Лучший парень для Снегурочки - Тронина Татьяна Михайловна - Страница 5

Медленно падал снег. Катя сняла с руки перчатку и протянула вперед ладонь.

Стихи всегда возникали у нее внезапно, под настроение. Правда, кота у Иволгиных не было, но почему-то его образ у Кати был связан с зимним праздником. Сидит такой серый пушистый котище на подоконнике и смотрит в окно, на котором мороз рисует свои узоры...

– Привет! – вдруг прозвучало у нее над ухом.

– Ой! – сказала Катя – она была так погружена в свои мысли, что ничего не замечала вокруг. А это был Дима Соколов, новенький – оказывается, он шел рядом, таща за собой снегокат. Наверное, тоже шел в сторону горки, к которой стремились все в этот день. – Привет...

– Я тебя напугал? – удивился он.

– Нет, – пожала она равнодушно плечами. – Я просто не ожидала кого-то из знакомых здесь встретить.

– Гуляешь?

– Ага, – сказала она. – Вон папа с младшим братом впереди. Классный у тебя снегокат...

– Хочешь, дам прокатиться с горы? – неожиданно предложил он.

– Ну, не знаю... – с сомнением пробормотала Катя.

Соколов был в темно-вишневой куртке, черных джинсах, на ногах – здоровенные армейские ботинки со шнуровкой, из-под вязаной шапки торчали пряди темных волос. «Ишь, вырядился как! – неприязненно подумала Катя. – Прямо как в рекламе: „Посетите наш горнолыжный курорт!“ Чем-то он ей не нравился. Слишком простой, даже грубоватый какой-то... Никакого сравнения со стильным Владом Красовским!

В классе Соколов держался как-то обособленно, сидел на последней парте. Особых друзей у него не было, впрочем, необщительным Диму тоже нельзя было назвать – он обсуждал футбольные дела с Веником Рябовым и Семой Бортко, иногда что-то советовал Славке Дубинину, любителю комиксов... «Темная лошадка», – вдруг вспомнила Катя. Есть такое выражение, которое обозначает, что человек пока ничем не примечателен. Правда, темные лошадки иногда вырываются на первое место...

– А где твоя это... ну, которая Ромашка...

– Не Ромашка, а Роза! – строго произнесла Катя. – Она в выходные занята. У ее родителей ресторан, она им помогает.

– Круто! – присвистнул Соколов.

Снег скрипел под ногами, мимо с визгом пробежала малышня.

– Ты откуда, Соколов? – неожиданно спросила Катя.

– То есть?

– Ну, откуда ты приехал?

– Ниоткуда, – удивился он. – Я москвич. Правда, два последних года мы жили на Алтае. У меня отец – военный...

– А-а, понятно...

Катю неожиданно разобрало любопытство:

– Слушай, ты ведь согласился участвовать в концерте с каким-то номером... Что ты будешь делать?

– На балалайке играть.

– Шутишь?

– Правда! – весело сказал он. – А что такого? Я умею – меня в одной алтайской деревушке научили.

Катя засмеялась, представив Соколова с балалайкой. Определенно, никакого сравнения с Владом Красовским!

Отец с младшим братом уже стояли у горы – внизу было большое поле, теперь засыпанное снегом. Кто на санках, кто на снегокатах, кто на лыжах, а кто и на сноубордах съезжали вниз, в пологую долину. А сбоку была накатанная ледяная дорожка. По ней скатывались на ледянках, а отдельные смельчаки – вниз на своих двоих.

– Это Дима. Мой одноклассник, – небрежно сказала Катя, указав на своего спутника. – А это мой папа, Виктор Сергеевич...

Отец с Димой пожали друг другу руки.

– Александр Викторович, – солидно представился Сашок и тоже полез пожимать всем руки.

– Да ну тебя! – засмеялась Катя, отмахиваясь от младшего брата. – Уж с тобой-то мы точно знакомы!

