Дочь обмана - Холт Виктория - Страница 45

— Робер, — попросила я, — расскажите мне о вашем доме.

— У меня есть небольшой домик в Париже, — сказал он, — но мой основной дом находится милях в пяти-шести от города.

— Это загородный дом?

Он кивнул.

— Это красивый старинный дом. Чудесным образом ему удалось пережить революцию. Мои предки столетия жили там.

— Вероятно, это старинный замок?

— Что ж, Мезон Гриз вполне подходит под это определение.

— «Мезон Гриз» — серый дом?

— Он такой и есть. Выстроен из серого камня, который может стоять веками, ему ничего не делается ни от дождя ни от ветра.

— А ваша семья?

— Теперь нас осталось немного. Там живет моя сестра Анжель. Она всю свою жизнь провела там. Дочери часто остаются в родительском доме даже после того, как выходят замуж. Когда Анжель вышла замуж за Анри де Каррона, он помогал нам управлять имением. Все шло хорошо. У меня было собственное дело в Париже, а он оставался в имении, присматривал за ним.

— Он умер?

— Да, очень молодым. У него случился сердечный приступ. Это очень печально. Жерару исполнилось только семнадцать, когда это случилось.

— А кто это, Жерар?

— Это сын моей сестры, мой племянник. Он унаследует Мезон Гриз после моей смерти.

— У вас нет детей?

— Увы, нет.

— Вы ничего не рассказали о своей жене.

— Вот уже восемь лет, как я потерял ее. До этого в течение нескольких лет она была инвалидом.

— Так что в Мезон Гриз сейчас живут только ваша сестра и ее сын?

— Жерар редко бывает там. У него своя студия в Париже — он художник. Анжель руководит домашними делами. И еще там живет Мари-Кристин.

— Вы упоминали о своей внучатой племяннице — это она?

— Да, она моя внучатая племянница и дочь Жерара.

— Значит, Жерар женат.

— Он вдовец. Это была трагедия. Прошло три года, как она умерла. Мари-Кристин сейчас… да, полагаю, уже двенадцать лет.

— Таким образом, ваша семья — это ваша сестра Анжель, то есть мадам де Каррон, и ее внучка, Мари-Кристин. Она все время живет там или уезжает к отцу?

— Она ездит к нему время от времени, но настоящий ее дом — это Мезон Гриз. Естественно, сестра заботится о ней.

— Да, ваша семья небольшая. Как вы думаете, они не будут против моего приезда?

— Я уверен, что они будут только рады.

Я всерьез задумалась о поездке. Мне казалось, что осложнений на этот раз быть не должно.

В конце концов я приняла решение посетить Мезон Гриз. И с радостью обнаружила, что это решение значительно подняло мое настроение.

Робер и я благополучно проделали небольшое морское путешествие и, высадившись на французскую землю, поездом добрались до Парижа, где нас поджидала фамильная карета. Это было несколько громоздкое сооружение на колесах, украшенное с обеих сторон гербами рода Бушеров. Меня представили кучеру Жаку и, после того, как наш багаж был погружен, мы тронулись в путь.

Робер все время что-то оживленно рассказывал, а когда мы ехали по Парижу, обращал мое внимание на некоторые достопримечательности. Я была поражена этим городом, о котором так много слышала. Мельком я успевала взглянуть на широкие бульвары, мосты и парки. Я слушала рассказы Робера, но, думаю, в тот момент меня слишком занимали мысли о том, как меня встретят в Мезон Гриз. По-настоящему же почувствовать и оценить Париж мне еще предстояло.

— Приготовься к длинному переезду, — сказал Робер, когда мы выехали из города. — Мы сейчас едем на юг. Эта дорога ведет в Ниццу и Канны, но они расположены дальше. Франция — большая страна.

Я откинулась на спинку сиденья, слушая цокот копыт.

— Кажется, будто они сами знают дорогу, — заметила я.

— О, они на самом деле ее знают. Они проделывали этот путь столько раз. Обычно для таких поездок мы берем именно этих двух: Кастор и Поллукс — божественная двойка. К сожалению, должен сказать, они не заслуживают таких имен. Увы, они далеко не божественны. Но зато надежны — до дому довезут, можешь не сомневаться. Вот увидишь, как они навострят ужи и прибавят ходу, когда мы будем в миле от дома.

