Контрабандисты - Лоуренс Йен - Страница 2

Я послушался его и осторожно выскользнул через противоположную дверь. Взобравшись на крышу, я скрючился за сундуками и коробками. Внизу стояли в ряд кучер, отец и Ларсон. Разбойник маячил возле лошадей.

Это был мужчина высокого роста в широком огненно-красном плаще. Грудь его перекрещивали ремни, из которых торчали полдюжины пистолетов. Кроме того, рукоятки пистолетов высовывались из-за пояса, и в каждой руке он держал по пистолету. Прямо-таки ходячий арсенал. Воротник поднят, натянутая на лоб широкополая шляпа полностью скрывала лицо.

— Неплохой улов, — процедил он. — Очень неплохо, смотри-ка. — Он сделал шаг вперед — чванливый, самодовольный — и остановился у кареты. — Ну-ка, выверните карманы. Покажите подкладку, — сказал он и прикрикнул: — Живо!

Он поднял пистолет и пальнул в воздух. Из ствола вылетел столб пламени, похоже было на шутиху при фейерверке. Лошади испуганно дернулись, зазвенела упряжь.

— Часы, кольца, — диктовал разбойник, — кошельки. Хочу услышать звон серебра. Серебра и золота. — Он повернулся на каблуках и пальнул в лес, потом повернулся обратно и с ловкостью фокусника сменил пистолеты. — Кучер, что за груз?

— Да никакого, вишь ты, нету груза, ваша милость, — заискивающе и почти умоляюще прозвучал голос нашего возницы. — Ночью не велено возить груза, по причине… кхм… эта… разбойников.

— Печально, печально… — приговаривал разбойник. — Богато, богато… — Он засмеялся, и мне показалось, что он сумасшедший. В своем необъятном красном плаще, весь обвешанный пистолетами, он был похож на пирата. Но вдруг поклонился, выпрямился, рукава колыхнулись, и он показался безобидным, словно прыгающий по дороге воробей.

Тут заговорил Ларсон.

— Больше вы ничего не найдете, — сказал он.

— А это, стало быть, подал голос старшина присяжных.

Ларсон не двигался. Он стоял, чуть расставив ноги, перед кучкой монет и драгоценностей.

— Отпустите нас, и мы забудем все происшедшее, — сказал он.

Разбойник медленно подступил к нему, и даже лошади повернули к ним головы. Я поднял руку с пистолетом. Оружие не было тяжелым, но рука так тряслась, что пришлось поставить локоть на какой-то сундук.

Внизу разбойника отделял от Ларсона всего ярд, он смотрел на маленького джентльмена сверху вниз.

— М-да, — сказал он. — Изящный миниатюрный господин. Ну прямо игрушечный.

Ларсон находился в середине, отец слева от него, кучер справа. Между этими рослыми мужчинами Ларсон казался ребенком. Рука его медленно и плавно потянулась к спрятанному пистолету.

— Глянь-ка на него, — обратился разбойник к отцу. — Как вырядился, а? Ну точно жук в шляпе.

— Чего вам еще надо? — заговорил отец. — У вас наши деньги, мои часы. — Он подтолкнул их тростью. — Неужели недостаточно?

— Мне кажется, есть еще что-то, — сказал разбойник. — Кучер, есть еще что-то?

— Э-э, еще что-то? — Кучер был перепуган, весь трясся. Это мне хорошо было видно с крыши.

Разбойник вытянул вперед руку и приставил дуло пистолета к груди кучера. Бедняга чуть не рухнул.

— Мальчишка! В карете должен быть мальчишка!

Я пристально вглядывался в разбойника. Дрожащая линия прицела уперлась в его шляпу. Большим пальцем я взвел курок. Он тихо щелкнул.

Этот почти неслышный звук показался мне оглушительным, как пушечный выстрел. Разбойник повернулся к карете. Ларсон вытащил свой пистолет, а отец, не подозревая об этом, бросился на разбойника. Я увидел красную вспышку и нажал на спуск. Два выстрела слились в один. Разбойник стрелял в упор в моего отца.

Все это случилось в одно мгновение, но длилось вечность. Я видел, как палец разбойника прижимается к спусковому крючку, как падает курок, как воспламеняется порох. Я видел, как пламя вырывается из ствола.