Сашок не отрывал взгляда от Димкиного снегоката.

– Садись сзади, – великодушно предложил Соколов, поймав его взгляд. – Съедем разок вниз. Только смотри, держись крепче!

– Ну а я тогда на санках! – сказал Виктор Сергеевич.

И они заскользили вниз, поднимая снежный вихрь. Радостно завизжал Сашок.

Катя недовольно посмотрела им вслед. «Тоже мне, джентльмен! – подумала она о Димке. – А ведь сначала мне предлагал скатиться!»

Стоять на одном месте было холодно, и Катя, притоптывая ногами, принялась ходить взад-вперед по небольшой полянке наверху. Скоро вернулся Соколов с хохочущим Сашком и предложил свой снегокат Кате.

– Мерси, что-то расхотелось, – пожала она плечами.

– Ну, как знаешь, – сказал Соколов. – Виктор Сергеевич, не хотите теперь вы?

– Не откажусь! – обрадовался тот, садясь на снегокат. – В нашем детстве таких игрушек не было!

Настроение у Кати почему-то испортилось. Эти трое перестали обращать на нее внимание и откровенно веселились, скатываясь с горы. Особое недовольство у нее вызвало то, что этот Соколов как будто понравился ее отцу и младшему брату – словно они уже давным-давно его знали. «А папа-то! – с возмущением подумала Катя. – Совсем как маленький!»

Незаметно пролетел час – Катя к тому времени основательно окоченела.

– Замерзла? – закричал отец, в очередной раз взобравшись на гору. – Ну, ничего, сейчас домой пойдем... Я только по ледяной дорожке скачусь. Знаешь, я в юности очень часто съезжал.

– На ногах?

– А что такого!

– Папа! – умоляюще воскликнула Катя. Но Виктор Сергеевич уже лихо заскользил вниз.

– Это рискованный трюк... – пробормотал Соколов, стоя рядом с Катей. Сашок только рот открыл, держась за Катину руку.

Сначала Виктор Сергеевич ехал ровно, уверенно держась боком, но в самом низу лед, видимо, был еще недостаточно раскатан. Катин отец споткнулся, сделал два больших шага и вдруг... упал...

– Ну-с, молодые люди, ничего хорошего я тут пока не вижу, – сказал доктор, рассматривая рентгеновский снимок перед лампой. – Перелом ноги со смещением.

– Это опасно? – дрожащим голосом спросила Катя. Она была вместе с отцом, а Соколов с Сашком остались сидеть в больничном холле, встревоженные и подавленные. Сашку очень хотелось зареветь, но присутствие взрослого парня рядом его пока еще сдерживало. «Держись, не скисай!» – успел шепнуть ему Димка.

– Бывало и хуже, – строго сказал доктор.

Катин отец лежал на кушетке с забинтованной ногой и всем своим видом выражал раскаяние.

– И чего меня на эту горку понесло! – с чувством воскликнул Виктор Сергеевич. – Эх я, старый дурак!

Ему сделали обезболивающий укол.

– Перелом со смещением! – с ужасом повторила Катя. Ей этот диагноз показался очень страшным.

– Но вы меня отпустите домой? – робко спросил Виктор Сергеевич.

– Увы, – покачал головой доктор. – Останетесь у нас, в больнице. Месяц-другой будете лежать на вытяжке.

– Это как? Это когда ногу к потолку подвешивают? – сморщился от боли Катин отец – обезболивание подействовало еще не до конца.

– Именно так. А вы, барышня, не беспокойтесь – за вашим папой будут здесь ухаживать.

– Месяц-другой... – повторил Виктор Сергеевич, с досадой глядя на свою забинтованную ногу. – Что же, меня только после Нового года выпустят?!

– Боюсь, что да, – строго сказал доктор.

– А иначе нельзя? – робко спросил его Катин отец.

– Нет. Я же говорю – перелом довольно сложный...

– Катя, как же вы одни будете...