Ракетный корабль «Галилей» - Хайнлайн Роберт Энсон - Страница 12

К шлемам вели трубки, присоединенные к баллонам с кислородом. Баллоны были гораздо крупнее и тяжелее, чем аналогичное оборудование у летчиков. На Земле баллоны можно было поднять лишь с большим трудом, но на Луне, где сила тяжести вшестеро меньше, они покажутся совсем легкими.

Скафандры устаревших конструкций были очень жесткими, и каждое движение в них давалось с трудом. Примерив свой костюм, Каргрейвз отметил, что тот совсем не стесняет его, даже когда Росс накачал в скафандр воздух до трех атмосфер. Швы костюма надежно выдерживали нагрузку.

Доктор позволил мальчикам поэкспериментировать и дополнить тем самым лабораторные испытания, проведенные фирмой-изготовителем. Затем скафандры передали Арту, который должен был установить в них приборы для радиосвязи. На следующий день все четверо занялись переоборудованием топливной системы. По расчетам доктора, в ближайшее время должно было прибыть ядерное топливо — торий, и к этому моменту нужно было собрать противорадиационный щит. Он состоял из слоев свинца, стали и органического пластика. Плиты располагались так, чтобы обеспечить максимальный экранирующий эффект и уберечь экипаж от альфа-, бета-, гамма-излучений и нейтронных потоков. Из всех этих излучений наибольшей проникающей способностью обладают гамма-лучи, более всего похожие на обычные рентгеновские. Альфа-частицы представляют собой ядра гелия, бета-излучение состоит из обычных электронов, движущихся с чрезвычайно большой скоростью. Нейтроны — это электрически нейтральные частицы, их масса составляет большую часть массы атомных ядер. Именно нейтроны инициируют взрыв ядерной бомбы.

Все эти излучения опасны для жизни и здоровья. Было решено изолировать реактор только со стороны внутренних помещений ракеты, поскольку излучение в открытый космос не могло повредить экипажу. Морри посадил ракету на площадку боком к убежищу, и теперь требовалось развернуть корабль таким образом, чтобы сопла смотрели в другую сторону, а смертоносное излучение ториевого реактора было направлено к кратеру, оставшемуся после испытания бомбы. Туда же при испытательных запусках должен был отводиться выхлоп работающих двигателей.

Ракету разворачивали при помощи гидравлических домкратов и мышечных усилий, и всем пришлось изрядно попотеть. Процедура являла собой поразительный контраст легкости перемещения кораблей на ракетодромах, где для этой цели к услугам персонала имеются краны и подвижные лебедки. Звездолет удалось развернуть только к вечеру. По окончании работы Каргрейвз объявил, что завтра будет выходной день, и они совершили долгожданную экскурсию в кратер, оставшийся после взрыва бомбы.

Эту воронку так часто снимали и показывали в кино, что мальчики не ожидали от посещения каких-либо острых ощущений, тем более что они успели насмотреться на нее издалека. Однако от зрелища опустошения, безжизненности протянувшейся на мили остекленевшей корки у них по телу побежали мурашки. Каргрейвз шагал впереди со счетчиком Гейгера в руках. При помощи таких приборов в Канаде во время войны искали урановую руду. Профессор взял его главным образом для того, чтобы мальчики уяснили необходимость предельной и неусыпной осторожности при обращении с радиоактивными материалами. Каргрейвз, разумеется, не ожидал услышать в наушниках треск, который свидетельствовал бы об угрозе. Испытания проводились давно, так что мрачная воронка была не более опасна, чем мертвые улицы Хиросимы.

Однако вид прибора произвел на мальчиков именно то впечатление, на какое рассчитывал доктор. Теперь можно было приступать к лекции.

— Послушайте, парни, — сказал он им по возвращении. — Послезавтра привезут торий. С этого момента все шуточки в сторону. Торий опаснее любого яда. Вы должны помнить об этом постоянно.

— Еще бы! — сказал Арт. — Мы все знаем об этом.

— Вы знаете об этом чисто теоретически. А мне хотелось бы, чтобы это знание крепко-накрепко засело в ваших мозгах. Мы отметим незащищенную местность между дюзами и забором. Если ветер сдует с вас шляпу и она попадет в эту зону, то пусть она остается там и гниет, но вы ни в коем случае не должны забирать ее оттуда.

