Соколы - Шевцов Иван Михайлович - Страница 42

До последнего дня нас связывала искренняя бескорыстная дружба. Он подарил мне все свои книги, в том числе и трехтомник избранного с трогательной надписью. «Славному воину русской рати Ивану Михайловичу Шевцову — преданный Ив. Акулов». Мы часто с ним выступали перед нашими читателями, выезжали на поле Куликово, бывали в Троице-Сергиевой Лавре и Духовной академии. Он отличался неподдельной скромностью, даже застенчивостью, прирожденным тактом и осмотрительностью. Его неожиданная кончина для меня и Валентина Сорокина была тяжелой утратой. Похоронили его, как и потом Серебрякова, на сельском кладбище поселка Семхоз.

Каждый из радонежцев заслуживает большой статьи или даже книги, будь то тихий полковник Николай Камбулов или ветеран Отечественной войны Андрей Блинов. «Их многих, нет теперь в живых, тогда знакомых, молодых».

Но я не могу не сказать еще об одном пылком патриоте, чьи стихи в те семидесятые годы звучали предупреждающим набатом. Я говорю о ярком поэте, ныне главном редакторе боевого русского, а не русскоязычного журнала «Наш современник» Станиславе Куняеве. В разгар диссидентщины в 1970-е годы он опубликовал «Разговор с покидающим Родину», в котором звучали такие строки:

По мере того, как разгорался идейно-политический накал «холодной войны», в поэзии С. Куняева все сильней и громче звучал гражданский мотив патриота. В 1975 году он публикует стихотворение, обращенное к «забугорным» витиям:

В проклятое время «перестроек» и «реформ» Станислав Куняев, как и руководимый им «Наш современник», идет в передовых рядах набирающих мощь патриотических сил.

В Сергиево-Посадском районе, так уж случилось, есть три дачных уголка русской интеллигенции: дачные кооперативы ученых, художников и писателей. Среди ученых там жил великий математик академик И.М. Виноградов, живет выдающийся историк Б.А. Рыбаков, из художников — титан русской живописи A.M. Герасимов. Что же касается писателей, то о них я вкратце рассказал в этом очерке. Радонежская группа составляла и составляет наиболее творчески активную патриотическую часть русских писателей второй половины XX века. Их гневный набат, как тридцать лет назад, по-прежнему звучит со страниц патриотической прессы, раскрывая народу правду о разрушителях и врагах России.

БОРИС РЫБАКОВ

В 1964 году издательство «Советская Россия» выпустила в свет мой роман-памфлет «Тля». Я, конечно, предполагал, что книга, тем более первый опыт в моем творчестве, вызовет нарицания, как теперь принято говорить, «русскоязычной» критики. Но я не мог предвидеть, что это будет уже не критика, а какой-то истерический визг и вой литературных параноиков. Читатель инженер В. Волчанский писал в редакцию «Огонька» по поводу критики Николаева: «Оскорбительный грубый тон и приемы, которыми пользуется автор упомянутой рецензии, направленной, кстати, больше против самого И. Шевцова, чем против его книги, — не имеет ничего общего с литературной критикой, а наглость и категоричность суждений Николаева придает статье форму злопыхательства. Откуда она, эта злоба? Роман И. Шевцова, на мой взгляд, хороший и правдивый».

Конечно же я не ожидал и той бурной реакции со стороны читателей на мой роман и его критиков. Оказалось, что язвы в нашем обществе, в его духовной жизни, которые вскрывал я, были хорошо известны моим читателям. Они чувствовали их, понимали и болезненно переживали вместе со мной. И поток одобрительных, благодарственных читательских писем захлестнул издательство «Советская Россия». Писали военные и рабочие, студенты, школьники и учителя, инженеры и колхозники. Писем-отзывов на «Тлю» у меня сохранилось больше сотни. Вот краткие выдержки из них: «Хотелось бы, что б ее прочел каждый честный труженик. Ведь подобная Тля не только в искусстве тужится вставлять палки в колеса движения вперед, она и в экономической, и в моральной областях творит свое грязное, чуждое нам дело, и для борьбы с этим злом очень полезно прочесть роман Ивана Шевцова «Тля». Офицер запаса, старший инженер А. Рыбаков» и еще семь подписей под этим письмом. Это из Москвы. А вот из Минска: «С большим интересом мы прочитали этот острый насущно-необходимый и художественно сильный роман памфлет. И. Шевцов раскрывает с поразительной яркостью и художественной силой носителей антинародной, космополитической буржуазной идеологии. С. С. Цитович, Н. М. Шевчук».

Инженер Г. Валиуллин, отвечая «огоньковскому» критику Николаеву, пишет: «…мы своего товарища Шевцова на съедение Тли не дадим… Писатель-фронтовик, он боролся с фашистской нечистью с оружием в руках, а теперь борется с Тлей с пером в руке». И, наконец, из письма полковника Шуварского: «Роман «Тля» нужно не просто читать, а изучать на всех собраниях рабочих и служащих, заводов и предприятий Москвы, Ленинграда, Киева, Харькова и других городов».

Некоторые незнакомые мне читатели просили о встрече, многие спрашивали, где можно купить «Тлю». Стотысячный тираж ее разошелся в течение месяца. Несколько тысяч экземпляров было сожжено во дворе Московской синаноги. Многие известные в стране деятели культуры, науки, партийные и государственные служащие предлагали встретиться и познакомиться. Среди них был и член Политбюро, первый заместитель главы правительства Дмитрий Степанович Полянский, первый секретарь одного из московских райкомов партии Сергей Сергеевич Грузинов, всемирно известный актер и кинорежиссер Сергей Бондарчук, выдающийся ученый-историк Борис Александрович Рыбаков. О последнем я и хочу рассказать в настоящих кратких записках.

Он пригласил меня и мою супругу Валентину Ивановну к себе домой. Имя академика Рыбакова мне было известно. Крупнейший ученый-историк, ведущий специалист по древней Руси, лауреат Ленинской и Сталинской премий, Герой социалистического труда, автор интересного, глубоко аргументированного исследования «Слова о полку Игореве», которое я в свое время внимательно читал. И вот мы с женой в его просторной «академической» квартире на Ленинском проспекте. Первое знакомство, первые впечатления. Обычно еще до знакомства задаешь себе вопрос: «Каков он, этот ученый-исполин, сумевший проникнуть в глубину веков наших предков, раз глядеть их и доходчивым образным языком поведать нам о них, об их правах, трудах и заботах, о житье-бытье»? Еще до встречи интуитивно в своем сознании я уже создал себе его образ, нарисовал портрет и увидел воочию его примерно таким, каким представлял себе: этаким былинным богатырем, похожим на героев его книг. Крупные черты сурового вытянутого лица, коренастая фигура, широкая твердая ладонь — ее я почувствовал по крепкому рукопожатию — спокойные, неторопливые движения, густой сдержанный голос. И вообще, во всем облике его чувствовалась степенная обстоятельность. Мое воображение рисовало его высоким. На самом деле Борис Александрович среднего роста..