Тень кондотьера - Стерхов Андрей - Страница 55

Какой из этого описания можно сделать вывод? А вот такой: оборотня убили номерным егерский кортиком. И я мог поклясться, что уже видел подобный кортик. Мало того – держал его в руках. Где и когда сразу не вспомнил, но пообещал себе обязательно вспомнить. Это было важно. Очень важно

Поднявшись с корточек, я ещё раз окинул взором место преступления и попытался воссоздать картину случившегося. Получилось у меня вот что. Сразу как я ушёл, оборотень предупредил главного своего нанимателя (куратора, координатора, наставника или кто он там был ему) о том, что дракон кое-что разнюхал и вышел на след. А тот рисковать не стал: обрубая концы, решил проблему кардинально, экстренно прикатил и сходу вогнал в сердце парня заряженный Силой кинжал. Прямо на пороге вогнал, проходить не стал, чтобы лишних отпечатков и следов не оставлять. Правда, его чуть сосед не запалил, который то ли выкурить беломорину на площадку вышел, то ли мусор только что вынес, то ли ещё чего. Проходил мимо и, видимо, вскрик предсмертный услышал, решил поинтересоваться. Пришлось убийце на Силу потратиться, чтобы навести на случайного свидетеля морок. И, наверняка, память ему зачистил. Не наверняка – точно. Неравнодушному гражданину ещё повезло, что кинжал в груди оборотня остался, а так бы быть ещё одной трагедии. Думаю, пырнул бы гад по запарке, не задумываясь.

Стоит ли говорить, что не только грубо-материальных следов убийца не оставил, но и магических тоже. Даже от кинжала – я проверил Взглядом на всякий случай – Силой уже не веяло. Действовал грамотный, хладнокровный и безжалостный тёмный маг. И точно – не кто-то из лицензированных Охотников на оборотней, те обычно используют огнестрельное оружие, да и метки свои для молотобойцев оставляют. Тут никаких меток и в помине не было. Так что, сомневаться не приходилось, что этот оборотень не жертва свободной Охоты, а жертва циничного убийства.

Бойтесь данайцев дары приносящих, подумал я, глядя на всю эту неутешительную картину. О данайцах не случайно вспомнил, сдавалось мне, что завалил Володю Скоробогатова тот же самый тёмный маг, который для него и заказ нашёл, и выяснил, какие приёмы против нагонов существуют. Я в этом почти уверен был. На чём зиждилась эта моя уверенность, трудно сказать. Ну скажем, на интуиции старого сыскаря. Почему нет?

Каждая дополнительная секунда пребывания на месте преступления грозило дополнительной опасностью. Понимая, что нужно уматывать как можно скорее, я поспешил на выход. Однако только взялся за ручку двери, задумался: стоп, а каким образом оборотень сообщил своему убийце о моём визите? Нет, в самом деле, как? Стационарный телефон в квартире не установлен, нет здесь ни провода, ни аппарата, я это ещё тогда, в первый раз это приметил. Получается, позвонил Дыг по мобильному. Хотя мог, конечно, и посредством компьютера связаться, через Интернет. Но уж точно не с помощью голубиной почты.

Тема мобильного телефона показалась мне перспективной, поэтому развернулся я скоренько, переступил – всё равное ему уже не расти – через бездыханное тело и стремительно прошёл в комнату. Там тыльной стороной ладони включил свет и проверил стоящий на журнальном столике ноутбук. Нет, его не трогали. Причём, давно. На крышке толстый-толстый слой пыли и никаких следов. Стало быть, звонил оборотень всё-таки по мобильному. Ну и где он? Окинув взглядом комнату, нигде телефона я не увидел. Прошёл на кухню, там тоже не нашёл. Заглянул ванную – сам иногда забываю на стиральной машине, но – нет. В клозете – тоже. Вернулся в коридор и ощупал карманы джинсов убитого – пусто. Вернулся в комнату, ещё раз осмотрел. Не видать нигде. Тогда сел на тахту и представил: вот я больной оборотень, сутки уже болею, валяюсь тут, телефон на всякий случай всегда под рукой. Представил такое и, входя в роль, закинул ноги на тахту. Лёг на спину, затем перевернулся на живот и зарылся лицом в подушку. Полежал так несколько секунд, вдыхая запах чужого одеколона, а потом свесил левую руку. Пошарив по полу, сразу же нащупал под тахтой то, что искал. Старенькую "Моторолу". Вот, подумал, и отлично. Сунул в карман и бегом-бегом из нехорошей квартиры, где и без того провозился слишком долго. Слишком-слишком долго.

