Дорога на райский остров - Холт Виктория - Страница 38

Разумеется, у всех на устах был ирландский вопрос, и долгое время обсуждалась судьба Чарлза Стюарта Парнелла. Развод, во время которого капитан О'Ши объявил его соответчиком, погубил карьеру Чарлза, и проблема заключалась в том, следует ли осуждать и снимать с поста человека, несомненно являющегося лидером, из-за его частной жизни.

Я решительно заявила, что работа и личная жизнь — это разные вещи. И получила отпор со стороны Бабули М я миссис Биллингтон, считавших, что моральное падение мистера Парнелла заслуженно принесло ему бесчестие. Реймонд был на моей стороне. Грейс колебалась между Двумя точками зрения, а Бэзил и Джеймс были склонны согласиться с братом, в то время, как мистер Биллингтон принял точку зрения Бабули и миссис Биллингтон.

Я получила такое удовольствие от обеда, что подумало. «Вот так и будет, когда я стану членом их семьи». Дискуссия оказалась очень волнующей, и мы просидели за столом очень долго. К тому времени, когда пришли слуги зажечь свет, я уже была уверена, что хочу остаться здесь и стать членом этой семьи.

Я просто влюбилась во все семейство и в большой, весьма Уродливый викторианский дом, такой уютный как и они сами. И я уже начинала подумывать, что если отважусь выйти за Реймонда, то буду сожалеть об этом всю жизнь.

На следующее утро мы снова отправились кататься верхом. Это был один из тех прекрасных дней ближе к концу месяца, когда в воздухе ощущается дыхание осени, и ты знаешь, что сентябрь уже не за горами, а с ним и утренняя прохлада, и туманы в долинах.

Мы остановились в таверне выпить бокал сидра и, когда устроились, Реймонд улыбнулся мне через стол и произнес:

— По-моему, ты начинаешь привязываться к моей семье.

— Кто бы не привязался к ним? — ответила я.

— Согласен, с ними довольно приятно общаться.

— И я не могу с тобой не согласиться.

— Чем лучше ты их узнаешь, тем больше полюбишь. Тебе придется примириться с рассеянностью Грейс, с уверенностью Бэзила в том, что он знает все на свете, и с решимостью Джеймса доказать, что он такой же, с увлеченностью отца своими картами, а матери — с ее садом… Ну, а о своих недостатках я тебе рассказывать не стану. Я просто надеюсь, что ты не обнаружишь их долго-долго.

— Я отказываюсь верить, что у тебя есть недостатки. Вы — прекрасная семья, и вы так хорошо смотритесь вместе. Бабуле и мне будет жаль с вами расставаться.

Реймонд протянул руку через стол и взял мою.

— Вы вернетесь, — произнес он. — Вы вернетесь… и останетесь надолго.

— Если нас пригласят, — сказала я, — наверное, вернемся.

По-моему, он бы тут же сделал мне предложение, но в этот момент в таверну ввалилась какая-то очень шумная компания. Они очень громко заговорили о погоде и охотничьем бале, который должен был состояться в скором времени, причем, похоже, стремились и нас включить в разговор.

Вот так Реймонд чуть было не сделал мне предложение. И я была уверена, что он бы так и сделал еще до нашего ухода.

В тот момент я была уверена и в своем ответе. Я собиралась ответить ему, что хочу выйти за него замуж.

Так бы я и сделала, если бы не одно обстоятельство. Я дважды навестила бабушку. Казалось, ей были приятны мои визиты. Она садилась напротив меня и наблюдала за мной во время разговора, ее живые глаза под густыми бровями не отрывались от моего лица.

Бабушка сообщила мне, что очень гордится своей семьей и тем, чего та достигла.

— Это имя, признанное среди изготовителей карт.

— Да, действительно, — согласилась я. — То же самое и с моей семьей. Так мы впервые познакомились с Реймондом. На конференции… Впрочем, вы об этом знаете.

Бабушка кивнула.

— Всегда одно и то же. Всегда карты. Что ж, это ведь деньги. Знаете ли, сам этот дом построен на картах.

— Да, конечно. Это очень прибыльное дело. Разумеется, открытия и само производство карт сопряжено с большим риском и требует большого труда.

Бабушка улыбнулась.

— И ваша семья тоже. Мне рассказывали, что вы из семьи, чьи корни прослеживаются вплоть до времен Елизаветы Великой.

