Долгий путь к счастью - Холт Виктория - Страница 20

— Я не знаю. Сказал, что он ваш родственник.

Филипп в недоумении пожал плечами.

— Скорее, кто-нибудь из деловых партнеров отца или Ролло. Во всяком случае такой у него вид.

— Ты так думаешь? А мне кажется, он много вре мени проводит на свежем воздухе, на солнце.

— Может, финансовые дела привели его на Ближний Восток, откуда он и прибыл. Я-то имел в виду не цвет лица, а характерные манеры, властный взгляд. У них этого не отнимешь. Даже не знаю, каково мнн придется в бизнесе, совершенно очевидно, что этих качеств у меня и в помине нет.

— Да они тоже не родились такими, — успокоилп я его, — это приходит со временем, и ты разовьешь в себе и властность, и уверенность.

— Неужели ты действительно так считаешь? Да такие люди уже с пеленок могли называться чародеями от бизнеса. И все же я обошел их всех кое в чем. Я заполучил тебя.

— О, Филипп, какие дивные слова. Ты, видно, ценишь меня дороже всякого наследства. Вот это любовь! Это вам не фондовая биржа!

— Для относительно образованной молодой девицы ты иногда бываешь на редкость глупа, если тебе понадобилось пообщаться с финансовыми махинаторами из окружения Каррингтонов, чтобы прийти к такому элементарному умозаключению.

Мы подошли к старому сэру Бевису, заговорили с ним; он поздравил нас обоих, хотя было ясно, что главным образом его поздравления относились ко мне. Как и многие, старик не мог понять, почему Каррингтоны вдруг решили взять в невестки девицу без гроша за душой. Единственным разумным объяснением могло быть то, что богатства этого семейства просто несметны, поэтому приданым больше, приданым меньше — разницы уже не имеет.

Наконец мы оставили компанию сэра Бевиса; вдруг среди слуг в гостиной я заметила Хоули, того человека, которого когда-то видела в Гайд-парке, а потом на конюшнях Каррингтонов.

Филипп заметил мой неспокойный интерес к нему и рассмеялся.

— О-о, тот самый «незнакомец», точнее старина Хоули. Дом теперь без него не обходится. Мастер на все руки, куча талантов. Сейчас он то ли лакей, то ли камердинер.

— Чей камердинер?

— Общий. Старый камердинер отца недавно оставил работу, а этот Хоули дело, судя по всему, знает. Впрочем, у нас и прежде был один камердинер на всех. Отец и Ролло так часто уезжают из дома, что работы лакею не так уж много.

— Может, в дальнейшем разъезжать по миру будешь больше всех ты, и мне вместе с тобой тоже удастся повидать белый свет?

— Быть по-твоему, — весело ответил Филипп.

И все-таки я счастлива, мелькнула мысль. Сама атмосфера в семье Каррингтонов отгоняла все дальше мои сомнения: не слишком ли хорошо и безоблачно складывается моя судьба, чтобы быть реальностью, а не сказкой? Хорошо, конечно, людям говорить, что любовь к деньгам — источник зла и бед на земле, однако я готова была теперь признать, что неплохо все-таки иметь достаточно средств для жизни, иначе как быть уверенной в своем будущем.

Остаток вечера я высматривала среди гостей высокого незнакомца, который заговорил со мной после концерта, но его нигде не было. Уверена, что, будь он в гостиной, скрыться от глаз ему было бы сложно, он явно не из тех, кто теряется в толпе. Жалею, что у меня не хватило присутствия духа сразу спросить его имя.

— Сдается мне, — сказала однажды Эсмеральда, — что один из слуг Каррингтонов вовсю ухаживает за Бесси.

— Что же, — ответила я, — она вполне привлекательна для этого.

— То Рози со своим кучером Хэрри, теперь вот Бесси и этот Хоули.

— Хоули, ты сказала?

— Да, именно так его зовут. Родственные связи между нами и Каррингтонами продолжают укрепляться.

— Ну не об этом ли всегда мечтала твоя мать? — воскликнула я, а про себя подумала: «Хоули! Опять тот человек из парка, камердинер Каррингтонов», Филипп может смеяться надо мной сколько угодно, однако после той встречи в парке, когда мне показалось, что он следит за нами, я не могла выбросить этого человека из головы.

