Под маской скромности - Холт Черил - Страница 44

Ребекка пошевелилась и протянула руку к Джеймсу, но его не было рядом. Она мгновенно проснулась и вгляделась в темноту. Сквозь приоткрытую дверь в соседнюю комнату виднелось мерцание свечи. Джеймс стоял, опершись на подоконник, и смотрел в ночное небо.

Он был обнажен. В комнату струился лунный свет, отчетливо обрисовывая тело Джеймса и отбрасывая на него причудливые тени. Его спину во всех направлениях перекрещивали странные линии. Ноги у него были сильные и волосатые, а ягодицы округлые и… и… прелестные! Ребекка не нашла другого подходящего слова и усмехнулась – она и не представляла себе, что женщина может получить удовольствие, разглядывая нагого мужчину.

Ребекка стала вспоминать все, что он с ней делал, и в животе у нее защекотало. Думай хоть сто лет, и все равно она не придумала бы таких неслыханных, потрясающих вещей. В одну минуту он был таким терпеливым, нежным и любящим, а в следующую – непреклонным и настойчивым. У нее болели места, которых она раньше и не замечала, даже внутренняя поверхность бедер была исцарапана его бакенбардами! Когда Ребекка вспомнила, как он целовал ее там, она запылала от возбуждения.

Как ей это понравилось! И хотелось начать все снова, как только она сумеет заманить его в постель, хотя наслаждение, которое она испытывала, слегка тревожило. Ребекка не была опытной в плотских утехах, поэтому не предполагала, что будет получать от них столько удовольствия. Но она никогда никому не расскажет о том, как это восхитительно! Это будет ее порочная, чудесная тайна – ее и Джеймса!

Он выглядел печальным и задумчивым, словно на плечах лежал тяжелый груз. Ребекка ощущала его напряжение и тревогу и очень хотела как-нибудь утешить его. Самым правильным сейчас будет подойти к Джеймсу.

Ребекке все казалось совершенно правильным, словно ее судьба наконец встала на место, как отдельные кусочки из сложной мозаики. Она сползла с кровати, закуталась в простыню, потому что нагота немного смущала ее, и направилась к Джеймсу. Погруженный в свои размышления, он не заметил Ребекку, пока та не подошла совсем близко.

Джеймс не сказал ни слова, просто приглашающе поднял руку, и Ребекка юркнула под нее. Окно было открыто, прохладный воздух заставил ее задрожать, и Джеймс притянул девушку к себе. Тепло его тела быстро согрело Ребекку.

Он долго молчал, а потом спросил:

– А ты знаешь, что в Южном полушарии звезды выглядят совсем по-другому?

– Нет.

– Когда даже звезды чужие, чувствуешь себя так далеко от дома, словно в сердце своем понимаешь, что уже никогда не вернешься туда, где твое настоящее место.

Джеймс был очень печален, и его грусть напугала Ребекку. Неужели он уже жалеет об их решении?

– Ты путешествовал за семь морей?

– Я побывал во многих экзотических странах.

Джеймс впервые заговорил о своем прошлом, впервые упомянул о чем-то личном, и Ребекка была заинтригована. Она ласково подтолкнула его:

– Ты нашел свою дорогу домой?

– Не думаю, что я когда-нибудь ее найду.

Удрученный и печальный, он снова посмотрел в окно.

– Что случилось, Джеймс? Ты можешь признаться мне. Теперь я твоя жена. Может быть, я сумею помочь.

Он негромко выругался, и Ребекка не сообразила, что из сказанного ею вызвало такую реакцию. То, что она его жена? То, что она сумеет помочь?

Джеймс опять задумался, и Ребекка задрожала от беспокойства. Неизвестно, в чем он собирается признаться, да только она не хочет этого слышать.

– Я сделал ужасную вещь, – произнес он наконец.

«Убийство? Кого-то изувечил? Что? Что?» – мысленно вскричала Ребекка, но виду не подала, улыбнулась и произнесла:

– Ты самый милый человек из всех, кого я знаю. Что уж такого ты мог совершить, чтобы это можно было назвать ужасным?

– Милый? Боже! – Джеймс хмыкнул. – Как меня только не называли за мою жизнь, но уж милым – никогда. – Он обнял Ребекку и сказал самые пугающие слова: – Сядь. Нам нужно поговорить.

