского, мирного договора; герцог Анжуйский и Марго уже находились при дворе Марго снова требовала отпустить ее к мужу; король опять отказал ей. В семье вспыхнули старые ссоры; Катрин и король были в одном лагере, Марго и Анжу — в другом. Катрин являлась единственным человеком из этой четверки, которому хватало здравомыслия скрывать свои чувства.

Похоже, милашкам нравилось на радость королю оскорблять Анжу; кризис разразился во время торжеств, посвященных бракосочетанию одного придворного джентльмена.

Анжу оказал честь невесте, потанцевав с ней; ему нравилось наблюдать за тем, как радуется девушка вниманию столь высокопоставленного лица. Она говорила смущенно и почтительно; довольный Анжу ощущал себя важной персоной, героем битв, кумиром дам, братом монарха, наследником, который в будущем может взойти на французский трон. Но его радость внезапно закончилась, когда он вместе с партнершей оказался рядом с милашками короля.

Голос Эпернона услышали не только герцог Анжуйский и его дама, но и многие находившиеся поблизости придворные:

— Бедная невеста! Вам известно, как она очаровательна. Она выглядит сейчас столь непривлекательно лишь потому, что танцует с этой обезьяной.

Щербатое лицо Анжу стало темно-багровым.

Желая усилить оскорбление, Кайлюс заявил Эпернону.

— Ты, верно, и не мог представить, что он наденет костюм такого цвета. К его безобразной коже лучше бы подошла серая ткань. Правда, тогда он показался бы еще более незначительным.

— Жаль, что он не может подрасти на несколько дюймов, — добавил Жуаез. — Он похож на ребенка… строящего из себя взрослого.

Анжу остановился во время танца, положив руку на шпагу; он тотчас заметил выражение угрозы на лице короля, готового арестовать любого обидчика его фаворитов. Герцогу Анжу, понявшему, что он рискует попасть в тюрьму, не оставалось ничего иного, как выйти из зала с достоинством, возможным при данных обстоятельствах.

Уходя, он услышал голос короля:

— Танцуйте, друзья. Не произошло ничего серьезного. Никто из важных персон нас не покинул.

Анжу расхаживал по своим покоям, дрожа от ярости. Он не потерпит этого. Он покинет двор; он покажет своему брату, что его положение короля отнюдь не так прочно как кажется Генриху.

Утром следующего дня от встал рано и послал королю письмо с просьбой отпустить его из Парижа на несколько дней поохотиться.

Король не ответил на послание, но весь день думал о брате со страхом и ненавистью; когда все разошлись, беспокойство Генриха усилилось настолько, что он отправился в спальню матери. Сев на ее кровать, он разбудил Катрин, чтобы сказать ей о том, что считает глупым откладывать действия, направленные против Анжу.

— Он замышляет очередную выходку, я знаю это.

— Мой дорогой, вряд ли стоит беспокоиться по этому поводу в такой час. Он вечно выкидывает какие-то номера.

— Он говорит, что хочет уехать из Парижа поохотиться. Он хитрит. Ты помнишь, как Наваррец отправился на охоту: больше мы его не видели — хотя ощущаем его существование. Я бы хотел, чтобы он снова оказался у нас под охраной.

— Я тоже этого хочу.

— Я поступил мудро, запретив месье Аленсону ехать на охоту?

— Да.

— Сделать это мне порекомендовали мои друзья, которых ты считаешь дурными советчиками.

Катрин вздохнула.

— Чего ты хочешь сейчас, мой сын?

— Пойти к нему, поймать его врасплох и выбить из него признание в новой измене.

— Я надеялась, что твои отношения с братом улучшаются. Если бы не отвратительная сцена на вчерашнем балу, я бы считала, что Анжу готов быть твоим другом. Молодые люди поступили неразумно, начав оскорблять Анжу только потому, что он уступает им в красоте.

— Мои друзья насмехались над Анжу не из-за его уродства, а потому что он — предатель. Ты пойдешь со мной, мама, или мне взять с собой Эпернона?

— Я пойду.

Катрин надела халат, и они отправились вдвоем в покои Анжу. Король властным тоном удалил слуг брата.

