Кирклендские услады - Холт Виктория - Страница 41

Мы остановились у гостиницы, немного перекусили, после чего разошлись: Саймон отправился по своим делам, а мы с Люком и Дамарис – по магазинам, договорившись встретиться в гостинице через два часа. Вскоре я потеряла Люка и Дамарис – видимо, они воспользовались моментом, когда я зашла в магазин, и улизнули, желая побыть вдвоем.

Выполнив поручения Агари и купив кое-что для себя, я обнаружила, что в моем распоряжении еще целый час, и решила посвятить его осмотру города, на что раньше мне никогда не хватало времени. Стоял ясный, солнечный зимний день, улицы были немноголюдны, и, глядя на блестящую ленту реки Нидд, на сбегающие к ней крутые улочки, на дома с красными черепичными крышами, на заброшенный замок с величественной центральной башней, я ощутила, как в меня вливаются силы, и подивилась тому, что совсем недавно меня снедал такой непреодолимый страх.

Спускаясь к реке, я услышала позади себя голос: «Миссис Кэтрин!» – и, обернувшись, увидела Саймона.

– Ну что, вы уже все купили? – Да.

Он вынул из кармана часы.

– Почти час до назначенного времени. Чем вы собираетесь заняться?

– Хотела прогуляться по берегу.

– Давайте прогуляемся вместе.

Он взял у меня из рук свертки и зашагал рядом. Меня вдруг поразили две вещи: исходившая от него сила и безлюдье речного берега.

– Я знаю, зачем вы туда идете, – заметил он, – хотите попытать счастья у колодца.

– У какого колодца?

– Разве вы не слышали о нашем знаменитом Капающем колодце? Вы первый раз в Нэсборо?

– Нет, я приезжала сюда с отцом один или два раза. Но о колодце ничего не знаю.

Он насмешливо щелкнул языком.

– Миссис Кэтрин, ваше образование оставляет желать лучшего.

– Расскажите же мне, что это за колодец.

– Если вы опустите в него руку, загадаете желание, потом вынете руку и дадите ей высохнуть, то ваше желание исполнится. Сходим туда?

– Неужели вы верите в подобную чепуху?

– Вы многого обо мне не знаете, миссис Кэтрин.

– Я уверена, что вы человек практичный и не станете желать того, что едва ли осуществимо.

– Однажды вы сказали мне, что я слишком самоуверен, – значит, по вашему мнению, я должен считать себя всемогущим. Если это так, я могу желать чего угодно и верить, что смогу это получить.

– Но вы не можете не сознавать, что для этого вам надо приложить усилия.

– Пожалуй.

– Зачем тогда загадывать желание, если усилий вполне достаточно?

– Миссис Кэтрин, вы в неподходящем настроении для посещения колодца. Давайте хоть ненадолго отбросим здравый смысл и станем доверчивы, как дети.

– Я бы хотела увидеть этот колодец.

– И загадать желание?

– Да, и загадать желание.

– А вы расскажете мне, исполнится оно или нет?

– Расскажу.

– Только не называйте своего желания вслух, пока оно не исполнится, – таково одно из условий. Это должен быть секрет между вами и силами тьмы... или света, я не совсем уверен. Ну, вот и колодец, а вон там – пещера мамаши Шиптон. – Ваш отец не рассказывал вам о старой мамаше Шиптон?

– Нет, он вообще мало что мне рассказывал.

– Тогда я должен просветить вас. Мамаша Шиптон была ведьмой и жила в здешних местах лет четыреста назад. Она была «плодом любви» – внебрачной дочерью деревенской девушки и какого-то проходимца, который убедил бедняжку, что он – дух, одержимый сверхъестественными силами. Он оставил ее еще до рождения ребенка, и маленькая Урсула выросла колдуньей. Она вышла замуж за человека по имени Шиптон и превратилась в «мамашу Шиптон».

– Любопытная история Мне всегда хотелось узнать, кто такая мамаша Шиптон.

– Некоторые из ее предсказаний сбылись. Говорят, она предрекла падение Уолси[10], гибель Армады и последствия Гражданской войны для восточного райдинга. Когда-то я знал целое длинное стихотворение, в котором перечислялись все ее предсказания. Между прочим, она обещала наступление конца света в 1991 году. В детстве я любил пугать им кухарку, пока она не выгоняла меня из кухни.

Я засмеялась и спросила:

– Значит, у нас еще есть немного времени? Мы подошли к колодцу.

– Это волшебный колодец, – объявил Саймон, – который иногда называют Каменным, поскольку все, что в него попадает, постепенно превращается в камень.

– Каким образом?

