Фаворитки - Холт Виктория - Страница 25

Тут вдруг Нелл села, в постели и громко воскликнула:

— Кончай свой кошачий концерт, ма! Я еще пока не труп. И не собираюсь им быть. Я буду жить и королевский ублюдок тоже!

Это было совершенно в духе Нелл, так что все принялись хохотать, а потом Нелл еще кое-что добавила — и они никак не могли остановиться, пока боль не усилилась, и она не позвала Розу и повитуху.

Вскоре после этого Нелл в изнеможении откинулась на подушки, на руках она держала королевского сына.

Головка его была покрыта мягким темным пушком.

Женщины, наклонившиеся над ним, восклицали:

— Он настоящий Стюарт! Да, в отпрыске Нелли ясно просматривается королевский жеребец.

А Нелл, крепко прижимая его к себе, была уверена, что ее ждет еще неизведанное счастье. Никогда еще она не чувствовала такой усталости, но и такой удовлетворенности своей судьбой.

Это крошечное создание в ее руках никогда не должно ползать по мостовой переулка Коул-ярд, он никогда не должен держать лошадей для благородных джентльменов, да и сам он должен быть благородным джентльменом — герцогом, не меньше!

А почему бы и нет? Разве отпрыски Барбары не герцоги? Почему бы самому прекрасному младенцу Нелл тоже не стать им?

— Как ты назовешь его, Нелли? — спросила Роза.

— Я назову его Карлом, — ответила Нелл; она говорила очень решительно:

— Карлом, конечно, — в честь отца.

И вот в этот момент, впервые в своей жизни, Нелл поняла подлинный смысл честолюбия. Оно родилось в ней, сильное и неистовое, и все ее надежды и желания добиться величия теперь были связаны с лежащим в ее руках младенцем. ***

Карл, направлявшийся в Дувр, совершенно не думал о Нелл и их ребенке. Он знал, что приближается один из важнейших моментов его правления.

Встреча в Дувре не только даст ему возможность увидеться с горячо любимой сестрой, но и положит начало союзу, который должен быть заключен между ним и Францией; именно так между ним и Францией, а не между Англией и Францией, ибо договор, который он подпишет, будет секретным договором, содержание статей которого будет известно лишь ему самому и четырем из его самых даровитых политиков — Арлингтону, Арунделю, Клиффорду и Беллингсу.

Секретность была необходима. Если бы его народ узнал, что за договор намерен подписать король, он бы восстал против него. Французов ненавидели; и как можно объяснить людям, что их страна еле удерживается на грани банкротства? Как можно объяснить, что последствия чумы, пожаров и войн против Голландии еще сохраняются? Англия нуждалась в деньгах Франции, и, если Франция требовала уступок, следовало согласиться с ее условиями. Будут ли они выполнены или нет — это будет касаться одного Карла, когда придет время их выполнять. Пока же суть в том, что или подписывается тайный договор, или страна оказывается в состоянии банкротства, нищеты и голода, а вскоре и в том прискорбном состоянии, которое возникает вслед за этими несчастьями и является величайшим из всех, — в состоянии революции.

Карл уже видел одну революцию в Англии; в его намерения не входило увидеть другую. Десять лет тому назад он вернулся домой; теперь он был полон решимости — если в его силах предотвратить это — никогда больше не блуждать по свету.

Итак, он ехал в Дувр. Жизнь часто вознаграждает за неприятности.

Вот и он должен был встретить дорогую Минетту, самую милую из всех его братьев и сестер, самую младшую из них, которую он всегда очень любил и которая, судя по часто присылаемым ею письмам, казалось, была его верным другом. Она была замужем — бедная милая Минетта — за самым отвратительным месье Франции, постыдно плохо с ней обращавшимся, а она была влюблена — она проговорилась в своих письмах, и его шпионы, которых он имел при французском королевском дворе, подтвердили это — в Людовика XIV, выдающегося и красивого монарха Франции. Трагедией Минетты было то, что ее брат слишком поздно вернул себе престол, поэтому ее брак с королем Франции не состоялся, и она была вынуждена выйти замуж за его брата…

Замечательно, что он увидит сестру, поговорит с ней, услышит от нее новости и поведает ей свои; замечательно то, что они подтвердят друг другу, как много значит в их жизни их постоянная переписка и заверят друг друга, что никогда еще брат и сестра не любили друг друга так, как любят они.

