Дочь обмана - Холт Виктория - Страница 33

— Что ж, возможность показать себя когда-нибудь обязательно предоставится, — сказал Родерик. — Важно быть готовым к ней, когда это произойдет.

— Да, это верно, я знаю, и я буду готова. Мне хочется играть в чем-то получше, чем «Лоскутки и тряпки».

— Все так и будет, — уверил ее Родерик. Она улыбнулась ему.

— А теперь расскажите о себе и об этом необыкновенном месте, где жили древние римляне.

— Ноэль это тоже очень заинтересовало.

— Да, — подтвердила я. — Это так увлекательно. Мне разрешили почистить несколько найденных черепков и других предметов.

— Удивительно! Как было бы интересно это увидеть!

— Вы должны как-нибудь приехать к нам.

Я невольно подумала, какова будет реакция леди Констанс, если ей придется встретиться с танцовщицей из кордебалета, занятой в спектакле «Лоскутки и тряпки». Мысль эта испортила мне настроение, напомнив о том, как я сама была встречена ею.

В этот вечер я была довольно молчалива, и Родерик, с его природной чуткостью, понял, что театр заставил меня опять вернуться к печальным воспоминаниям. Прошло еще слишком мало времени.

Мне следовало воспользоваться возможностью уехать из Лондона, чтобы постараться оставить позади пережитое горе. И я, пожалуй, была права, решив вернуться с Родериком в Леверсон, хотя бы на время.

Леди Констанс встретила меня прохладно и дала мне понять, что недовольна моим возвращением. Она надеялась, что я останусь в Лондоне. Зато Герти была в восторге. От нее-то я и узнала эту новость.

— Гроза была — не приведи Господи. Дождь как зарядил с того дня, как вы уехали, так больше и не переставал. Река поднялась, и мы даже боялись, как бы вода не дошла до этих древнеримских штуковин. Да и как не бояться — все бы эти раскопки затопило. А еще Грейс спускалась по лестнице и подвернула ногу.

Грейс была одной из горничных, в чьи обязанности входило наводить порядок в комнатах леди Констанс. Она была постарше остальных и работала в доме с тринадцати лет.

— Надеюсь, ничего серьезного? — спросила я.

— Ну, ей придется полежать. Нельзя наступать на ногу, так сказал доктор. Леди Констанс посылала за доктором. И теперь вот мне приходится убирать в комнатах ее светлости, — она скорчила недовольную гримасу.

— И это тебе не нравится, Герти?

— Вы ведь знаете, какая она, ее светлость — с причудами. Я бы лучше у вас убирала, мисс.

— Спасибо, Герти; я надеюсь, Грейс скоро поправится.

— Поскорее бы, а то я жду — не дождусь.

Я сходила навестить Фиону. Она обрадовалась моему приходу и рассказала о наводнении и образующихся провалах в земле.

— Это недалеко от мозаичной мостовой, — сказала она. — Я очень разволновалась, когда это произошло. Думала, обнаружится что-нибудь новое. Там вскоре будут произведены пробные раскопки, но сейчас земля еще слишком мокрая. Как только немного подсохнет, так и начнут.

— Интересно, найдут там еще что-нибудь?

— Не исключено. Подождем — увидим. А пока что взгляни-ка на этот сосуд для питья. Обрати внимание на замысловатую гравировку. Мне доставляет огромное удовольствие составлять из этих фрагментов единое целое.

В то время, как она показывала мне сосуд, подошла миссис Карлинг. В ее глазах я прочла молчаливый упрек и поняла, что она огорчена тем, что я не последовала ее совету и не уехала насовсем.

— Мисс Тримастон ездила в Лондон, — сказала Фиона. — Она и Родерик вернулись вчера.

— Ездили вместе, не так ли?

— Да, — ответила я. — Он приехал в Лондон, когда я была там. Поэтому мы и вернулись вместе.

— В Лондоне, должно быть, вам показалось интереснее, не то, что здесь, — сказала миссис Карлинг.

— Нет, мне здесь очень нравится. Все это, — я махнула рукой в сторону окна. — Я нахожу это невероятно интересным.

Она испытующе посмотрела на меня, а Фиона сказала.

— Я приготовлю кофе.

— Я сама этим займусь, — предложила миссис Карлинг — а ты продолжай показывать мисс Тримастон эти находки.