– Это уже не имеет отношения к мамаше Шиптон, хотя многим интереснее и тут видеть колдовство. Просто в воде много магниевой извести – она попадает туда из почвы. Ну, а теперь подставим руки под капли и загадаем желания. Кто первый – вы или я?

– Сначала вы.

Саймон склонился над колодцем и подставил руку под капли, стекающие по его стенкам.

– Загадал, – сообщил он. – Теперь рука должна высохнуть, и желание непременно сбудется. Ваша очередь.

Встав рядом с ним, я стянула перчатку и нагнулась над колодцем. Вокруг царила тишина, я была одна в этом пустынном месте с Саймоном Редверзом, и никто кроме него не знал, где я нахожусь. Капли ледяной воды упали на мою ладонь. Саймон стоял у меня за спиной, и на мгновение меня охватила паника. Я мысленно увидела его закутанным в черную монашескую рясу.

Нет, только не Саймон, взмолилась я. И так сильно было мое желание, что я не успела подумать ни о чем другом.

Он придвинулся ко мне почти вплотную, я ощутила тепло его тела и затаила дыхание, ожидая чего-то ужасного. Потом я выпрямилась и резко обернулась. Он тут же отступил на шаг. Но зачем он подходил ко мне так близко? Зачем?

– Не забудьте свое желание, – сказал он, – и не вытирайте руку. Впрочем, я, кажется, знаю, что вы загадали.

– В самом деле?

– Это нетрудно. Вы шепнули про себя: «Хочу, чтобы родился мальчик».

– Здесь очень холодно.

– Это от воды – она в самом деле ледяная. Должно быть, из-за известняка.

Он смотрел поверх моей головы, в его взгляде вдруг появилось волнение. Неожиданно возле нас возник человек. Я не заметила его приближения, а Саймон, видимо, заметил.

– Что, пришли загадать желание? – приветливо сказал незнакомец.

– Разве можно удержаться, – отозвался Саймон.

– Люди сюда со всей округи съезжаются, чтобы, значит, попросить о чем-нибудь колодец да поглядеть на пещеру мамаши Шиптон.

– Это и впрямь интересно, – промолвила я.

– Да уж, так оно и есть. Саймон собрал мои свертки.

– Не забудьте – вода должна высохнуть, – напомнил он мне, и я не стала надевать перчатку.

Он властным жестом взял меня за руку и повел прочь от колодца, вверх по улочкам, ведущим к замку.

Люк и Дамарис уже ждали нас в гостинице, и, выпив по чашке чаю, мы отправились в обратный путь.

Уже сгущались сумерки, когда мы добрались до Киркленд Морсайд. Высадив Дамарис у дома доктора, Саймон отвез нас с Люком в Забавы.

Я поднялась к себе, на душе у меня было тяжело. Подозрения терзали меня с новой силой. Почему я так испугалась, наклонившись над колодцем? О чем думал Саймон, стоя рядом со мной? Вынашивал ли он замысел, осуществлению которого помешал случайный прохожий?

Но больше всего меня озадачивало мое собственное поведение. Как я ни иронизировала по поводу чудесных свойств Капающего колодца, я все же задумала желание и теперь горячо надеялась, что оно сбудется.

Пожалуйста, только не Саймон.

Но почему? Какая мне разница – Люк или Саймон? Нет, к чему обманывать себя – мне не все равно. Кажется, именно в тот день я начала догадываться об истинной природе моих чувств к этому человеку. Я не испытывала к нему нежности, но только в его обществе ощущала, что живу по-настоящему. Я часто сердилась на него, но ссориться с ним было интереснее, чем мириться с кем-либо другим. Я дорожила его высоким мнением о моем здравом смысле и была счастлива оттого, что он ставил здравый смысл выше всех других качеств. С каждой новой встречей мое отношение к нему менялось, я все больше подпадала под обаяние его сильной личности.

Только теперь, когда Саймон занял такое важное место в моей жизни, я поняла характер своей привязанности к Габриелю. Я любила Габриеля, но не была в него влюблена. Я стала его женой, ибо он нуждался в защите, и я была готова его защищать; я полагала, что для брака достаточно моего желания сделать Габриеля счастливым, получив взамен возможность покинуть опостылевший родительский дом. Вот почему мне было так трудно вспомнить его лицо; вот почему, потеряв его, я продолжала смотреть в будущее с радостным ожиданием. Со смертью мужа жизнь для меня не кончилась, и причиной тому был не только ребенок, которого я носила под сердцем, но и Саймон... И сегодня, стоя у колодца, я взмолилась от всей души: пожалуйста, только не Саймон!