Он подвел, девушку к столу, выдвинул для нее стул и сам сел напротив так, что колени их соприкасались.

– Последние десять лет, – произнес он, – я ненавидел лорда Стэнтона.

Признание сбило Ребекку с толку. Она считала, что Джеймс с Алексом были хорошими знакомыми, может быть, даже друзьями.

– Ты ненавидел Алекса?

– Да. И все время думал о том, как я могу причинить ему боль. – Он замолчал и внимательно посмотрел на девушку, словно запоминая ее черты, словно прощаясь с ней. – Но вместо этого я причинил боль тебе.

– Ты ничего мне не сделал. – Ребекку охватило желание коснуться Джеймса, и она взяла его руки в свои. – Со мной все замечательно.

– Я был твердо намерен выяснить, что для него самое важное в жизни, и уничтожить это.

– И ты решил, что это я? – Какая нелепость! Она до такой степени ничего не значила для Алекса, что он скорее всего даже не заметил ее исчезновения.

– Я выманил тебя из дома с определенной целью, – продолжал Джеймс. – И соблазнил, чтобы расстроить женитьбу Стэнтона, чтобы отослать тебя к нему обесчещенной и запятнанной.

– Он никогда не хотел меня, Джеймс.

– Значит, он болван. – Джеймс погладил ее по щеке. – А теперь одевайся, и я велю Уилли отвезти тебя домой.

– Я не поеду. Мы отправляемся в Шотландию, чтобы пожениться. Ты обещал.

– Я лгал. – Он стыдливо отвел взгляд в сторону. – Мне жаль.

– Тебе жаль? И это все, что ты собирался мне сказать?

– Да.

– Так это была просто игра? Ты это пытаешься мне сказать? Ты мелочно отомстил Алексу, а теперь хочешь избавиться от меня? Так?

– Мне теперь наплевать на Стэнтона, но ты не можешь остаться со мной. Это будет неправильно.

– Почему неправильно?

– Ты вообще представляешь себе, кто я такой?

– Э… торговец? – Какая она дура, что не спросила раньше! Почему она – живое воплощение осторожности и рассудительности – с такой готовностью кинулась к своей гибели, даже не попытавшись собрать столь важную информацию?

– Это смешно. – Джеймс рассмеялся страдальческим, жутким смехом. – Думаю, я настоящий специалист по фальсификациям.

– Так кто ты? Чем ты занимаешься?

– Я преступник, Ребекка.

– Неправда! – страстно воскликнула она.

– Правда.

– Я не верю тебе, Джеймс!

– Это так. Десять лет назад меня осудили за кражу драгоценности у одного из приятелей Стэнтона.

– Ты не мог этого сделать. Какой идиот обвинил тебя?

– Все показали на меня. У меня не было ни единого шанса.

– Но ты был тогда всего лишь мальчишкой!

– Мне было шестнадцать.

– О, Джеймс…

– Меня признали виновным и выслали в Австралию. Я должен был оставаться там до конца своих дней, но бежал и вернулся в Англию. Теперь я беглый каторжник, и меня разыскивает закон. Если меня поймают, обязательно повесят.

Ребекка чувствовала его гнев и унижение, его позор и бесчестье, и ее охватило негодование.

Он добрый человек, хороший человек, у него нежное сердце. Она знала это всей душой. И пусть остальные распространяют самые ужасные истории и выдвигают ложные обвинения, все это неправда. Ребекка не испытывала и тени сомнения.

– И ты действительно думаешь, что это имеет для меня какое-то значение? – спросила Ребекка.

– Должно иметь. Что, если ты покинешь свой круг, а меня арестуют? Даже представить себе не могу, что тогда случится с тобой. И как я могу содержать тебя? Не рискую даже намекнуть, как я зарабатываю свой кусок хлеба. Я нахожусь в очень шатком положении и не могу втянуть в это тебя. – Он похлопывал Ребекку по руке, словно она была ребенком. – Поэтому выбирайся отсюда, пока все не стало еще хуже.

Искра гнева запылала и мгновенно превратилась в ревущую преисподнюю. Всю жизнь Ребекке говорили, что делать и когда делать, и она безмятежно повиновалась. Она так устала от того, что другие принимают за нее решения, ей надоело быть спокойной и скромной.

Да как он смеет думать, что знает ответы на все вопросы! Как смеет предполагать, что она кинется прочь при малейшем признаке неприятностей!