Кельтика - Холдсток Роберт - Страница 37

Ветер пробежался по траве. Все тени прошлого исчезли. Я сидел в раздумьях, солнце скрылось за тучу, стало прохладнее. Мои конечности отяжелели. Я попытался встать, но не смог. И тогда я услышал шум падающей воды. Мне удалось повернуться и посмотреть сквозь редкие деревья на искрящийся пруд, его поверхность была идеально гладкой почти все время, хотя со скалы падал целый каскад прозрачной воды.

Это был мой дом, место, где я играл.

Она сидела там и смотрела на меня. На ней было платье из оленьей кожи и овечьей шерсти, украшенное отполированными ракушками и раскрашенными камнями. В руках был небольшой лук, она пыталась натянуть тетиву потуже, стрела со сливой на конце была вставлена в луку – сейчас она выстрелит. Длинные прямые волосы, матово-черные, в какой-то момент упали ей на лицо, и я воспользовался этим, чтобы отскочить в сторону, но она это почувствовала и с закрытыми глазами. Слива ударила меня в грудь и расплющилась. Она торжествующе засмеялась, откидывая волосы с лица. Ликующий взгляд дразнил.

– Я попала! Попала! Тебе от меня не спрятаться.

Помню, я страшно разозлился. А когда бросился к ней, чтобы столкнуть ее в пруд, она со всех ног унеслась прочь. Я свалился в воду один.

А озорные глаза смотрели с берега, как я барахтаюсь в пруду.

С ней что-то происходит! Вдруг она начала изменяться! Теперь она злая, съежившаяся, старая! Она пристально вглядывается в меня из-под своей блестящей вуали, полная злобы, полная жестокости. Пронзительные глаза, ненавидящий взгляд!

Она неожиданно исчезла, оставив меня совершенно разбитым и потрясенным.

Девочка с нарисованными на щеках стрелами пристально смотрела на меня. Она держала меня за уши и трясла, зовя по имени. Я сразу же узнал Мунду. Когда она поняла, что я снова среди живых, она присела рядом и подобрала два толстокожих яблока.

– Это тебе, – сказала она. – Тебе нужно поесть. Так сказал папа.

– Спасибо.

– А с кем ты разговаривал? – спросила она, пока я расправлялся с первым плодом.

Ее вопрос застал меня врасплох. Давно ли она наблюдает за мной? Я встал и огляделся, потом перевязал узелок на моих ботинках из оленьей кожи. Узлы были в порядке, но я заново их завязал, словно во сне. Ошеломленная Мунда наблюдала за мной.

Оказывается, за мной следили! Следил тот, кто сам сбился с пути! Я пытался угадать. Кто же второй, любой из моих детских воспоминаний? Но даже эпизод у водопада был мимолетным, растворился как сон, оставив в памяти только глаза, жуткие глаза. Была ли эта встреча наяву? Или Страна Призраков пробудила мои собственные воспоминания и я сам упрекал себя за то, что не хочу поддаваться старению?

Я не мог сосредоточиться, не мог разобраться. Побывал ли я дома, в том мире моего детства, пройдя через Дух Арго?

Ничего не вышло, встреча казалась какой-то нереальной. Передо мной стояла только Мунда и хмуро смотрела на меня.

– Папа говорил, что ты странный. Нужно больше кушать, – говорила мне девочка, понимающе кивая.

Потом она взяла меня за руку и повела через лес туда, где Урта и его сын боролись за обладание маленьким бронзовым кинжалом. Три женщины в темных одеяниях молча стояли у кромки леса, одна из них улыбалась, глядя на их игры.

– Мне пора идти, – позвал меня Урта, который лежал прижатый к земле своим решительным сыном. – Я должен идти на восток. Мне нужно действовать, а ты должен пойти со мной, Мерлин.

Неожиданно он перекинул мальчика через голову, повернулся и издал победный клич, переворачивая маленького воина вверх ногами.

– Первый урок жизни: никогда не рассчитывай, что твой отец будет драться честно! – рассмеялся он.

Потом Урта подхватил обоих детей и зажал под мышками, как поросят. Он подошел ко мне и сказал:

– Ты прав, Мерлин, дети большая обуза, чем мне раньше казалось. Как думаешь, сможет наша скифская подруга Улланна разделать и зажарить этих двух маленьких кабанчиков?

– Без всякого сомнения. Боюсь только, ей не понравится готовить дичь, которую не она поймала.

Урта зарычал, а дети визжали и вырывались.

– Очень мудрая мысль. Думаю, ты прав. Может быть, когда вернемся?

– Конечно. Если от них много хлопот, мы их обязательно зажарим и устроим праздник.

– Я ничей праздник! – вопил Кимон, слегка встревожившись, но при этом хохоча, потому что отец щупал его ребрышки.

– Ах, ничей праздник! Ладно, Ничей тоже был хорошим человеком, насколько я знаю. Мы и его пригласим на наш праздник.

Урта крепко прижал детей к себе.

– Ну, дочурка, поцелуй папу, – попросил он Мунду.

Девочка поморщилась и отодвинулась от него:

– Ты слишком волосатый.

– Все равно поцелуй.

– Нет, ты волосатый, – настаивала девчушка.

– Все равно целуй. – Урта крепко прижал ее.

Она внимательно изучила его лицо и в конце концов решила поцеловать в лоб.

– Хватайся за мои усы, – обратился он к сыну, и мальчик ухватился за свисающие кончики. Урта отпустил его, и тот повис на его усах.

Немного повисев, Кимон отпустил руки.

– Кто разрешил тебе отпускать руки?

– А разве тебе не больно?

– Конечно больно. – Урта ухватил мальчика за его конский хвостик и оторвал от земли.

Кимон вскрикнул, потом безвольно повис, гневно глядя на отца.

– Тебе больно?

– Да. – Мальчик демонстративно сложил руки на груди. – Но пока ты меня держишь, мне нравится болтаться в воздухе.

– А очень больно?

– Очень.

– Всего лишь очень?

– Очень больно, – мрачно сказал мальчик. – Но не волнуйся. Твоя рука устанет раньше, чем сломается моя шея.

– Хорошо сказано, маленький негодяй. – Урта отпустил его. – Боль причиняет страдание, так уж устроена боль. Страдание, усталость, не в этом дело. Но если волосы у нас на голове или на губе так крепки, насколько же крепки наши сердца?

– Очень крепки, – подтвердил Кимон, потирая макушку.

Урта присел и притянул детей к себе:

– Крепче волос, нет сомнений. Не забывайте об этом. Оба не забывайте. Я вернусь после того, как встречусь с одним сильным человеком и отправлю его бродить по ядовитым болотам, где у мертвых нет костей, нет памяти и нет песен.

– С Куномаглом! – яростно вскричал Кимон.

– Правильно. С Куномаглом. У него тоже крепкая борода. А вот каково его сердце?

– У цыпленка сильнее! – выкрикнул Кимон.

– Верно. Я использую его бороду для веревки. Зачем выбрасывать хороший волос.

– Когда он умрет, остальные в Стране Призраков будут петь, – гордо заявила маленькая Мунда.

– Да, и ваша мама с ними. Ну а теперь отправляйтесь-ка к своим мамкам. У вас самые надежные защитницы. – Урта поцеловал детей, крепко обнял. А потом подтолкнул по направлению к трем ожидающим женщинам. – Я вернусь до следующей весны, – крикнул он им вслед. Они удалялись неохотно, грустно. – Мы вместе вернемся домой. Обещаю вам!

Когда он играл с детьми, он был любящим и мягким. А сейчас, когда мы шагали к границе этого странного мира к ожидающему нас Арго, его лицо окаменело.

– Я больше не буду ни улыбаться, ни смеяться, пока эти гады, мои предатели-утэны, не окажутся нанизанными на копья, обезглавленными, в крови и смятении. Это будут жестокие времена, Мерлин, зима среди лета. Ты будешь жить в кошмаре. Но обещаю тебе новую жизнь с будущей весны, если останешься со мной.

– Я сделаю для тебя все, что смогу, Урта. И Ясон тоже.

Урта нахмурился:

– Ясон? Он станет делать только то, что нужно ему для исполнения своего сна. Я не верю ему. Ты – другое дело. Не знаю, зачем ты мне нужен, но я верю тебе. Хотя ты меня удивляешь. Когда мы прибыли сюда, ты был полон энергии. А сейчас… будто ты увидел привидение.

– Я в самом деле увидел привидение. Даже одиннадцать привидений. Хорошую порцию привидений.

– Одиннадцать? Неудивительно, что у тебя глаза налились кровью. И кто они?

Ну что я должен был ему сказать? Что я мог ему сказать? Что для него рассказ такого, как я, о тех временах, когда мир был безмолвен, а земля сама создавала людей, которые будут скитаться по ней, незаметные, очарованные, с единственной целью, как кажется, жить, стареть и наблюдать за сменой поколений.