Мне показалось, что Робер немного нервничает. Он уж слишком старался поддерживать приятную беседу.

Было далеко за полдень, когда мы подъехали к дому Сначала мы ехали около полумили по аллее, потом нашим взорам открылся замок. Он вполне соответствовал своему названию, так как действительно был серого цвета, но окружающая его зелень сглаживала мрачноватое впечатление от его вида. С каждой стороны замка возвышались цилиндрические башни, так характерные для французской архитектуры и удачно названные «кубышками». Перед домом располагалась невысокая каменная лестница, ведущая на террасу, это смягчало суровость серого камня и придавало всему строению уютно-домашний вид.

Карета остановилась, тут же появились два грума Робер вышел и подал мне руку.

Один из грумов спросил, благополучно ли мы доехали.

— Да, спасибо, — ответил Робер. — Это мадемуазель Тримастон. Нам надо будет подобрать для нее лошадь, чтобы она могла ездить на прогулки.

Грум что-то быстро проговорил по-французски.

— Он сказал, что непременно поможет тебе выбрать. Завтра мы с тобой сходим в конюшню.

Мне вспомнились уроки верховой езды с Родериком, и горечь утраты захлестнула меня. Мне мучительно захотелось вернуться в Леверсон. Я поняла, что никогда не смогу этого забыть. Как я могла на это надеяться только потому, что уехала оттуда?

А Робер между тем говорил мне:

— Я хочу показать тебе округу, деревни. Уверен, они тубе покажутся интересными. Они совсем не такие, как в англии.

— Буду рада посмотреть их.

Он взял меня за руку, и мы поднялись по ступеням на террасу. Я заметила, что кустики в белых кадках тщательно ухожены. Я сказала об этом Роберу.

— Это все Анжель. Она считает, что дом выглядит мрачновато, а кусты его украшают. Возможно, так оно и есть, — объяснил он.

— Я полностью с ней согласна.

Перед нами была массивная, обитая железом дверь. Она отворилась и навстречу нам вышел слуга.

— А, Жорж, добрый день! — сказал Робер. — Вот мы и приехали. Это мадемуазель Тримастон.

Жорж был маленького роста, с темными волосами и цепкими живыми глазами. Он внимательно посмотрел на меня и кивнул. Я почувствовала, что в этом доме приняты несколько официальные отношения со слугами.

Я вошла в вестибюль, в глубине которого располагалась лестница. Рядом с ней стояла женщина. Она подошла поздороваться со мной, и я сразу поняла, что это мадам де Каррон, Анжель, так как ее сходство с Робером было достаточно очевидным.

— Добро пожаловать, мадемуазель Тримастон, — она говорила по-английски с сильным французским акцентом. — Я рада, что вы приехали.

Она взяла меня за руки, и я невольно подумала: «Это совсем непохоже на то, как встретила меня леди Констанс». И тут же одернула себя. Я не должна постоянно возвращаться к воспоминаниям о том времени.

— А я рада, что я здесь, — сказала я.

— Надеюсь, вы доехали благополучно? — она перевела взгляд с меня на Робера. — Добро пожаловать в Мезон Гриз. Рада тебя видеть, Робер. Это путешествие не из легких, не так ли? Ла Манш, вы его называете Английский канал, иногда может быть чудовищем.

— На этот раз, если он и был чудовищем, то очень добродушным, на наше счастье, — пошутила я.

— И все же это длинное путешествие. Что вы предпочитаете, сразу в свою комнату? Или, может быть, чашечку кофе? Стакан вина?

Я сказала, что хотела бы сначала пойти в мою комнату и помыться.

— Это самое лучшее. Берта! — позвала она.

Берта, видимо, вертелась где-то поблизости, потому что появилась мгновенно.

— Это Берта. Она будет о вас заботиться. Берта, горячей воды для мадемуазель.

— Certainement madame, — улыбнувшись, Берта бросила в мою сторону быстрый взгляд и слегка присела в реверансе.

— Сюда, пожалуйста, — сказала Анжель. — Когда вы будете готовы, мы с вами сможем побеседовать подольше. И познакомиться получше, не так ли? Если мой английский позволит нам это сделать. Может быть, вы говорите по-французски?