Кельтика - Холдсток Роберт - Страница 47

– Времена переменились.

– Давай потом обсудим, что делать с этой нимфой. Лучше расскажи, что ты видел. Ты ведь видел армию?

Я рассказал, что видел. Я не стал упоминать, что видел их до того, как они покинули свой лагерь несколько недель назад. И на этом месте сейчас стоит на якоре Арго, а на берегу отдыхают после долгого перехода аргонавты. Я подробно описал то, что видел. Три армии лучших воинов, самый большой набег в истории, а цель его – вернуть племенам священные предметы, дань предков, их связь с миром живых. По дороге, конечно, они будут грабить. Несомненно, жажда крови кипела в каждом из воинов, даже в женщинах.

Это будет жестокий набег на юг, а значит, они оставят за собой след, по которому мы их найдем. Поэтому я не видел смысла в том, чтобы выяснять точное расположение армий на сегодняшний такой теплый и погожий весенний день. Чем быстрее мы отправимся, тем скорее их догоним.

– Как ты сказал, большая у них армия? – переспросил Ясон.

– Три армии. Бренн ведет одну, Болджос вторую, а Акикорий третью. Насколько мне удалось выведать, несколько лет тому назад Бренн увидел сон. Разгневанные духи предков велели ему вернуть племени их святыни. Эти святыни были похищены и отданы в качестве приношения всем вашим оракулам. Во сне ему велели набрать сто раз по тысяче воинов, самых лучших. Не знаю, кто или что наслало на него этот сон, но он послушался. У Бренна есть сильный покровитель в Потустороннем мире.

Ясон почесал голову:

– Сто раз по тысяче человек. Клянусь Аполлоном, это очень много людей. Сто раз по тысяче… сколько же будет всего?

– Сто тысяч. Всего.

Он выставил перед собой руки с растопыренными пальцами:

– Десять пальцев. А если здесь посадить десять человек – это будет сто пальцев. А сто человек – это тысяча пальцев. А чтобы получить сто тысяч… господи! Как много надо пальцев!

– Если ты считаешь на пальцах, то это будет десять раз по десять тысяч.

– Я не силен в счете, Мерлин.

– А пальцы для нас наименьшая из проблем. Их обоз огромен, к тому же с ними еще полстолька женщин и детей. За зиму они накопили припасов и наловили животных. Они подготовились к большому набегу на Грецию. На твою родину, Ясон. А по дороге они будут добывать продовольствие, мародерствовать. Они хорошо организованы.

Он пристально смотрел на меня, морща лоб:

– И куда же они направляются?

Я не сразу решился произнести:

– В храм Аполлона, в Дельфы.

Не знаю, чего я ожидал от Ясона – ярости, возможно, оскорблений, – но я никак не ожидал увидеть сначала изумление, а потом услышать взрыв хохота. Он поднялся на ноги и швырнул собакам палку, чтобы те ее принесли, и лишь потом повернулся ко мне:

– В Дельфы? Тогда они сумасшедшие. Им придется протискиваться через самый узкий в мире проход между горами! Через Жаркие Врата! Фермопилы! Дельфы? Они проиграют. Боги там или не боги, бронзовые или железные, они проиграют! Двадцать человек могут легко удерживать это ущелье, причем им даже не нужно оружия, хватит и палок. Достаточно лишь крикнуть погромче – и стены ущелья начинают осыпаться. Помнишь, как мы едва проскочили между сталкивающимися скалами? По дороге в Колхиду? Они раздавили хвост голубя и ободрали корму Арго. Жаркие Врата в сто раз хуже! – Он вдруг спохватился: – Да, все верно. Если мы хотим их нагнать, нужно сделать это до ущелья. Иначе нагонять будет некого, включая и моего сына.

Он снова присел.

– Кстати о сыне… ты его видел? Тезокора?

Я признался, что видел:

– Он в этой армии, его чин позволяет ему общаться с самим Бренном. Похоже, они дружат.

– Как он выглядел? – наконец решился спросить Ясон.

«Похож на тебя. Очень похож. Тогда, в Македонии, я этого не заметил. Солнце было слишком ярким. Но в жестокости и умении предвидеть он такой же, каким ты был в молодости».

– Сильный, – ответил я вслух. – Молодой. Энергичный. Красивый. Он очень скучает по брату.