На лице Росса появилось недоверчивое выражение.

— Минутку, док. Неужели кратковременное облучение может нанести существенный вред?

— Вероятно, нет, — согласился Каргрейвз. — Но при условии, что больше ты не облучался. Однако все мы будем постоянно получать определенную дозу, даже если установим защиту. Радиоактивное заражение дает аккумулирующий эффект, то есть доза постепенно накапливается. Поэтому если есть возможность избежать облучения, ею нужно непременно воспользоваться. Это повысит шансы, если вы схватите действительно большую дозу. Арт!

— Слушаю вас, сэр!

— С этой минуты ты — наш санитарный врач. Ты должен следить за тем, чтобы каждый из нас постоянно носил в кармане пленочный индикатор и — я повторяю, постоянно! — индивидуальный электроскоп. Я требую, чтобы ты проявлял пленки и проверял исправность электроскопов согласно инструкции по эксплуатации. Ты должен вести записи и по утрам в пятницу докладывать мне. А если произойдет что-нибудь особенное, то и чаще. Понял меня?

— Все ясно, док!

— Помимо этого, ты должен регулярно раз в неделю отсылать в город пробы крови каждого из нас.

— Может, мне самому научиться делать анализы? — предложил Арт.

— Оставь это профессионалам. У тебя достаточно забот с электронным оборудованием, ты должен постоянно поддерживать его в рабочем состоянии. И вот еще что, — Каргрейвз оглядел всех троих, желая убедиться, что его слушают внимательно. — Если пленки или анализы покажут, что кто-то из вас схватил лишнюю дозу, я буду вынужден отправить его домой для лечения. И не надейтесь, что вам удастся упросить меня не делать этого. Вы здесь поставлены в жесткие рамки — не мной, а законами природы. Если кто-то из вас проявит легкомыслие, он моментально выбывает из игры, и нам придется найти ему замену.

Юноши внимательно слушали.

— Док? — сказал Арт.

— Что?

— А если лишнюю дозу получите вы?

— Я? Надеюсь, этого не случится. Я уже научился бояться радиации. И тем не менее, — более серьезным тоном продолжал он, — ты будешь проверять меня так же, как и всякого другого. А теперь давайте ужинать. Арт и Морри будут дежурить ночью, а Росс — сразу после еды. Завтра мы с ним встанем в пять утра, так что придется лечь пораньше.

— Хорошо. А что вы будете делать завтра?

— Поедем в Альбукерке. Нужно кое-что купить, — ответил доктор, но объяснять подробнее не стал. Он уже жалел, что на полигоне не было оружия. Поначалу оно показалось ему никчемной дорогой игрушкой. Очень многие люди, прожившие в пустыне многие годы, так и не нашли иной мишени, кроме собственного виска, говорил Каргрейвз. Что же до путешествия, о котором они мечтали, то кого можно было надеяться подстрелить на Луне?

Однако следы непрошеных гостей, которые умудрялись, минуя ограждения, пролезать даже в запретную зону, начинали действовать доктору на нервы. Электронное устройство, установленное Артом, подвергалось еженощной проверке, и юноша даже спал в наушниках, подключенных к системе сигнализации; до сих пор она не срабатывала, но обманчивая тишина не успокаивала Каргрейвза.

В три часа ночи Арт потряс доктора за плечо.

— Док! Док! Проснитесь!

Каргрейвз зажмурился от яркого света, ударившего ему в глаза.

— Что? Что случилось?

— Один из динамиков сработал!

Профессор моментально вскочил с кровати. Они с Артом склонились над громкоговорителем.

— Но я ничего не слышу.

— Звук был слабый, но различимый. Вот, слышите? Опять! — на сей раз из динамика послышался отчетливый звук.

— Будить остальных?

— Ммм… да нет, пожалуй. Зачем ты включил свет?

— Честно говоря, я испугался, — признался Арт.

— Понятно, — Каргрейвз натянул брюки и обулся. — Теперь выключи-ка на десять секунд свет, а я вылезу в окно. Если через двадцать минут я не вернусь и ты услышишь что-нибудь тревожное, то буди остальных и поспеши мне на выручку. Но держитесь вместе, ни в коем случае не разделяйтесь, он сунул в карман фонарик. — Ну, я пошел.