Смертельный выстрел - Холлидей Бретт - Страница 19

Но папки с надписью «Алекс Мурчисон» здесь не было. Шейн спешно обыскал остальные ящики и выпрямился, обводя комнату взглядом в поисках какого-нибудь тайного убежища для документов. В это мгновение дверь резко распахнулась, и в кабинет ворвался сержант Григгс. Лицо его побагровело от гнева.

– Ну ладно, сыщик,– проревел он.– Если ты уже нашел то, о чем я тебя просил, можешь отдать это мне, и немедленно!

ГЛАВА 12 

Несколько секунд Шейн молчал, пытаясь оценить степень раздражения полицейского и найти выход из создавшегося положения.

– Извини, но мне не удалось его найти,– наконец сказал он.

– Что именно тебе не удалось найти?

Внезапно Шейна осенило. Он понял, что беспокоило его все это время, что выпадало из четкой картины убийства, составленной по показаниям свидетелей.

– Его нож для бумаг,– сказал он.– Та штука, с помощью которой он аккуратно вскрывал конверты.

Шейн указал на пачку пустых конвертов, вскрытых ножом вдоль верхнего края.

– Помнишь показания Ральфа Ларсона насчет его первого визита к Эймсу? «Он сидел в своем кресле, разрезал конверты один за другим и смеялся мне в лицо». Чем же он разрезал конверты? Я просмотрел все ящики, но не смог ничего найти. А ведь деталь очень важная, согласись.

На лице Григгса, слушавшего детектива, промелькнули раздражение, досада и, наконец, любопытство.

– Ты уверен? – спросил он.– Ножа нет?

– Если только у Эймса не было какого-то тайника, где он его прятал.

– Пауэрс! Позови сюда секретаря! – крикнул Григгс, высунув голову в дверь.

– Сейчас, сэр.

Пауэрс бегом пустился исполнять приказ.

– Забавно, что ты подумал именно о ноже,– сказал сержант, испытующе глядя на Шейна.– Какое отношение имеет к убийству пропажа ножа для бумаг?

– Я еще не понял,– честно признался Шейн.– Ведь я так долго не мог вспомнить эту деталь потому, что она вроде бы не имела значения. Я думал о миссис Ларсон… думал об Эймсе, который даже не попытался защищаться под дулом револьвера…– Шейн замолчал, так как в комнату вошел Виктор Конрой.

– Вы звали меня, сержант? – спросил Конрой.

– Да. Мы тут задумались, каким инструментом Эймс вскрывал свою корреспонденцию,– Григтс указал на пустые конверты, лежавшие на столе.– Посмотрите, как они разрезаны.

– Он всегда пользовался ножом для бумаг. Нож обычно лежал на столе,– Конрой подошел к столу и нахмурился.– Декоративная такая штучка, медная или латунная. Что-то вроде флорентийского кинжала. Лезвие тонкое, обоюдоострое, хорошо заточенное. Странно…– он покачал головой.– Нож всегда лежал на виду. А в ящиках стола вы уже искали?

– Мы искали везде,– Григгс провел ладонью по своей лысине.– Вы не помните, когда вы в последний раз видели нож?

Конрой в задумчивости поскреб подбородок.

– На такие вещи, как правило не обращаешь внимания, когда они примелькаются. Но похоже на то, что он вскрывал письма ножом.

– Похоже,– согласился Григгс.– Хорошо, Конрой. Я еще поговорю с вами попозже. Передайте всем, чтобы оставались дома до утра.

Конрой, казалось, хотел протестовать, но быстро овладел собой и вышел из комнаты.

Григтс заложил руки за спину и принялся ходить взад-вперед. Через несколько секунд он резко остановился и взглянул Шейну в глаза.

– Почему же ты не спрашиваешь меня о результатах патологоанатомического обследования? – ядовито осведомился он.

– Каков результат обследования? – с готовностью спросил Шейн.

– Уэсли Эймс был мертв, когда пуля попала ему в сердце. Он был заколот в сердце кинжалом с узким, обоюдоострым, хорошо заточенным лезвием.

– Что-то вроде флорентийского кинжала? – с интересом предположил Шейн.