Мы сели пить кофе, и я постоянно ощущала на себе пристальное внимание миссис Карлинг.

Полагаю, мое пренебрежение ее советом серьезно задело и раздосадовало ее.

Было уже часов десять утра. Родерик рано утром уехал с земельным агентом по делам, а я размышляла, чем бы мне заняться. Может быть, проехаться верхом к морю или по ближайшим деревням, но я еще не чувствовала себя достаточно умелой наездницей, чтобы отправиться куда-то одной. Хотя надеялась, что скоро смогу это делать.

И я решила пройтись пешком к Фионе, такие прогулки уже вошли у меня в привычку. Мне казалось, она всегда рада моему приходу и с нескрываемым удовольствием рассказывает о найденных предметах и своей работе над ними.

Спускаясь по лестнице мимо комнат, занимаемых леди Констанс, я заметила, что дверь одной из них приоткрыта.

Герти, вероятно, услышав мои шаги, вышла на лестницу.

— Мисс, — прошептала она. — Я должна вам что-то показать, я нашла это там. — Она приложила палец к губам, потом добавила: — Пойдемте.

Я остановилась в нерешительности. Это была спальня леди Констанс, которую должна была убирать Герти с тех пор, как Грейс повредила ногу.

— Вы должны это видеть, — продолжала Герти. — Вам это будет ужасно интересно.

Я все еще не решалась войти.

— Смотрите. Я вам сейчас покажу.

Она вернулась в комнату. Я по-прежнему стояла у двери. Я видела, как она подошла к туалетному столику, выдвинула один из ящиков и достала из него какую-то книгу. Это был внушительных размеров альбом, вроде тех, чтo используют для наклеивания вырезок. Она разложила альбом на столике и, заговорщицки глядя на меня через плечо, кивала головой, подзывая к себе.

Я понимаю, что должна была отказаться, но подчиняясь мгновенному порыву, на цыпочках вошла в комнату.

Герти ткнула пальцем в открытый альбом.

Я подошла поближе и ахнула — там была фотография мамы. Я хорошо помнила этот снимок. Он был сделан, когда она играла в «Нежной лаванде». Я узнала ее платье — сиреневого цвета бальный наряд с кринолином. На шее была розовато-лиловая бархатная лента с несколькими брильянтами спереди.

Тут уж я была не силах остановить себя и подошла ближе.

«Дезире, мисс Лаванда, царит на сцене, — прочитала я. — Ее искрометный талант сумел зажечь даже этот серый спектакль».

Я почувствовала, что слезы навернулись мне на глаза, и на какое-то время перестала думать о том, каким образом фотография мамы оказалась в альбоме, по всей видимости принадлежавшем леди Констанс.

— Здесь все про нее, мисс, — шептала Герти. — Посмотрите-ка. — Она перевернула страницу. Это были фотографии мамы, иногда вместе с другими актерами. «Дезире в спектакле „Цветок страсти“, Дезире в спектакле „Красные розы к маю“. Все вырезки были посвящены ей. „Дезире, выглядевшая изысканно очаровательной, придала новое звучание старым, заигранным мелодиям“; „Девушка из провинции“ — весьма посредственная пьеса, но Дезире, как всегда, на высоте.»

Весь альбом был заполнен подобными вырезками. Кто-то не поленился вырезать их и вклеить.

Я была полностью поглощена увиденным. Моя память опять предательски уводила меня в прошлое.

Вдруг я испытала ужас. Дрожь пробежала по телу. Инстинктивно, еще не оборачиваясь, я почувствовала, что за нами следят.

В дверях стояла леди Констанс.

Она двинулась к нам. Взгляд ее упал на альбом с вырезками. Ледяным тоном она произнесла:

— Хотелось бы знать, чем я обязана вашему присутствию в моей комнате?

— О-о… — запинаясь, проговорила я. — Я просто шла мимо и остановилась поговорить с Герти.

Герти била дрожь. Судорожным движением она захлопнула альбом и сунула его в открытый ящик туалетного столика, откуда он был только что извлечен ею.

— Я полагала, вы закончили с уборкой, по крайней мере, десять минут назад, — сказала леди Констанс, обращаясь к Герти. — Грейс никогда не возилась так долго.

Я пробормотала что-то о том, что собиралась выйти на воздух. Она кивнула, и я, смущенная и подавленная от сознания своей вины, выскользнула из комнаты.