— Это правда. Моя бабушка утверждает, что наши предки были в числе тех, кто плавал с Дрейком.

— Мне бы хотелось проследить нашу генеалогию. Но тут — увы! Полная неизвестность… Причем с недавних времен. Биллингтоны — новая ветвь семьи. Дом был построен моим отцом. Я была его единственным ребенком, причем девочкой. А это означало конец нашей фамилии. Я вышла замуж за Джозефа Биллингтона, так и начался род картографов Биллингтонов.

— Понимаю.

— Я подумывала о том, чтобы создать семейное генеалогическое древо. И начала… вышивать. Но глаза у меня уже не те. Это было слишком сильное напряжение, а потом я к тому же зашла в тупик. Никого не могла найти до моего отца, так что древо все равно получилось бы слишком коротким. А у вас, наверное, есть большое генеалогическое древо со всеми ответвлениями и во всю стену.

— Никогда не думала об этом. Наверное, где-то в доме око есть. Я выясню это, когда вернусь домой.

— Меня всегда очень интересовали вещи такого рода, Жаль, что я не знала своего деда. Его мать была замужем дважды. Вторично она вышла замуж уже после рождения моего деда, так нам мало что известно о том, что было до того. Я покажу вам свою вышивку. Если хотите, конечно.

— Очень хочу.

— Видите ту шкатулку на полке. Оно лежит в шкатулке, вышитое разноцветными шелками. Имена я писала карандашом, а потом вышивала по надписи тем цветом, какой считала наиболее подходящим. Я начала с самого низа. Мне необходимо было сделать это древо… И начать с корней, понимаете?

— Какая замечательная идея.

— Да, но так мало материала. Всего-то на сто лет.

— Все равно я просто жажду его увидеть.

Я поставила шкатулку на стол, и бабушка с благоговением вынула из нее большой отрез полотна.

— Вот, смотрите: Фредерик Гилмур. Это мой отец. Но я не знаю, кем был его отец, разве что он должен был зваться мистер Гилмур. Его мать звали Лоис. Сначала она была миссис Гилмур. А потом вышла замуж за некоего Джоржда Мэллори.

Я ощутила легкую слабость.

— Что?.. Фредди Гилмур…

— Фредерик Гилмур, дорогая. Он был моим отцом. А вот о его отце я почти ничего не знаю. Если бы только я могла что-нибудь выяснить, можно было бы проследить дальше.

— Лоис Гилмур, — повторила я. — И она вышла замуж вторично за Джорджа Мэллори…

Перед моими глазами, казалось, поплыли слова дневника. Все было так, словно я снова перечитывала его. Так оно и должно было быть. Имена все проясняли. Не могло быть простым совпадением, что прадед Реймонда был Фредди из дневника. Я быстро подсчитала в уме. Сколько лет было Фредди, когда он приехал в поместье? В дневнике говорилось, что шесть или семь. Бабушка Биллингтон, по-видимому, родилась году в 1810, ей ведь восемьдесят. Стало быть, Фредди было тогда около двадцати пяти. Все сходилось.

— В чем дело, дорогая? Вы вдруг замолчали, словно вас что-то потрясло.

Я ответила:

— Я только что сделала открытие. Один из моих предков был женат на Лоис Гилмур. Его звали Джордж Мэллори.

— Вы хотите сказать, что принадлежите к семье Мэллори?

— Да. А разве вы не знали?

— Господи прости, я не припоминаю, чтобы мне назвали вашу фамилию. Мне всегда говорили о вас как об Эннэлис.

— Я Эннэлис Мэллори. Наши семьи, должно быть, каким-то образом связаны. А что было с этой Лоис Гилмур… или Мэллори по второму мужу?

— Мы не знаем. Все это покрыто мраком. Мой отец Фредерик успешно занимался производством карт и оттисков. Он преуспел. Приобрел этот дом. Я здесь и родилась. А потом, когда вышла замуж за Джозефа Биллингтона, он переехал сюда, я унаследовала дом, бизнес и все остальное после смерти отца. С тех пор мы и стали Биллингтонами.

— Все это так необычно, — заметила я, — Я просто потрясена. — Думается, если бы мы могли проследить нашу историю глубже, то узнали бы, каким образом наши семьи связаны друг с другом. Подумайте, какое население было в старые времена, и каково оно сейчас. Наверное, у всех нас есть родственники, о которых мы даже не слышали. Стало быть, вы слышали о моем отце, в вашей семье о нем говорили?