— Что это означает? — спросил Анжу, поднимаясь с кровати.

— Это означает, что мы подозреваем тебя в очередном предательстве, — ответил король.

Он открыл сундук, стоявший возле кровати, и стал разбрасывать его содержимое по комнате. Катрин перевела взгляд с одного сына на другого. Глупцы! — подумала она. Сила — в единстве.

В сундуке не было ничего важного.

— Встань! — скомандовал король. — Мы обыщем кровать.

Анжу быстро достал из-под подушки бумагу и смял ее в руке.

— А! — воскликнул король. — Вот оно! Дайте мне эту бумагу, месье.

— Не дам! — крикнул Анжу.

Анжу попытался схватить свою шпагу, но Катрин испуганно закричала. Оружие оказалось в ее руках, прежде чем братья дотянулись до него.

— Если ты немедленно не отдашь мне бумагу, — сказал король, — я отправлю тебя в Бастилию. Мадам, прошу вас, вызовите гвардейцев.

Анжу бросил бумагу на пол. Король поднял ее и прочитал; Анжу громко, насмешливо захохотал. Это было любовное письмо от Шарлотты де Сов.

Король, пунцовый от разочарования, бросил бумажку в брата. Катрин подняла ее и прочитала послание. Королева-мать улыбнулась — она уже видела это послание раньше.

Но король был уверен в существовании заговора, который ему не удалось разоблачить.

— Держать его под замком, — яростно выпалил Генрих. — В этих покоях… да, под замком.

Он вышел в сопровождении Катрин, позвал гвардейцев и велел им запереть покои Аленсона, ставшего узником.

Когда брат и мать Анжу покинули его, он послал одного из стражников к Марго; он хотел видеть ее у себя.

Марго явилась; они поплакали в объятиях друг друга. Оба пребывали в ярости и хотели отомстить тирану.

Старая вражда вспыхнула вновь.

Это не метод, сказала королю Катрин; но милашки радовались происходящему. Они ненавидели Марго, боялись Анжу; они получали удовольствие от ссоры.

Однако Катрин решила, что необходимо примирение, в конце концов она заставила обе стороны осуществить его. Она устроила один из ее обычных фарсов, когда на балу или банкете враги целовались и изображали из себя друзей, клялись в вечной взаимной преданности с ненавистью в сердцах; легковерные говорили: «Все прекрасно», а умные изображали на лицах довольные улыбки и мысленно усмехались.

Вскоре Марго спланировала бегство брата. Этот замысел королевы, как и все другие, был полон театрального драматизма. Ей не терпелось исполнить его.

— На сей раз мы должны проявить осторожность, — сказала шепотом Марго одной из двух ее женщин.

— Такие планы обычно достигают ушей матери. Если она узнает о нем, наше положение осложнится; но если она раскроет способ, которым я хочу воспользоваться, наш замысел станет неосуществимым.

Катрин действительно кое-что услышала, но, к счастью для Марго, сам метод и дата остались тайной.

У всех выходов из дворца стояли гвардейцы, каждая лестница была под наблюдением.

Катрин послала за дочерью и тщательно допросила ее.

— Дочь моя, я дала королю слово, что Аленсон не скроется — тебе это известно?

— Да, мадам.

— Я немного обеспокоена. Вы с братом постоянно ходите друг к другу.

— Мы любим друг друга, мадам.

— Надеюсь, все пристойно.

Марго изобразила на лице невинность.

— Мадам, может ли любовь брата и сестры быть непристойной?

— Ты отлично знаешь, что может. Кое-кто утверждает, что тебя связывают с братом именно такие отношения.

— Мадам, — гневно произнесла Марго, — вы наслушались милашек короля.

— Я рада узнать, что это — гнусная сплетня, моя дорогая. Какие планы разрабатываются для того, чтобы Аленсон смог бежать из дворца?

— Планы, мадам? Позвольте снова спросить вас — вы слушаете сплетни?

Катрин сжала руку дочери, и Марго поморщилась от боли; сейчас она походила на юную Марго, вечно боявшуюся мать. Она не очень-то изменилась, подумала Катрин. Я по-прежнему могу внушать ей страх.