Китайская мифология. Энциклопедия - Королев Кирилл Михайлович - Страница 51

Злые духи 72 звезд (цишиэр шашень). Китайская народная картина из коллекции академика В. М. Алексеева.

Шестой палатой заведовал судья Бяньчэн-ван. К нему на расправу попадали те, кто крал позолоту и драгоценности со статуй божеств, неаккуратно обращался с книгами (!) и тому подобное. О муках грешников в этой и других палатах писал в своем романе «Путешествие на Запад» У Чэнъэнь:

Седьмой палатой управлял судья Тайшань-ван, помощники которого вели книгу шэнсы-бу («книгу живота и смерти»), в которую записывали имена тех, кто питался человечиной; такие души обрекались на вечный голод. Еще сюда попадали отцы и матери, бросившие новорожденных, разбойники и те, кто играл на деньги.

Восьмую палату возглавлял судья Души-ван, к которому доставляли души тех, кто не похоронил родителей; считалось, что подобная непочтительность обязательно укоротит жизнь родителей в следующем перерождении.

В девятую палату, где руководил судья Пиндэн-ван, направляли грешников, изготавливавших яды и «дурные книги», совершавших поджоги и рисовавших неприличные картины. Эта палата обнесена железной решеткой.

Наконец, в десятой палате судья Чжуаньлунь-ван приговаривал души к перерождению в том или ином качестве, которых насчитывалось шесть — три желательных и три неблагоприятных. К первым трем относятся перерождения в качестве бога, человека и водного духа, ко вторым — в качестве подземного демона, «голодного духа» и животного. «Все эти перерождения не были вечными. По истечении определенного срока переродившиеся вновь умирали, опять попадали в первую палату ада, где все происходило сначала» (Л. С. Васильев). Прервать цепочку перерождений способен, как утверждал буддийский канон, только бодхисаттва или будда.

В десятом святилище расположены 6 мостов, которые соединяют преисподнюю с миром живых. По ним души, приговоренные к перерождению, отправлялись в свои новые сферы обитания.

В целом представление о преисподней в поздней китайской мифологии было по духу вполне буддийским («индо-буддийским», по выражению Л. С. Васильева), однако в нем отчетливо прослеживается влияние конфуцианства (прежде всего в перечне грехов, за которые полагаются адские муки) и отчасти даосизма (например, магический по сути способ заблаговременно умилостивить Яньло-вана).

В отличие от других религиозно-мифологических традиций адские бесы, мучившие души грешников, не принадлежали, с точки зрения китайцев, к «нечистой силе»; это были не более чем второстепенные и третьестепенные божества со своим, четко ограниченным кругом обязанностей. Людям на земле вредили не они, а злые духи, к которым причисляли стихийных духов, диких и кровожадных по самой своей природе, а также тех, кто переродился в качестве «голодного духа» (эгуй), причем первых одновременно боялись и почитали как божеств. Что касается вторых, обреченных дурной кармой — или небрежением родичей, не совершавших покойникам положенных подношений — на злобу и свирепость по отношению к живым, к ним относились как к своего рода заблудшим родственникам, причем считалось, что они ведут жизнь, во многом схожую с жизнью на земле. Как писал нидерландский синолог Я. М. де Гроот, «призраки приходят к людям и преследуют их в облике, если не абсолютно тождественном, то близком к человеческому. Они говорят точно так же, как люди, их одолевают те же чувства любви или зависти, как и людей, они испытывают желания и страсти и вступают в интимную связь как между собой, так и с человеческими существами. Используя оружие, они сражаются наравне с людьми, объединяются в шайки и отряды; нападение призраков можно отразить с помощью самых обычных стрел, мечей и копий. Призраки знают толк в деньгах, едят человеческую пищу, пьют вино и одеваются, как люди; короче говоря, китайцы создали себе духов в полном смысле слова по своему образу и подобию».

Тот же де Гроот предложил классификацию злых духов китайской мифологии, которая охватывает если не весь сонм демонов и бесов, то большую его часть. По этой классификации злые духи делятся на: призраков гор и лесов, водных демонов, демонов земли, демонов-животных (то есть оборотней), демонов-растений, «призраков — безжизненных предметов», призраков, приводящих к самоубийству, призраков, обладающих материальным телом, и вампиров, призраков-людоедов и некрофагов, а также духов эпидемий и моровых поветрий. Как и всякая классификация, система де Гроота достаточно условна и искусственна, однако ей нельзя отказать в логичности, отсутствием которой зачастую грешат подобные построения. (Можно вспомнить, например, классификацию животных, предложенную неким китайским ученым, на которого любил ссылаться Хорхе Л. Борхес. Согласно этой классификации, все животные делятся на а) принадлежащих императору, б) набальзамированных, в) прирученных, г) сосунков, д) сирен, е) сказочных, ж) отдельных собак, з) включенных в эту классификацию, и) бегающих как сумасшедшие, й) бесчисленных, к) нарисованных тончайшей кистью из верблюжьей шерсти, л) прочих, м) разбивших цветочную вазу и н) похожих издали на мух.)

O большинстве злых духов из классификации де Гроота достаточно подробно говорилось в предыдущих главах, здесь же мы остановимся на оборотнях (цзин) и на категории, у де Гроота отсутствующей, — на еретиках.

Демонизация еретиков свойственна, пожалуй, всем без исключения религиозно-мифологическим традициям, в которых возникало такое явление, как ересь (в широком смысле слова). Достаточно вспомнить европейскую инквизицию и ее обвинения в адрес еретиков — например, катаров или альбигойцев — и ведьм. В средневековом Китае роль еретических учений играли даосизм и буддизм, долгое время соперничавшие друг с другом во влиянии на умы. В этом соперничестве «пальма первенства» доставалась то одному, то другому противнику, но в итоге победа все же осталась за «чужеродным» буддизмом, успешно внедрившимся в китайскую культуру. Об отношении к даосам как к еретикам[112] много интересных сведений содержится в романе У Чэнъэня «Путешествие на Запад», одна из глав которого называется «О том, как последователи еретического учения (даосы. — Ред.) приложили все силы к тому, чтобы обмануть последователей истинного учения». Сцена состязания между даосами и приверженцами истинного учения весьма показательна.