Свет не без добрых людей - Шевцов Иван Михайлович - Страница 31

Сторож Федот Котов, еще довольно молодой, но старовато выглядевший человек, со слезящимися приветливыми глазами, в линялой косоворотке, встретил Михаила ничего не значащим вопросом:

- Куда на ночь глядя? К нам или попутно?

- Попутно к вам, - весело ответил Гуров.

Сторож увидал на багажнике мотоцикла сетку с рыбой, подошел, пощупал линей, поглядел оценивающе, сказал с укором:

- Маловато что-то. Плохо ловилась?

- С меня хватит. Куда ее?

Подходили доярки, веселые, озорные, окружили Михаила, спрашивали:

- Какие новости, Мишенька, привез?

- Да вот заехал проведать, как живете, как надои, на что жалуетесь?

- Ну что за начальство пошло, прямо не начальство, а чистые доктора: как приехал, так сразу "на что жалуетесь?" - заговорила Лида Незабудка. - Нет бы что-нибудь интересное рассказать.

- Тоже доктора - о болезнях спрашивают, а лечить не хотят, - начала наступать Нюра.

- А на что ты жалуешься, барышня? - обратился к Нюре Михаил, стараясь поддержать веселый тон.

- На руководство жалуемся, - с деланным недовольством насупилась Нюра. - Целый месяц добивались подводы, чтобы нам пешком километры не мерить от лагеря до дома. Добились наконец, дояркам персонального мерина дали. А пастухам? Глядите, во-о-н они пешком пошли, когда еще дотопают. А им завтра чуть свет вставать. Как вам нравится, товарищ комсомольский вождь, такая забота о людях?

Нюра не сводила с Михаила глубокого, сложного взгляда, в котором было совсем не то, что в ее словах. Он чуть улыбнулся в ответ ей одними глазами, сказал:

- Мне, лично, никак не нравится. Я думаю, что мы с вами добьемся транспорта и для пастухов.

- А то нет, конечно, надо, - ввернул сторож. - Кони все равно без дела стоят, только корм переводят.

- Кабы только корм, а то ж золото в навоз переделываем, государственные деньги жрут ни за что ни про что, наши деньги, - буйствовала Нюра.

- У тебя что по экономике? - вдруг в упор спросил Михаил.

- Как что? - даже растерялась Нюра.

- Отметка какая?

- Пятерка. А что?

- Вполне заслужила. Я, лично, тебе бы с плюсом поставил, - сверкнул озорно глазами Михаил.

- Это, Мишенька, ты по молодости такой добрый, - вкрадчиво ответила Нюра.

- Деньги деньгами, а насчет пастухов как? Пусть нашу колымагу им отдают, на черта она нам сдалась, - настаивала Лида.

- Чем ты недовольна, Лидочка? - все шуточкой спрашивал Михаил. - Ай пешком лучше?

- А за каким лешим тогда техника? - резко бросила Нюра, стараясь отвлечь комсорга от Лиды. - Машин в совхозе пропасть, бензину уйдет на пятачок, а этот чертов мерин сожрет за день столько, что на такси хватило б. Поглядите, как уплетает… Корове б лучше дали, та на три литра молока прибавила б.

Михаил понимал, что девушки совершенно правы: и пастухов, и доярок, и сторожа надо привозить и увозить на машине. Такое же положение и в свином лагере. Об этом нужно поговорить с Надеждой Павловной, а потом уже вместе нажимать на директора.

Пошел к мотоциклу, собираясь уезжать. Нюра следом за ним, весело и нараспев говоря:

- Вы, девчонки, как хотите, а я на телеге не поеду… У меня с комсомолом приятельские отношения. - И затем Гурову еще громче: - Подвезешь, Мишенька, не откажешь?

- Садись, дорого не возьму, - кивнул на заднее сиденье нарочито серьезно Михаил.

Нюра не заставила себя ждать: не успел во весь голос затрещать мотор, как она с веселым визгом взгромоздилась на мотоцикл, который тотчас же рванул с ходу и по-заячьи запрыгал по лужайке, уже тронутой первой росой. Через три минуты они выскочили на дорогу. Миша прибавил газ. Нюра притворно забеспокоилась и, обхватив его руками за талию, прижалась покрепче к его упругому, сильному телу, ласково приговаривая:

- Мишенька, родненький, потише, боюсь я.

Михаил принял было ее слова всерьез, сбавил газ, притормозил, сказал не оборачиваясь:

- Вот никогда не ожидал, что ты трусиха.