Не было ничего удивительного в том, что Карл забыл, что одна из его второстепенных возлюбленных рожала сына. Он чествовал свою сестру и подписывал договор, из-за которого, если бы тайные его статьи стали широко известны, его власть монарха могла бы оказаться не в меньшей опасности, чем власть его отца более двадцати лет тому назад.

Но он не позволит этим обстоятельствам портить себе настроение. Его дражайшая сестра будет гостить у него всего две недели — ее ненавистный муж не позволит ей остаться дольше, — а Людовик должен выплатить ему два миллиона ливров в течение шести месяцев с тем, чтобы он в подходящий момент исполнил свой обет стать католиком. Карл передернул плечами. В договоре не обусловливалось время, когда Карл должен объявить об этом; если бы это было так, он бы никогда, какой бы соблазнительной ни была награда, не подписал бы этот договор. Он мог объявить себя католиком, когда ему заблагорассудится. Это будет через много-много лет, а может быть, и никогда. А Англия крайне нуждалась в этих французских ливрах.

Он обязывался объявить войну Голландии в любой момент по требованию Людовика, и за его услуги в этом отношении ему было обещано три миллиона ливров в год, пока будет продолжаться война.

В связи с этим он не испытывал сомнений. Голландцы были врагами Англии, и было нетрудно, с помощью писак, подогреть в стране ненависть против коварного врага, который недавно вошел в одну из рек Англии и сжег ее корабли прямо на глазах у англичан.

Да, размышлял Карл, воевать они пойдут без возражений. Что они не проглотят, так это мое признание папизма.

Но он всегда помнил слова своего деда со стороны матери, великого Генриха IV, когда тот занял Париж и прекратил религиозные войны.

«Мы с ним похожи», — подумал Карл. Это отличная сделка. Моя страна почти банкрот, а мне должны заплатить два миллиона ливров за то, чтобы я в подходящий момент объявил себя католиком. Кто знает, подходящий момент может и не наступить, а вот мои два миллиона ливров поступят и окажутся весьма кстати.

Итак, он подписал этот договор и доставил этим удовольствие своей дорогой сестре, так как Людовик, которого она любила, будет доволен ею, когда она вернется во Францию и преподнесет ему подпись своего брата на этом договоре.

Милая Минетта! Она должна возвращаться во Францию… Возвращаться к своему ненавистному мужу!..

Она протянула ему свою шкатулку с драгоценностями и сказала: «Выберите то, что захотите, милый брат. Все, что вам понравится, — на память обо мне».

В это мгновение он поднял глаза и увидел очаровательную девочку, которая стояла рядом с его сестрой и которая принесла по просьбе Генриетты шкатулку с драгоценностями.

— Мне по душе только одно сокровище, — сказал он. — Вот эта прелестница, что затмевает все в вашей шкатулке, милая сестра.

Девочка опустила глаза и слегка порозовела.

Минетта обратилась к ней: «Луиза, дорогая, пожалуйста, оставьте нас с братом».

Девочка сделала реверанс и ушла, но прежде чем выйти, она бросила через плечо быстрый взгляд на короля Англии.

— Нет, Карл, — укоризненно сказала Минетта, — она слишком молода.

— Это легко исправимый недостаток, — ответил Карл. — Время проходит быстро, и вот уже молодые… становятся не такими молодыми.

— Я не могу ее оставить.

Карл был несколько разочарован. Он редко домогался женщин; в этом не было необходимости. Луиза была прелестным ребенком, но он не сомневался, что здесь, в Дувре, есть и другие очаровательные дети, его собственные подданные. Единственный раз, когда он домогался женщины, — это период его страстной увлеченности Фрэнсис Стюарт.

— Я буду сожалеть о том, что она уехала, — сказал Карл. — Если бы она осталась, она могла бы мне быть хоть небольшим утешением в разлуке с вами.