Сколь бы не торопился, но отпечатки свои носовым платком с ручек дверей – мало ли как всё обернётся? – всё-таки стёр. И мужика замороченного в квартиру оборотня затащил, поставил этот памятник любопытству на кухне. Засим простился с мертвецом словами:

– Опоздавший рыцарь на пустой дороге будет помнить тебя, как чёрного всадника на белом единороге.

И с этим постскриптумом вышел вон из квартиры.

А Уломе на мобильный позвонил уже, добравшись до машины.

– Да, Егор-братишка, – отозвался молотобоец.

– Боря, – сказал я, – у нас тут на Маяковского красный код. Оборотня в собственной квартире завалили. Судя по всему, завалил его безбилетник, и при этом профана в глубокий аут отправил. Так что, брат, срочно высылай бригаду.

– От ё… Говори адрес.

– Угол Маяковского и Лермонтова, квартира девять.

– Хорошо, понял, – сказал Улома, затем пробурчал что-то невнятное сам себе, после чего попросил: – Побудь, Егор, на связи, я сейчас.

Где-то через минуту (я уже к этому времени успел доехать до остановки "Райсовет"), Улома сообщил:

– Всё, Егор, комплексная выехала. И опера, и чистильщики, и медики. Спасибо за информацию. Слушай, почему мне позвонил, а не дежурному? Мог бы и не найти. Я, между прочим, только полчаса как в город с базы вернулся. А там не ловит. Там всё Колпаком накрыто.

– Почему-почему, – проворчал я в ответ. – Потому что в дежурке определитель. И всё записывается. Вот почему. Как-то, знаешь, не светит мне до утра показания под протокол давать. Знаю я вас, Боря. Умучили бы расспросами, каким образом я в квартире убитого оказался. Да? Нет?

– А как ты там, кстати, оказался?

– Во, началось. Яичко – в уточку, уточку – в зайчика.

– Шучу-шучу. А из автомата слабо было позвонить?

Я хмыкнул:

– Делать нечего по району автоматы искать. А они, вообще, на улицах где-нибудь сейчас стоят?

– Где-нибудь да стоят, – не очень уверенно сказал Улома.

– Ну, может быть… Не знаю. Короче, не важно. Просто хорошо, что ты ещё не спишь.

– Какой там спишь! Забурились тут с Модестом Владимировичем в один погребок. Чаю решили с устатку испить.

– Знаю я ваши чаи.

– Ну да, да, дёрнем сейчас по чуть-чуть, самую малость. Имеется повод. Мы же на базе в покойницкой были, кое-что проверили. Есть хорошая новость. Даже очень хорошая.

– Угу, – буркнул я не без сарказма, – у нас нынче хорошую новость только из морга можно ожидать.

– Нет, я серьёзно, – поторопился вставить Улома. – Там свои ребята сегодня в ночную смену заступили, ну вот мы с Модестом Владимировичем и подсуетились. Заглянули конфиденциально к трикстеру покойному на огонёк. Модест Владимирович кой-какие манипуляции над кадавром провёл и… Короче, Архипыч ни в чём не виноват. Представляешь, этого парня не сегодня убили.

– Как так не сегодня? – опешил я. – Ты что? Я же его сегодня к Архипычу лично привёз. Шутишь, что ли? Или уже выпили?

– Подожди, Егор-братишка, не шуми, – пробасил Улома. – Умер он сегодня, никто не спорит, но убили его месяца два-полтора назад. Слышал что-нибудь про цветок белламорте?

– Слышал, конечно. Там целый род. Кажется, видов сорок насчитывает.

– Точно так. В данном случае применили тот, что у нас на Руси зовётся Верти-Прахом. Зёрнышко у этого цветка величиной с горчичное. В чай-кофе дружку закадычному, дружку надоевшему кинул, и пошло дело. Как только внутрь попадает, сразу начинает из зернышка цветок расти. Через три недели уже бутон формируется. А когда распускается, через несколько часов метастазы уже во всех органах. Внешне – никаких симптомов. Только уже когда плод созревает, тогда… Ну тогда уже поздно.

– Есть симптом, – возразил я.

– Что? – не расслышал Улома.

– Говорю, были симптомы. Кашлял парень постоянно, лёгкие, видать, уже дырами пошли.