Скеллиг - Алмонд Дэвид - Страница 11

Глава 21

Притаившись в кустах, мы счищали друг с друга паутину и пыль. Шепоток сидел рядом с нами. Глаза Мины ярко блестели.

— Фантастическое существо! — сказала она.

Ветер усилился. Стены гаража ходили ходуном.

— Мы уведем его сегодня же ночью, — сказала Мина.

— На рассвете, — уточнил я.

— Подадим друг другу сигнал. Совиный. Дважды ухнем, будем знать, что проснулись.

Мы глядели друг другу в глаза.

— Фантастика, — прошептала она снова.

И разжала ладонь. Там лежал знакомый комочек из шерсти и косточек.

— Как ты думаешь, что это? — спросил я.

Она закусила губу.

— Я догадываюсь, но этого просто не может быть… Нет, не может быть!

В окне появился папа. Просто стоял и наблюдал за нами.

— Мне пора, — сказал я. — Надо расчищать сад.

— А я пойду доделаю дрозда.

— Увидимся на рассвете.

— Ага. Я не засну.

Она сжала напоследок мою руку и выскользнула через заднюю калитку. Шепоток бросился следом.

А я помахал папе и принялся за наши дебри. Сердце так колотилось — чуть из груди не выпрыгивало. Я остервенело, обеими руками драл сорную траву. Черные жуки убегали со всех ног.

— Он не умрет, — бормотал я. — Так просто он не умрет.

Спустя какое-то время вышел папа. Мы попили вместе апельсинового сока и посидели в тени под стеной дома.

Папа вдруг заулыбался.

— Значит, тебе нравится Мина, — сказал он.

Я пожал плечами.

— Нравится, я же вижу, — настаивал папа.

— Она… не такая, как все.

Глава 22

Мы вместе с малышкой. В тесном дроздином гнезде. Ее тельце покрыто перышками, все такое мягкое, теплое. Дрозд сидит на гребне крыши, кричит и хлопает крыльями. Прямо под нашим деревом, в саду, стоят доктор МакНабо- ла и доктор Смертью. На столе перед ними — ножи, ножницы и пилы. В кулаке доктора Смертью огромный шприц.

— Тащите ее вниз! — кричит он. — Будет как новенькая.

Девочка взвизгивает и исгошно вопит от страха. И вдруг встает на край гнезда и хлопает крыльями — впервые в жизни она пытается взлететь. Я с ужасом замечаю, что она еще не полностью оперилась: там и сям зияют проплешины. Ей рано летать! Она не сможет!

Я тянусь удержать ее, но руки словно окаменели — не поднять.

— Давай же! — кричат доктора. — Давай, крошка! Лети!

Доктор МакНабола поднимает пилу, и ее зубья сверкают на солнце.

Пошатнувшись, девочка теряет равновесие. И тут я услышал уханье совы. И открыл глаза. В окно лился бледный свет. Взглянул вниз. В дебрях сада стояла Мина и ухала, приложив ладони к губам.

— Уху-ух-ух-ух.

— Я всю ночь не спал, — поспешно сказал я, на цыпочках подойдя к Мине. — И вдруг заснул, буквально в последнюю минуту.

— Сейчас-то проснулся? — Да.

— Нам это не снится?

— Нет.

— Л вдруг у нас общий сон?

— Ну, ссли так, то нам этого не узнать. Дрозд слетел на крышу гаража и засвистел утреннюю песню.

— Пошли, нельзя терять времени.

Мы вошли в гараж и быстро пробрались сквозь завалы.

Я навел луч фонарика на его лицо.

— Вы должны пойти с нами, — сказала Мина. Он вздохнул и застонал.

— Я болен, — сказал он, не поднимая глаз. — Я смертельно болен.

Мы протиснулись за буфет, присели на корточки.

— Вам обязательно надо пойти с нами, — повторила Мина.

— У меня нет сил. Хилый, как младенец.

— Младенцы не самые хилые, — возразила Мина. — Вспомните, как они кричат от голода, как настойчиво учатся ползать. А вы видели, как отважно пускается в первый полег птенец дрозда?

Мина подсунула руки ему под мышки. Потянула, пытаясь приподнять.

— Ну, пожалуйста, — шептала она.