- Не во всем я, Мишенька, храбрая. Бываю и трусихой: боюсь, что скоро дорожка кончится, а мне так с тобой любо, если б ты знал!.. На край света готова ехать,

И еще сильнее прижала его к себе. Михаил почувствовал у своей шеи ее горячее дыхание. Поехал тише - далеко ли до беды - сказал только дружески, без упрека:

- Нет на нас с тобой автоинспектора.

- Нет и не надо, - выдохнула Нюра вполголоса и потянулась руками к рулю. - Вдвоем будем править, вдвоем и отвечать, без инспектора, без свидетеля. Чуешь, Мишенька, запах какой? Сворачивай на него - больше всего в мире обожаю запах свежего сена.

Ее сильные руки начали поворачивать руль на большую поляну, где стояли копны недавно сложенного сена. Михаил не противился и, подстегнутый ее озорством, с ходу врезался в рыхлую копну. Мотоцикл сразу заглох, их обдало запахом бензина, сена, вечернего тумана, созревших хлебов и еще какими-то более тонкими ароматами, которые земля посылала небу в блаженные часы своего отдыха. За сенокосами начиналась рожь, нагулявшие жир перепела в ней били отчаянно и самозабвенно, а кругом ошалело стрекотали кузнечики.

Нюра сковырнула пласт сена, сбросила на землю у самой копны и улеглась на спину, распластав руки в стороны и бездумно устремив невидящие глаза в небо, где еще ярко догорала ядреная заря. Михаил вытащил из копны мотоцикл, отогнал его в сторону и присел возле девушки. Молчали долго, он ждал, что Нюра заговорит первой, а она, закусив в красивых белых зубах стебелек клевера, глядела в бесконечную даль вселенной отсутствующим взглядом и думала совсем о земном. Михаил взял ее руку, тихонько пожал: рука была жесткая и холодная, - произнес ласково:

- Шальная ты, Нюрка… и безрассудная.

- И за то спасибо, - как-то очень грустно и слабо, совсем не своим голосом, отозвалась она. - Думала, скажешь: нет у тебя, девка, самолюбия и гордости, дура ты набитая…

Он искренне посмотрел в ее глаза, блеснувшие влагой, и молча покачал головой, сильнее пожав руку. Она тоже ответила пожатием. Ох, как много могли сказать сцепленные руки! Точно сокровенные и очень ясные мысли струились через пальцы, как бежит электрический ток, как течет кровь в венах. Не надо слов, ничего не надо больше. Только небо и звезды, только пьянящий, щекочущий ноздри запах сена, только безумная перекличка беспечных, сытых перепелов да ошалелый стрекот кузнечиков.

- Миша?..

Пауза, тихая и доверчивая.

- Почему ты, Мишенька, такой?..

- Какой?..

- Необыкновенный…

- Не понимаю. - Он это говорит совершенно искренне, без тени рисовки. - Ну просто как люди, как все… Все ты придумала.

- Да если бы просто… да разве я потеряла б голову, чертушка ты мой ненаглядный. - Она потянулась к нему робко, несмело, обвила за шею, припала губами к его глазам: - Разве придумаешь такого, как ты?.. Не знаешь ты сам себя, Мишенька, цены себе не знаешь… Или сердца у тебя нет? Или оно уже кем-то занято? Ну скажи… Почему ты всегда молчишь?

Он признался:

- Было занято, а теперь - пусто, никого нет и никого не надо. Так лучше.

Нюра знала о его первой любви. Спросила:

- Тебе москвичка нравится? Артистка бывшая?

- Не знаю, как-то не думал.

- Не присмотрелся еще. Скоро присмотришься. Берегись.

- Да что вы все на нее, ко всем ревнуете?

Он сразу как-то резко выпрямился и теперь сидел спокойный, рассудочно-трезвый.

- Не будем о ней, не надо, не будем, - торопливо зашептала Нюра, прижимая к своей щеке, к губам его руку. - Ну хочешь, я уеду из совхоза, на целину уеду, в Сибирь?

- Зачем? - печально произнес он. - Лучше уж я уеду.

- А я следом за тобой… Не удержусь, не смогу без тебя. - После паузы, точно перерешив, умоляюще: - Не надо, никуда мы не поедем. Останемся здесь. Пусть лучше так. Будем редко видеться. Это лучше, чем никогда.

И вдруг тихо и до слез проникновенно запела: