Бунт на «Баунти» - Холл Норман - Страница 37

6 октября мы вместе с оставшимися в живых членами экипажа «Пандоры» сели на корабль «Рембанг» голландской Ост-Индской компании, который должен был доставить нас в Батавию, на остров Ява. «Рембанг» был очень старым и так тек, что приходилось непрерывно откачивать воду. Эту работу возложили на нас, но как ни тяжела она была, мы предпочитали ее заключению в трюме. Около острова Флорес поднялся жестокий шторм, налетевший так внезапно, что почти все паруса разлетелись в клочья. Голландские моряки решили, что судну конец, тем более что вдруг отказали помпы и «Рембанг» начало быстро сносить к берегу. Лишь благодаря Эдвардсу, взявшему на себя командование, да нескольким опытным матросам нам удалось избежать кораблекрушения.

– Мы прибыли в Самаранг 30 октября и были несказанно обрадованы, найдя там нашу шхуну «Решимость». Оказывается, командовавший ею Оливер, потеряв нас в море, отправился к островам Дружбы, но прибыл не к острову Намука, назначенному местом встречи, а на остров Тофоа, который он ошибочно принял за Намуку, – поэтому-то мы и не встретились. Дальнейший его путь был усыпан опасностями и лишениями не меньшими, а быть может, и большими, нежели наши. Дойдя до большого рифа между Новой Гвинеей и Австралией, он стал искать проход, но тщетно, и наконец принял отчаянное решение: перескочить через риф на гребне большой волны. Вероятность успеха была ничтожная, но ему повезло, после чего, пополнив давно закончившийся запас воды у встречного голландского судна, Оливер довел шхуну до Самаранга. Эдвардс продал в Самаранге шхуну и разделил деньги между членами своего экипажа, чтобы они смогли купить себе самое необходимое. Моррисон и другие пленники, помогавшие ему в постройке шхуны, очень горевали, утешая себя лишь тем, что им удалось построить крепкое мореходное судно.

В Самаранге «Рембанг» немного подлатали, и мы дошли на нем до Батавии, где компания разделила нас на четыре группы и отправила на своих кораблях в долгий путь до Голландии. Капитан Эдвардс, несколько его офицеров и десять пленников, в том числе и я, были помещены на корабль «Врееденбург». Дойдя до мыса Доброй Надежды, мы нашли там английский корабль «Горгона» и пересели на него. У мыса Доброй Надежды мы простояли три месяца. Лейтенант Гарднер, командир «Горгоны» относился к нам неплохо: мы были прикованы только за одну ногу, ручных кандалов нам не надевали и даже выделили старый парус, на который мы могли ложиться ночью. Во время долгого перехода в Англию нам позволяли ежедневно проводить несколько часов на палубе. Все это весьма злило Эдвардса, но корабль был не его, и он не мог ничего поделать.

19 июня мы прибыли в Спитхед и до темноты успели бросить якорь в Портсмутской гавани. Со дня выхода «Баунти» в экспедицию прошло четыре с половиной года, из которых почти год и три месяца мы провели в кандалах.

Глава XIX. Сэр Джозеф Банкс

На всех судах, стоявших в Портсмутской гавани, было известно о приходе «Горгоны», равно как и о том, что на ее борту находится несколько мятежников со знаменитого «Баунти». 21 июня 1792 года нас перевели на стоявший в гавани военный корабль «Гектор», где мы должны были ожидать суда. День стоял обычный, собирался дождь, короткие волны разбивались о нос шлюпки. Мы двигались мимо кораблей, вдоль бортов которых толпились матросы, желавшие на нас поглазеть.

На борту «Гектора» нас приняли весьма торжественно. По обеим сторонам трапа стояли моряки, держа в руках мушкеты с примкнутыми штыками. В глубоком молчании мы прошли сквозь строй и спустились на пушечную палубу. Нас провели на корму, в кают-компанию младших офицеров, и мы с облегчением увидели, что больше с нами не собираются обращаться так, как делал это капитан Эдвардс. Никаких кандалов, приличная пища, подвесные койки, короче говоря, большего в нашем положении и ожидать было нельзя.

Не прошло и часа, как меня вызвали в каюту командира корабля, капитана Монтагью. Отпустив часового он весьма учтиво предложил мне сесть. О бунте не было сказано ни слова. Минут пятнадцать мы весьма мило болтали, словно я был офицером, которого капитан пригласил к себе отобедать. Он расспросил меня о крушении «Пандоры» и о нашем переходе на Тимор. Наконец он открыл ящик стола и протянул мне небольшой пакет.

