Опавшие листья - Коллинз Уильям Уилки - Страница 2

Прошла неделя. Рональд написал коротенькое письмо жене.

Он переслал два или три письма, адресованных на имя мистрис Рональд, Никаких известий не было из Рамсгэта. «Они, вероятно, веселятся, – подумал он. – Дом кажется пустынным без них, я пойду в клуб».

Он просидел там дольше обыкновенного и много пил в этот вечер. Вернулся домой в час ночи, отпер дверь двойным ключом и отправился спать на верх.

На туалетном столе лежало письмо. – «Мистеру Рональду в собственные руки». Почерк адреса был ему совершенно незнакомый, буквы разбегались в разные стороны, на конверте не было штемпеля. Он подозрительно осмотрел его со всех сторон, наконец, распечатал и прочел следующие строки:

Ни адреса, ни числа, ни подписи – анонимное письмо, первое в продолжение его долгой жизни.

Выпитое Рональдом вино не подействовало на его крепкую голову. Он опустился на постель, машинально свертывая и развертывая письмо. Указание на мистрис Тернер, не произвело на него никакого впечатления. Никто из его знакомых и посетителей не носил этой самой обыкновенной фамилии. Если бы не одно обстоятельство, он с презрением бросил бы письмо, но странное поведение жены при прощании вдруг пришло ему в голову. Это воспоминание придавало некоторую важность анонимному предостережению. Он спустился в контору, вынул из бюро письмо жены и медленно прочел его. А! сказал он, дойдя до фазы, заключавшей в себе просьбу известить заблаговременно, если ему задумается ехать в Рамсгэт. Он подумал о том, как странно жена настаивала на доверии к ней, вспомнил ее нервные беспокойные взгляды, густую краску лица и поспешный отъезд. Подозрение, поддерживаемое этими невольными мыслями, овладело им мало-помалу. Она могла совершенно невинно просить его дать знать заранее о своем приезде, чтобы сделать необходимые приготовления, все-таки, ему это не нравилось, нет, ему это не нравилось. Его жесткое, морщинистое лицо как-то съежилось. Он показался гораздо старше своих лет посмотрев в зеркало, когда сел у бюро перед зажженной свечкой. Анонимное письмо лежало перед ним подле письма жены. Вдруг он поднял седую голову, сжал кулак и ударил по ядовитому предостережению, точно оно было живое существо и могло чувствовать.

– Кто бы ты ни был, – вскричал он, – я последую твоему совету!

Он даже не лег в постель в эту ночь. Трубка помогла ему скоротать скучные, томительные часы. Раз или два он подумал о дочери. Почему мать так побеспокоилась о ней? Зачем она увезла ее в Рамсгэт? Уж не надо ли ей было скрыть что-нибудь?

Чтобы не оставаться без дела, он уложил мешок с необходимыми вещами. Как только служанка проснулась, он приказал сварить чашку крепкого кофе.

Потом мистеру Рональду нужно было по обыкновению поприсутствовать при открытии магазина. К своему удивлению, он увидел, что приказчик открывает ставни вместо швейцара.

– Что это значит? – спросил он. – Где Фарнеби? Приказчик посмотрел на своего господина и в испуге остановился со ставнем в руках.

– Господи, что с вами случилось? – закричал он. – Вы больны?

Старый Рональд сердито повторил вопрос: «Где Фарнеби?»

– Не знаю, – отвечал приказчик.

– Не знаете? Вы ходили в его комнату?

– Да.

– Ну?

– Ну, его нет в комнате. И что еще удивительно, постель его не смята. Фарнеби отправился никто не знает куда.

Старый Рональд тяжело опустился на ближайший стул. Вторая тайна, следующая за тайной анонимного письма, ошеломила его. Он, однако, не забывал о делах и передал ключи приказчику.

– Возьмите кассовую книгу, – сказал он, – и посмотрите, целы ли все деньги?

Приказчик взял ключи, но возразил:

– Это вам ничего не объяснит.

– Делайте, как я говорю.

Приказчик открыл денежный ящик, пересчитал фунты, шиллинги и пенсы, полученные накануне вечером до закрытия магазина, сравнил итог с кассовой книгой и отвечал:

– Верно до последнего пенни.