– Черт возьми, ты даже не удивился! Ты что пророк? Если ты что-то скрываешь от меня, Шейн…

– Мне нечего скрывать,– заверил Шейн.– Просто все внезапно встало на свои места. Мы ведь даже и предположить не могли, что ошибались: весь фокус в том, что пуля Ларсона попала точно в то место, куда был нанесен удар ножом. Поэтому кровотечения не было. Никто не удосужился разглядеть, что кровь уже запеклась, а когда через полчаса сюда прибыл медэксперт, он уже не мог с точностью определить время убийства без специальных анализов. Бог ты мой! – внезапно воскликнул он. – Ведь Ларсон никого не убивал. Он всего лишь выстрелил в мертвеца. Что за ирония!

– Стрельба с намерением совершить убийство,– проворчал Григтс.– Мы имеем право задержать его.

– Но представь себе, как невероятно повезло настоящему убийце! Чудовищное совпадение. Даже если убийца знал, что Ларсон собирается вернуться и убить Эймса, он не мог рассчитывать на такую удачу. Во-первых, был один шанс на миллион, что Ларсон не обнаружит убийства. Во-вторых, пройдя через сердце, пуля уничтожила следы настоящего убийства.

– Да. Убийца сейчас потирает руки и благословляет Ральфа Ларсона, который займет его место на электрическом стуле.

– В доме было четверо людей, способных убить Эймса,– задумчиво сказал Шейн. – Мы знаем, что после первого визита Ларсона Эймс был еще жив. Выпроводив Ларсона по боковой лестнице, он закрыл дверь на задвижку. Все они в один голос утверждают, что после Ларсона в дом никто не заходил. Значит, убил кто-то из них.

– Погоди-ка. Откуда мы знаем, что Эймс был жив после ухода Ларсона? Предположим, Ларсон заколол его, взял нож и ушел.

– А через полчаса вернулся и выстрелил в мертвеца из револьвера?

– Это дает ему отличную возможность для алиби,– упорно настаивал Григгс.– Он не ожидал, что пуля попадет в сердце. В противном случае рану обнаружили бы немедленно. Умно, нечего сказать,– идея явно нравилась Григгсу.– Если это правда, то он сейчас сидит в камере покрытый холодным потом и молит Бога, чтобы мы обнаружили ножевую рану. Несчастный ублюдок не может сам посоветовать нам провести аутопсию тела. Подумай, Майк, ведь это похоже на правду. Если бы его жена не исчезла, если бы не твои подозрения, то он бы отправился на электрический стул за то, что стрелял в мертвеца. И если Эймса все-таки заколол он, это было бы справедливо.

– Но Дороти Ларсон так и не нашлась,– заметил Шейн.– Этот факт не согласуется с твоей теорией. Потом, не забывай: задняя дверь-то оказалась заперта на задвижку изнутри. Эймс вряд ли смог бы встать с ножом в сердце.

– Входная дверь была открыта. Кто-либо мог зайти в кабинет и обнаружить труп. Потом этот человек запер заднюю дверь и вышел, не сказав никому ни слова.

– Тот, кто нашел тело и увидел открытую дверь, должен был понять, что Ральф Ларсон и есть убийца. Заперев дверь, он автоматически снял бы подозрение с Ларсона и навлек его на себя. Ты можешь представить себе такого тупицу?

– Похоже, ты прав,– Григгс удрученно вздохнул.– Таким образом, четыре человека в доме, включая слугу… и адвокат из Нью-Йорка, почему бы и нет? Согласно их показаниям, любой из них имел возможность войти в кабинет за время отсутствия Ларсона. Шустер сидел в комнате на втором этаже. Марк Эймс шлялся по прихожей. Конрой был в библиотеке, а затем уехал. После того, как миссис Эймс и Конрой уехали, Марк Эймс остался в прихожей один: на этот промежуток у него нет алиби. Альфред, по его словам, наверх не поднимался, но в задней части дома вроде бы есть служебная лестница на второй этаж. Черт возьми, Майк, все приходится начинать сначала. Не знаю, успел ли ты заметить, но вдовушка и Марк Эймс не особенно горюют. Тим Рурк уже высказывался по этому поводу, и слухи говорят о том же.

Шейн кивнул, пощипывая мочку уха.

– На твоем месте, сержант, я бы попытался выяснить, почему Марк Эймс впервые за несколько месяцев собрался навестить брата.

– Разумеется. Я также собираюсь вызвать Шустера и расспросить его поподробнее, зачем он приехал к Эймсу. Раньше это не имело значения, но теперь другое дело, придется задержать его в городе. Черт побери, Майк! – взорвался Григгс.– Откуда у тебя столько сообразительности? Проклятое вскрытие! Сегодня я так и не смогу поспать.