Дни летели, май уже перевалил за половину. Каштаны в парке уже гордо распустили свои султаны, цветы грозили буйством красок, и быть бы мне радостной и безмятежной, если бы не пробуждалась я по утрам, будто с трудом вырвавшись из зловещего мира сновидений, где смутные предчувствия подтачивали мой покой.

Заявка Каррингтонов на приобретение особняка на площади Финлей была принята к исполнению, документы оформлялись, сделка должна была вот-вот состояться. У нас с Филиппом по-прежнему оставались ключи. Свой ключ я пока не возвращала, так как непременно хотела хотя бы еще раз побывать в доме. И я уже приходила туда неоднократно, все пыталась примирить себя с этим местом. Бродя по пустым комнатам, я так и не могла уяснить источник неприязни к своему будущему жилищу.

Однажды направляясь на площадь Финлей, я встретила там Бесси. У нее как раз был свободный день, вероятно, она прогуливалась в тех краях. Правда, Бесси могла знать, что я тоже отправлюсь туда, ведь разговаривая с ней накануне, я как раз достала из ящичка стола ключи от особняка.

Она застенчиво посмотрела на меня.

— Стало быть, это и будет ваш новый дом, мисс Эллен?

— Да.

— Очень красивое здание. Вы знаете, я так мечтаю, мы с Хоули будем вместе. Он говорит, что обязательно будем.

— Уверена, что вы будете вместе, — горячо сказала я, — а Рози будет замужем за кучером Хэрри. Целая компания.

— Вы наверное, часто сюда приходите, мисс Эллен. Я бы тоже так делала. Продумать мелочи, все мысленно расставить; я бы не смогла иначе.

Бесси ушла, и я почувствовала себя свободнее.

Спустя два дня, я снова отправилась в тот дом. Отпирая двери, я твердила себе: «Обставленный мебелью, он примет совершенно иной вид». Поднялась по лестнице. Надо привыкать к своему обиталищу. Уж не знаю, что так разбередило мое воображение. Было это предубеждение именно против этого дома или мною владели сомнения: что за жизнь ждет нас с Филиппом в этих стенах?

Да и вообще хотела ли я быть женой Филиппа? Конечно, хотела. Но при этом понимала, что альтернативы-то нет. За последние недели я стала забывать, насколько жалким, унизительным было мое положение в доме кузины. Я перестала думать о миссис Оман Лемминг, которой нужна гувернантка. Что за будущее ожидало меня, пока Филипп не сделал мне предложения? Однако я повидала его старшего брата, да и понимала теперь, что никакая старая привязанность не обязывает меня становиться женой своего друга детства.

Брак с Филиппом был для меня избавлением, но достаточное ли это основание для замужества? Да, но возможно ли теперь все изменить? Да, еще не поздно. И похоже, именно эту мысль и внушал мне пустой особняк. Все еще можно остановить, сделка пока не состоялась, решающие подписи не поставлены. Я могу вырваться!

Вырваться, бежать? Куда? В объятия миссис Оман Лемминг? Возможно. А вырваться от нее смогу ли? Теперь я корила себя, что не задумалась ни о чем раньше, а теперь вот мучаюсь подобными вопросами.

Все потому, что я очень боялась того, что мне предстояло. Образ миссис Оман Лемминг маячил передо мною; казалось, что нет возможности избежать ненавистной участи. А предложение Филиппа было таким неожиданным, обещало столько радости. И уже почти в последний момент, только сейчас, я осознала, что ринулась в замужество, не имея ни капли жизненного опыта.

Да что за вздор! Откуда у молодой девушки взяться жизненному опыту? Что, у Эсмеральды он есть? Что она знает о жизни? Она даже на рынке потерялась. Это было, кстати, единственное ее соприкосновение с жизнью, настолько отличной от щадящей семейной атмосферы.

И вот странные ощущения овладевали теперь мною. Этот дом не приемлет меня. Эти комнаты предназначены не мне. «Ты нам не нужна!» — казалось, кричали стены. Я сжала кулаки, будто погрозив ими недружелюбному особняку. Вот захочу — и буду жить здесь! Моя жизнь в моих руках. И что за мысль наниматься в гувернантки к деспотичной старухе и ее отвратительным наследникам? Филипп не допустит этого.

Утешение было думать о Филиппе, о его веселом нраве, добродушии и отходчивости. Я ведь по-своему люблю его.