Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

На Двине-Даугаве - Кононов Александр Терентьевич - Страница 19


19
Изменить размер шрифта:

— Федор Иванович, вы ж показываете небо семиклассникам… — взмолился Гриша, и голос в самом деле оказался тонкий, прямо никудышный голос.

Мимо шли — дело было после занятий — реалисты. Они с особой почтительностью снимали перед Арямовым фуражки. Федор Иванович рассеянно отвечал на поклоны. Гриша приободрился, задрал голову повыше: какая-то часть уважения падала и на его долю, как спутника Федора Ивановича.

— К вам же ходят семиклассники, — начал он снова, — ну, если и я с ними… Кому вред от этого? Никому не помешаю, посижу тихонько. А когда все поглядят в трубу, ну, тогда уж и я. Под самый конец. Последним погляжу, самым последним! Ладно?

— Нет. Не ладно.

— Ну почему ж, Федор Иванович!

— Во-первых, нос у тебя не дорос. Ничего не поймешь ты в небесных обстоятельствах.

— Ну и пусть не пойму! Я только гляну. Гляну — и уйду.

— Во-вторых, наблюдать светила можно только когда хорошенько стемнеет. Ну, а тогда тебе на улицу и носу показать нельзя.

— А семиклассникам можно?

— А семиклассникам можно. Это им по программе положено. Они являются ко мне на практические занятия — законное дело. А тебе ночью из дому выходить строго запрещено. — Он поглядел на Гришу и усмехнулся: — Вот, кум пожарный. Это тебе не пожар тушить.

Гриша обиделся, замолчал. Была б у него у самого такая труба, он не поскупился бы: гляди в нее на звезды кто хочет, хоть весь народ, не жалко!

— Знаешь что? — спросил Арямов (видно, он хотел все-таки утешить Гришу). — Приходи ко мне в воскресенье. Только днем, конечно. Хочешь?

— Не хочу.

— Э, значит не выутюжил тебя еще Стрелецкий?

— Нет, не выутюжил.

— Да я ж тебя в гости зову, чудак! В таких случаях не говорят «не хочу», а говорят «спасибо».

— Спасибо.

— Или так: «Спасибо, не могу, я занят, видите ли».

— Я занят, видите ли.

— Дела, дела и еще раз дела? Так, что ли? — спросил учитель, видимо забавляясь.

— Так.

Мимо прошел Коля Никаноркин, поклонился Арямову и изумленно поглядел на Гришу. А пройдя, оглянулся целых три раза.

Изумление приятеля немножко утешило Григория Шумова.

— Значит, выходит так, — продолжал Федор Иванович: — по воскресеньям днем ты занят, а в будни вечером свободен? Складно ли придумано?

— Складно, Федор Иванович! — Гриша опять взмолился: — Ну что вам стоит?

— Мне-то ничего не стоит. Как бы тебе самому дорого не обошлось. Воспитанник приготовительного класса — на улицах ночного города! Страшная картина!

Видно было, что Арямов шутит. А раз шутит, надежда еще не потеряна.

— Федор Иванович!

— Страшная эта картина может кончиться записью в кондуит.

Незаметно они прошли мощенные камнями улицы. Начались деревянные мостки, скоро и огороды покажутся. Э, да Федор Иванович живет на самом краю города… Летом тут, положим, хорошо — как в деревне.

— Федор Иванович, — начал Гриша высоким голосом, — я согласен прийти к вам днем…

— Польщен, — улыбнулся Арямов.

— Но только если я просижу у вас до самого вечера. А вечером вы мне покажете звезды.

— Дались тебе эти звезды! Ну, а после этого опять-таки в поздний час пойдешь домой? И встретишь надзирателя? Или инспектора?

— Не встречу. Авось.

— Авось да небось. Нельзя?

— Можно, Федор Иванович, ей-богу можно!

Арямов остановился:

— Ну, вот тут я и живу.

Гриша кинул вокруг себя быстрый взгляд: дом приметный — со светлицей наверху, над крышей. «Там он свою трубу и держит», — подумал Гриша. Улица была ему известна, называлась Ново-Садовой. «Садовая» — потому что поблизости сады и огороды, а почему «Новая» — это неизвестно.

— Так как же нам с тобой быть, кум пожарный? — спросил Федор Иванович. — Надо что-то придумать.

— Надо.

Им обоим теперь было ясно, что после такого долгого разговора простым отказом Арямову не обойтись. То есть другой человек, может, и обошелся бы, а Федор Иванович — нет, посовестится. Если не умом, так сердцем Гриша это понял и теперь стоял, ждал.

— Разве вот что… Закрой-ка рот!

Гриша послушался, даже зубы сжал.

— Вот что: знаешь ты Витола, из седьмого класса? Ну, Витол, лучший ученик, краса и гордость реального училища!

— Знаю, — ответил Гриша, хотя даже и не слыхал ничего о существовании Витола.

— Если он возьмет тебя с собой, под свою опеку, тогда ладно уж, приходите вместе. Завтра в восемь вечера. Если только небо будет ясное. Понял, кум пожарный? Значит, два условия: если Витол согласится привести тебя с собой и если на небе не будет облаков. Постиг?

— Постиг.

— А одному мужчине из приготовительного класса, хотя бы и столь доблестному, как ты, ходить ночью по городу строго воспрещается. До свиданья!

На другой день погода была ясная. На небе — с утра ни облачка. Гриша ликовал, что и было замечено зорким Колей Никаноркиным. Он спросил придирчиво Гришу:

— По какому это случаю ты шел вчера вместе с Арямовым?

— Так. Разговор был.

— О чем разговор?

Гриша замялся. Рассказать обо всем Никаноркину — значит, придется тогда и Никаноркина позвать с собой. Не позовешь — обидится. А Федор Иванович двоих не пустит. Одного-то не хотел, а тут двое явятся!

— Ладно, потом поговорим, — сказал он отворачиваясь.

— Сейчас рассказывай! — потребовал Никаноркин.

— Да о чем рассказывать-то?

— О чем вы говорили с Арямовым?

— Ну вот… пристал! О звездах, конечно.

— Ага. Ну, и на чем же вы договорились? Пусть, мол, звезды висят на своем месте?

Гриша молчал.

— Пусть висят?! — грозно спросил Никаноркин.

— Они не висят, — упавшим голосом ответил Гриша. — Персиц говорит — они двигаются.

— «Двигаются»! Добром говорю: рассказывай все по порядку!

И как только Гриша мог забыть про Никаноркина? Человек копил по две копейки, скопил для него два двугривенных (правда, они прахом пошли из-за неверного Делюля), начал учить его чистописанию — да так толково, что у Гриши уже повысились баллы по этому скучнейшему в мире предмету (на этой неделе Невинный поставил ему первую четверку), — как же мог Гриша после всего этого забыть, не замолвить слово Арямову: дескать, есть у меня друг, зовут его Колей Никаноркиным…

— Молчишь! — воскликнул Коля Никаноркин. — Ну, молчи… Я все равно дознаюсь!

…Вот почему с таким стесненным сердцем шел в тот день Григорий Шумов — еще засветло — на Ново-Садовую улицу.

Дорога была дальняя, и у него хватило времени обдумать, как он напросится прийти к Арямову еще раз — вместе с товарищем.

Но вот и дороге дальней конец, а сумерки только еще начинаются; первая звезда, еще бледная, возникла в небе высоко над светелкой. В светелке-то Федор Иванович, должно быть, сейчас уже ладит свою трубу.

Гриша принялся терпеливо ждать, спрятавшись за старую яблоню, что росла у самого арямовского дома. Мороз к вечеру стал злей, пришлось поплясать на снегу, чтобы согреть озябшие в холодных штиблетах ноги.

Через час, не раньше, приветно озарилось окно светелки — чем-то оно напоминало янтарные огни в домах давно знакомого книжного города…

Звезда над крышей стала ярче, налилась живым, переливающимся розовым светом.

Должно быть, наступил заветный час: появились на улице семиклассники. Их было много, и среди них — рослый Витол. Гриша еще утром разыскал его в училище, разглядел как следует. Но навязываться не стал: надо еще семикласснику вести приготовишку за ручку к Арямову! Да и Грише это не нужно, он ходил с Яном ночью в темный лес — не испугался!

Надо сделать так: как только Витол войдет в дверь, Гриша за ним следом!

Семиклассники для чего-то долго совещались перед домом, где жил Арямов. Потом один из них, решившись наконец, взялся за висевшую на проволоке деревянную грушу — ручку звонка.

Дверь скоро открылась. Гриша опрометью перебежал дорогу и проскользнул через порог — вслед за семиклассниками.

Встретил их сам Федор Иванович. Он был в какой-то особенной куртке со шнурами. Нарядная вещь, ничего не скажешь.