Отец отшатнулся. Его трость полетела наземь, руки судорожно метнулись к сердцу. Колени подогнулись, и он рухнул на дорогу.

Разбойник повернулся и побежал, Ларсон выстрелил ему вдогонку. Громадная вороная лошадь вырвалась из леса и пронеслась мимо кареты, разбойник прилип к ее спине, словно гигантская красная ящерица. Шум оглушил меня, голову сдавило стальным обручем.

2.

Предостережение

Я уронил пистолет и спрыгнул вниз к отцу. Он лежал подогнув ноги, прерывисто дыша. От его камзола поднимался дымок, просачиваясь между прижатыми к груди пальцами. Сильно пахло порохом. Я упал на колени и прижался к его груди; меня сотрясали рыдания.

Кучер подошел и поднял меня.

— Извини, дружок… Ну, спокойно, спокойно…

Часы, монеты и любимый перстень отца валялись на дороге. Ларсон подобрал все, сложив в свою бобровую шапку. Молча поставив шапку рядом со мной, он склонился над отцом.

Движения его были спокойными и плавными. Он снял пальцы отца с груди, прошелся своими маленькими пальчиками вдоль ребер, затем поперек, залез под камзол и жилет.

— Гм, — промычал он. — Боже мой! — послышалось вслед за этим. — Я не могу понять, как это могло произойти.

Я, повиснув на руках кучера, качал головой.

— Я тоже. — Мне казалось, что все это дурной сон, что сейчас я проснусь и снова буду трястись по Кенту в карете рядом с отцом, а напротив будет сидеть маленький джентльмен. Сейчас прервется этот кошмар с человеком в красном на полуночной лошади.

— Негодяй стрелял в упор, — сказал Ларсон. — Порох прожег дыру в одежде. Но на коже ни царапины. Ничего.

Я едва понимал, что говорит этот человек. Его голос словно доносился откуда-то издалека.

— Он просто испугался, — сказал Ларсон, стряхивая пепел с груди отца. — Потерял сознание. Но он скоро снова придет в себя и будет в совершенном здравии, если мы устроим его в теплом уютном местечке, чтобы он не замерз.

— Есть тут неподалеку одна таверна, — сказал кучер. — Час езды отсюда. — Он встал так быстро, что я свалился на дорогу. Он протянул мне руку и улыбнулся. — Вишь, сынок, все к лучшему, все к лучшему.

Я все еще был в замешательстве, но мы уже тряслись по той же дороге. Ларсон и я сидели спинами по ходу, отец лежал напротив и беспокойно спал. Он стонал, вздыхал, двигал руками, как будто стараясь защититься. На полу позвякивали в бобровой шапке Ларсона часы и монеты. Лунный свет появлялся и исчезал. Лошади бешено неслись, за нами оставались леса, поля и огороды.

— Все будет в порядке, — утешал Ларсон. — Не расстраивайся, Джон. — Затем, наверное для того, чтобы отвлечь меня от дурных мыслей, он спросил: — Что вас привело в Кент?

Я рассказал ему о торговых делах отца и о его судах, о гибели брига «Небесный Остров», о том, как мы сами чуть не лишились жизни в лапах мародеров из деревушки Пенденнис.

— Отец мой еще не стар, — пояснил я, — но после того случая ему приходится пользоваться тростью. Крысы обгрызли ногу.

Хотя Ларсон был вдвое старше меня, шестнадцатилетнего, он слушал с напряженным вниманием подростка. В заключение он спросил:

— И теперь вы покупаете «Дракон»?

— Отец надеется, что удастся.

Маленький джентльмен покачал головой:

— Не могу даже вообразить такого богатства.

— Не так все просто, — возразил я. — Отец потерял целое состояние вместе со своим бригом. Все, что у него осталось, он вложит в это судно. Если он потеряет и его… — Эта мысль ужасала меня самого. — Он будет разорен, мистер Ларсон.

— Понимаю. — Ларсон наклонился к отцу и подложил ему под голову свернутый плащ. — И могу только еще раз сказать то же самое. Держитесь от этого судна подальше, мистер Джон. Ничего хорошего оно вам не принесет. Оно погубит вас.

— Меня?

— Вероятно. Не могу точно сказать кого, но смерть неотделима от этой шхуны, в этом я уверен. Такова судьба судна, крещенного кровью.