Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Где небом кончилась земля : Биография. Стихи. Воспоминания - Гумилев Николай Степанович - Страница 38


38
Изменить размер шрифта:

И.Ф. Анненский скончался 13 декабря 1909 года от сердечного приступа.

В журнале «Аполлон» был опубликован некролог, где говорилось о том, что творчество этого человека еще не оценено. Гумилев посвятил памяти И.Ф. Анненского стихотворение «Сады Семирамиды». Стихотворение было напечатано вслед за некрологом, без посвящения, которое появилось позднее (чуть изменено также было и название).

Для первых властителей завиден мой жребий,
                      И боги не так горды.
Столпами из мрамора в пылающем небе
                      Укрепились мои сады.
Там рощи с цистернами для розовой влаги,
                      Голубые, нежные мхи,
Рабы и танцовщицы, и мудрые маги,
                      Короли четырех стихий.
Всё дурманит и радует, всё ясно и близко,
                      Всё таит восторг тишины,
Но каждою полночью так страшно и низко
                      Наклоняется лик луны.
И в сумрачном ужасе от лунного взгляда,
                      От цепких лунных сетей,
Мне хочется броситься из этого сада
                      С высоты семисот локтей.

И все же, несмотря на дуэль и предшествующую ей историю, год заканчивался для Гумилева как нельзя лучше. В компании М. Кузмина, П. Потемкина и А.Н. Толстого приехал он в Киев, где должен был состояться литературный вечер «Остров искусств». Анна Горенко присутствовала в зале. После вечера Гумилев пригласил ее в гостиницу «Европейскую» выпить кофе. Она согласилась. Во время ее визита он вновь сделал ей предложение. Она согласилась и сейчас, будто не было долгих лет мучительных отношений и нескольких отказов.

В Киеве Гумилев провел три дня. Жили они с М. Кузминым у художницы А. Экстер. Киевские знакомства – а познакомился в эти дни Гумилев с О. Форш и Б. Лившицем – оказались не случайными, отношения с этими интересными и талантливыми людьми продолжались до самой смерти поэта, а в романе «Сумасшедший корабль» О. Форш среди прочих обитателей ДИСКа (то есть Дома искусств, о котором речь еще впереди) упоминала и Гумилева.

В последний день ноября товарищи проводили Гумилева в Одессу, оттуда 3 декабря он пароходом отправился в Африку. Впереди были Варна, Константинополь, Александрия, Каир, Порт-Саид, Джедда, Джибути, Харрар. Гумилев видел эти города, охотился, вел переписку. «Многоуважаемый и дорогой Вячеслав Иванович, – писал он Вяч. Иванову, – до последней минуты я надеялся получить Вашу телеграмму или хоть письмо, но, увы, нет ни того, ни другого. Я прекрасно доехал до Джибути и завтра еду дальше. Постараюсь попасть в Аддис-Абебу, устраивая по дороге эскапады. Здесь уже настоящая Африка. Жара, голые негры, ручные обезьяны. Я совсем утешен и чувствую себя прекрасно. Приветствую отсюда Академию Стиха. Сейчас пойду купаться, благо акулы здесь редки».

В начале января он отправился обратно в Россию. Вернувшись, на два дня заехал в Киев, чтобы повидать невесту. Привез два подаренных ему бокала из рога носорога, как вспоминала А. Ахматова. Привез он и новые впечатления, которые отразились потом в стихах.

Мне кажется, что впечатления от Африки были еще достаточно поверхностны, Гумилев видел ее, но не вполне почувствовал, недаром настоящие стихи об Африке будут им написаны позднее.

С впечатлениями, полученными в этот раз, куда созвучней стихи из сборника «Шатер», выпущенного в 1921 году. Гумилев хотел написать своеобразную «географию в стихах», а потому придавал значение внешнему, формальному, и вполне уместно поместить стихи из этого сборника не согласно хронологии, а здесь.

Обложка сборника «Шатер» (ревельское издание)

Из сборника «Шатер»

Вступленье

Оглушенная ревом и топотом,
Облеченная в пламень и дымы,
О тебе, моя Африка, шепотом
В небесах говорят серафимы.
И, твое открывая Евангелье,
Повесть жизни ужасной и чудной,
О неопытном думают ангеле,
Что приставлен к тебе, безрассудной.
Про деянья свои и фантазии,
Про звериную душу послушай,
Ты, на дереве древнем Евразии
Исполинской висящая грушей.
Обреченный тебе, я поведаю
О вождях в леопардовых шкурах,
Что во мраке лесов за победою
Водят воинов стройных и хмурых.
О деревнях с кумирами древними,
Что смеются усмешкой недоброй,
И о львах, что стоят над деревнями
И хвостом ударяют о ребра.
Дай за это дорогу мне торную
Там, где нету пути человеку,
Дай назвать моим именем черную,
До сих пор не открытую реку;
И последнюю милость, с которою
Отойду я в селенья святые:
Дай скончаться под той сикоморою.
Где с Христом отдыхала Мария.

Красное море

Здравствуй, Красное Море, акулья уха,
Негритянская ванна, песчаный котел,
На твоих берегах вместо влажного мха
Известняк, как чудовищный кактус, расцвел.
На твоих островах в раскаленном песке,
Позабытых приливом, растущим в ночи,
Умирают страшилища моря в тоске:
Осьминоги, тритоны и рыбы-мечи.
С африканского берега сотни пирог
Отплывают и жемчуга ищут вокруг,
И стараются их отогнать на восток
С аравийского берега сотни фелуг.
Как учитель среди шалунов, иногда
Океанский проходит средь них пароход.
Под винтом снеговая клокочет вода,
А на палубе – красные розы и лед.
Ты бессильно над ним, пусть ревет ураган,
Напухает волна за волной, как гора,
Лишь и будет, что скажет, вздохнув, капитан:
«Слава Богу, свежо, надоела жара!»
Блещет воздух стеклянный, налитый огнем,
И лучи его сыпятся, словно цветы,
Море, Красное Море, ты царственно днем,
Но ночами еще ослепительней ты.
Только в небо скользнут водяные пары,
Тени черных русалок мелькнут на волнах,
Нам чужие созвездья, кресты, топоры
Над тобой загорятся в небесных садах.
Из лесистых ущелий приходят слоны,
Чутко слушая волн набегающих гул,
Обожать отраженье ущербной луны
Подступают к воде и боятся акул.
И когда выступает луна на зенит.
Вихрь проносится, запахи моря тая,
От Суэца до Бабель-Мандеба звенит,
Как Эолова арфа, поверхность твоя.
И ты помнишь, как, только одно из морей,
Ты когда-то исполнило Божий закон,
Ты раздвинуло цепкие руки зыбей,
Чтоб прошел Моисей и погиб Фараон.