Я тоже дергал его. Тоже тянул. И в какой-то момент он чуть-чуть обмяк, поддавшись нашим усилиям.

— Страшно, — проскрипел он.

Мина склонилась, поцеловала его в бледную щеку.

— Не бойтесь. Мы ведем вас в безопасное место.

Он попытался встать. Раздался скрип суставов. Он охал и ойкал от боли. Опирался на нас всем телом и, наконец, поднялся, шатаясь, как былинка. Ростом он оказался куда выше нас, примерно с папу. Худющий, точно щепка, и легкий, почти невесомый. Мы подхватили его с двух сторон, так что пальцы наши соединились у него за спиной. В области лопаток прощупывались бугры. Словно сложенные руки. Покрытые чем-то мягким. Взгляды наши встретились, но мы по-прежнему не осмеливались произнести наши догадки вслух.

— Фантастическое существо, — пробормотала Мина.

— Вы можете идти? — спросил я.

Он охнул и ойкнул.

— Двигайтесь медленно-медленно, — предложил я. — И держитесь за нас.

Я попятился, поддерживая его спереди. Мина сзади. Он шел, шаркая, не отрывая ступней от замусоренного пола. Вокруг что-то шуршало, скребло, бегало по ногам. Гараж скрипел и сотрясался под порывами ветра. Со стропил валилась труха. Он дышал хрипло и неровно. Дрожал всем телом. Охал и ойкал от боли. Добравшись до двери, он закрыл глаза и отвернулся от нахлынувшего света. Но потом все-таки осмелился, подставил лицо утреннему солнцу. Прищуренными, с красными прожилками, глазами глядел он за дверь. Мы с Миной неотрывно глядели на его бледное, точно пергаментное, изрытое морщинами лицо, на спутанные встрепанные волосы. Весь пропылившийся, затянутый паутиной, усыпанный дохлыми муками, жуками и науками.

И мы вдруг поняли, что он совсем не стар. Нет! Скорее молод!

— Какой вы красивый! — восхищенно выдохнула Мина.

Я украдкой взглянул на наши окна. Папы не было.

— Пошли!

Открыв калитку, я потянул его за руку. Опираясь на Мину, он зашаркал следом за мной по тропинке.

Я вернулся прикрыть калитку.

Уже слышался гул машин — из города и с близлежащих улиц. На деревьях и крышах вовсю распевали птицы. Возле нас неслышно возник Шепоток.

— Придется нести, — сказал я.

— Давай.

Я встал за его спиной, подставил руки, и он с облегчением на них опустился. Мина ухватила его за ноги, приподняла…

До чего же он легкий! Мы подняли его, как пушинку, не веря самим себе. Я т та миг прикрыл глаза. Может, это все-таки сон? И я сказал себе: во сне случаются любые чудеса. Бугры на его спине топорщились под моими ладонями. Мы двинулись вперед.

Прошли вдоль задних заборов, по одной аллейке, по другой и оказались возле зеленой калитки заколоченного дома. Мина вставила ключ в скважину, повернула. Вот мы уже в саду. Вот дверь с надписью «Опасно для жизни». Наконец мы вошли внутрь, во тьму. Добравшись до первой комнаты, мы опустили его на пол.

Мы дрожали от возбуждения и все не могли отдышаться. Он охал от боли. Мы принялись его гладить, успокаивать.

— Вы в безопасности, — сказала Мина.

Она сняла с себя шерстяную кофту и, свернув, положила ему под голову.

— Мы потом еще принесем кое-что и устроим вас поудобнее, — пообещала она.

— Вам будет хорошо, — сказал я. — Может, что-нибудь хотите? Я улыбнулся. — Может, двадцать семь и пятьдесят три?

— Двадцать семь и пятьдесят три, — простонал он.

— Сейчас мне пора. А то папа проснется.

— Мне тоже пора, — сказала Мина.

Мы с ней улыбнулись друг другу. И опять взглянули на него, распростертого возле нас на полу.

— Мы скоро вернемся.

Мина поцеловала его в бледную морщинистую щеку. И снова провела ладонью по спине. Глаза ее сияли от восторга.

— Кто же вы? — шепотом спросила она.

Он поморщился от боли.

— Меня зовут Скеллиг.