– Да. Да, конечно. По Маленькому Сновидцу. Но по одному сыну за один раз, так?

– Еще кое-что, – продолжил я. – Меня очень беспокоит одна вещь. Ниив, когда была в соколе, не заметила, а может быть, не придала значения. Неожиданно прямо на праздничный стол опустился ворон. Он утащил еду с тарелки одного из командиров, но наблюдал он, как мне кажется, за Оргеториксом. Твоим сыном. Он сидел за тем же столом. Этот ворон появился из ниоткуда, как мы с Ниив. Ясон, я знаю этого ворона! Пока я не вспомнил, откуда я его знаю. Но за нами явно следят.

– Ты это уже говорил…

– Значит, повторяю. За нами следят… боюсь, что наш преследователь опасен.

Ясон кивнул и помог мне подняться на ноги.

– У нас двадцать один раз по десять пальцев, чтобы ткнуть ими в глаза старой черной птице, если она попытается украсть что-нибудь на Арго. Нас так просто не возьмешь.

Я посчитал нужным заметить следующее:

– Если бы мы звали, чьи глаза собираемся выкалывать. Тогда я мог бы сказать, достаточно ли у нас пальцев!

Он рассердился

– Это всего лишь птица, Мерлин. Большая черная птица, питающаяся отбросами. Я все про них знаю сам. Не грусти, Мерлин. Расскажи мне лучше про моего сына. Он похож на меня? Есть ли у него искра в глазах? Достоинство, благородство? Похож ли он на внука Эсона?

Мы с Ясоном извращались назад к собакам и Илькавару с Тайроном Критским, которые возглавляли охоту на меня. Я никак не мог до конца понять этого человека, восставшего из мертвых, живущего в мире, который отделен от его мира семью, а то и больше, сотнями лет. Он совсем не ощущал потерянного времени. Его волновало только лицо, жесты, манеры, которые напоминали бы в одном человеке – в его сыне – его самого! Может быть, он просто не хотел видеть в парне что-то от Медеи? А может быть, он очень хотел увидеть сына и пытался убедиться, что это его сын? В душе Ясона шла борьба: он то сердился, то становился задумчивым, то отказывался от всего, во что верил, то вдруг приносил жертвы богам, которых давно нет.

Он существовал вне Времени.

И Оргеторикс тоже.

Ну и я, конечно.

– Твой сын совсем не похож на тебя, – соврал я. Ясона сильно задели мои слова.

– В самом деле?

– Он похож на самого себя. Но я не сомневаюсь, что он твой сын.

– И почему же?

– В нем есть что-то безрассудное. Он отважен, глуп и эгоистичен.

Ясон расхохотался:

– Это уж точно ядовитый букет. Но, как и любое лекарство, в малых дозах и пропорциях яд может как вызвать болезнь, так и излечить!

Я молча уставился на Ясона, меня поразила столь неуместная метафора. И все-таки я не все рассказал ему про Оргеторикса: я не упомянул о его растерянности и замешательстве. Не знаю, заметил ли Ясон, что я что-то скрываю, или он имел в виду, что сочетание этих сильных черт характера может помочь сыну победить слабости.

Меня преследовало лицо молодого кельта. Когда он смотрел вверх на меня, парящего в небе, я заметил в его глазах и тень, и огонь. Он знал, что сокол в небе не просто охотился. Мне показалось, что он окликает меня сквозь разделяющие нас дни, и меня это заинтересовало.

И как раз когда я об этом подумал, тень ворона закрыла солнце.

Арго был накрепко пришвартован и разгружен. Рувио пасся среди земляных валов и деревянных частоколов, среди кострищ покинутого лагеря. Аргонавты обыскивали лагерь в поисках чего-нибудь оставленного прежними обитателями, что может пригодиться: зерно, солонина, кусок ткани или одежда. Они рыскали по лагерю, как и своры собак, собаки недовольно рычали на соперников. К собакам присоединись два пса Урты, среди сородичей они выделялись огромными размерами, поэтому другие старались держать дистанцию, выказывая им уважение.

Рубобост показал на лес, где я совсем недавно прятался. И мы ясно увидели прищуренные глаза и серые морды прячущихся за деревьями волков.

– Их больше десяти. Они на удивление спокойны и терпеливы. Хочется надеяться, что они поджидают, когда мы уйдем, а не когда мы уснем.