Успокоившись насчет денег, старый Рональд решился воспользоваться помощью своего подчиненного для выяснения обстоятельств происшедшего.

– Если ваши слова имеют какое-нибудь значение, – сказал он, – то вы, видимо, подозреваете причину, по которой Фарнеби оставил службу у меня. Назовите мне ее.

– Вы знаете, что я никогда не любил Фарнеби, – начал приказчик. – Я согласен, что он расторопный и умный малый, но все-таки он плохой слуга. Он лицемер, мистер Рональд, лицемер до мозга костей.

Терпение мистера Рональда начало истощаться.

– Представьте мне факты, – закричал он, – почему Фарнеби уехал, не сказав ни слова никому? Вы знаете это?

– Я не знаю больше вашего! – отвечал приказчик хладнокровно. – Не сердитесь. Не торопите меня, и я представлю вам факты. Обдумайте их хорошенько и посмотрите, к чему они приведут. Три дня тому назад у меня не осталось марок, я отправился на почтамт. Фарнеби стоял у конторы, где выдают деньги по объявлениям. Я подкрался и заглянул ему через плечо. Я видел как ему выдали деньги – пять фунтов золотом, которые лежали на конторке, и подле был банковский билет, который он смял в руке. Не знаю, какой он был стоимости, знаю только, что это был банковский билет. Подумайте, каким образом у швейцара, мать которого прачка, а отец горький пьяница, вдруг появился корреспондент посылающий ему пять соверенов и банковский билет неизвестной стоимости? Предположим, что он по секрету давал деньги под залог. Объявление показывает, что ему посчастливилось. Скажите мне, почему же он в таком случае бежит с места, как вор, ночью? Он не невольник. Он даже не подмастерье. Если он думает улучшить свое положение, ему нет надобности скрывать, что он намерен оставить вашу службу. Быть может, с ним случилось несчастье, но я не думаю этого. Он затевает какую-нибудь гадость! А теперь надо решить вопрос: что нам делать?

Мистер Рональд слушал своего приказчика, опустив голову, не перебивая его ни разу.

– Оставьте все это, – ответил он. – Оставьте до завтра!

– Почему? – спросил приказчик без церемонии.

Мистер Рональд опять дал странный ответ.

– Потому что я принужден уехать из города сегодня. Присмотрите за делами. Торговец железными товарами поможет вам закрыть ставни ночью. Коли меня спросят, скажите, что я вернусь завтра. – Отдав эти приказания, не обращая ни малейшего внимания на впечатление, произведенное на приказчика, он посмотрел на часы и вышел из магазина.

Глава IV

Уже раздался звонок, извещающий, что осталось пять минут до отхода поезда. В то время как все путешественники спешили на платформу, две личности спокойно стояли в стороне, как будто не решили еще ехать ли им с этим поездом. Одна из этих личностей – нарядный молодой человек в длинном дорожном костюме, с румяным лицом и беспокойно бегающими черными глазами и густыми вьющимися волосами. Другая – женщина средних лет в старом платье, высокая, толстая, с хитрым и злым выражением лица. Нарядный молодой человек стоял сзади угрюмой особы, используя ее вместо ширмы, чтобы незаметно следить за пассажирами, направляющимися к вагонам. Когда дали звонок, женщина поспешно обернулась к своему товарищу и показала на часы.

– Ты решишься, когда поезд уйдет? – заметила она.

Молодой ее спутник нахмурил брови.

– Я жду одного человека, – сказал он. – Если он поедет с этим поездом, мы тоже поедем с ним. В противном случае мы вернемся назад, дождемся следующего поезда и весьма возможно, что нам придется ждать до ночи.

Женщина не спускала своих маленьких, злых глаз с молодого человека, пока он говорил.

– Послушай, – закричала она, – я люблю видеть дорогу под ногами. Я тебя, сударь, не знаю. Может быть, ты мне дал фальшивое имя и адрес. Это для меня безразлично. Вымышленные имена попадаются теперь чаще настоящих. Но прими к сведению, что я не сделаю шага, не получив половины денег и билета туда и обратно.