– Здесь несколько писем для вас, мистер Байэм. Я оставлю вас одного, можете пробыть здесь, сколько вам нужно. Когда будете готовы возвратиться, просто отворите дверь и скажите об этом часовому.

Он ушел. Дрожащими руками я вскрыл пакет. Там лежало письмо от сэра Джозефа Банкса, в котором он сообщал, что полтора месяца назад моя матушка скончалась. В пакете находилось и матушкино письмо ко мне, написанное накануне кончины…

Через несколько дней сэр Джозеф пришел меня навестить. Родной отец не мог быть ко мне добрее. Он повидал мою мать за несколько недель до ее смерти и подробнейшим образом рассказал мне об этом посещении. Он хорошо помнил все, что она говорила; я расспрашивал его, пока сердце мое немного не успокоилось. Я почувствовал, что, силы во мне прибывают. Избавив меня от отчаяния, сэр Джозеф с интересом принялся расспрашивать меня о таитянском словаре и грамматике. Я рассказал, что рукопись спас доктор Гамильтон.

– Прекрасно, Байэм, прекрасно! – воскликнул он. – Какая-то польза от путешествия «Баунти» уже есть. Я встречусь с доктором Гамильтоном, как только он прибудет в Англию. Но хватит об этом. Сейчас я хочу услышать все о бунте, вплоть до мельчайших подробностей.

– Вы слышали показания капитана Блая, сэр? Если да, то вы знаете, что он меня выставил в черном цвете.

– Знаю, – серьезно ответил сэр Джозеф. – Капитан Блай мой друг, и я прекрасно знаю как его достоинства, так и недостатки. Он искренне верит в вашу причастность к делу, но будьте уверены, я ни секунды не сомневался в вашей невиновности.

– Капитан Блай сейчас в Англии, сэр?

– Нет. Его снова послали на Таити за саженцами хлебного дерева. На этот раз, надеюсь, все пройдет удачно.

Это известие меня не порадовало. Я был уверен, что, встретившись с Блаем, сумею убедить его в моей невиновности, заставлю его признать, что он сделал неверные выводы из моего разговора с Кристианом. Теперь же, поскольку он в плавании, Адмиралтейство будет располагать только его письменными показаниями.

– Не надо думать об этом, Байэм, – проговорил сэр Джозеф. – Все равно тут уж ничего не поделаешь. Рассказывайте и помните, что я совершенно ничего не знаю о вашей роли в этом деле.

Я подробно рассказал ему о мятеже и обо всем, что последовало за ним. Он меня почти не прерывал. Я кончил и С нетерпением стал ждать, что он скажет.

– Байэм, мы должны смотреть фактам в лицо: вы находитесь в серьезной опасности. Мистер Нельсон, знавший о вашем желании уйти вместе с Блаем, умер. Рулевой Нортон, который был в курсе намерений Кристиана убежать с корабля, тоже.

– Я знаю, сэр. Мне сообщил об этом доктор Гамильтон.

– Доказать вашу невиновность можно, лишь представив показания одного человека, вашего друга Роберта Тинклера.

– Но ведь он же благополучно вернулся в Англию!

– Да, но где он теперь? Его нужно отыскать как можно скорее. Вы упоминали, кажется, что он родственник Фрайера, штурмана с «Баунти»?

– Да, сэр.

– В таком случае я, видимо, смогу его найти. В Адмиралтействе я узнаю, на каком корабле он теперь.

До этой минуты я считал само собой разумеющимся, что Тинклер знает, что как только я вернусь в Англию, он мне понадобится, но сэр Джозеф полагал, что это вовсе не так.

– Я считаю маловероятным, что он знает о показаниях, которые дал в Адмиралтействе капитан Блай. Ему может и в голову не прийти, что ваш разговор с Кристианом используют против вас. Вполне возможно, что Тинклер просто забыл, что Блай подслушал этот разговор, поэтому не беспокоится о вашей судьбе. Его следует разыскать немедля.

– Как скоро состоится суд, сэр? – поинтересовался я.

– Все зависит от Адмиралтейства. Но это дело так долго оставалось открытым, что они захотят покончить с ним как можно скорее. Им только придется дождаться прибытия остальных людей с «Пандоры», но это должно произойти со дня на день.