Бесконечная война - Кьеза Джульетто - Страница 2

«Во Вьетнаме мы потеряли 58 000 человек. Русские в Афганистане потеряли 25 000. Они должны нам еще 33 000 убитых», – заявил в 1988 году конгрессмен от штата Техас Чарльз Вильсон, один из самых ярых сторонников лозунга «Пусть у русских будет свой Вьетнам!».

Это что – фильм про Джеймса Бонда?

Нет, все это и многое другое происходило в Афганистане на самом деле. В конце концов, потерпев поражение в заказной войне, советские войска покинули Афганистан, а победители – моджахеды – продолжают воевать еще 12 лет спустя. Многие иностранные добровольцы джихада, вернувшись домой, с успехом импортировали священную войну к себе на родину.

Да, вышло так, что от Алжира до Филиппин, от Чечни до Судана афганские ветераны священной войны стали организовывать джихад у себя дома.

А тот самый Осама, который прежде был в хороших отношениях с ЦРУ, закончил тем, что открыто объявил войну… США!

А что же при всем этом Афганистан? А сами афганцы? Что произошло с почти 20-миллионным народом?

1 500 000 погибших, 1 000 000 искалеченных, 4 000 000 беженцев.

И разоренная страна, в которой Кабул напоминает Ковентри после немецких бомбардировок, 8 000 000 противопехотных мин, готовых еще десятки лет рвать людей на куски.

Афганцы, укутавшись в свои накидки и паранджи, в холоде и темноте, без питьевой воды и электричества, школ и больниц, возможно, с безвозвратно разобщенным и расколотым обществом, продолжают брести по своим дорогам, усеянным подбитыми танками и неразорвавшимися снарядами, и ждут. Они ждут, когда кончится война и голод, когда можно будет пойти учиться. Они надеются, что появятся проблески демократических свобод и появится хотя бы намек на соблюдение прав человека.

Они ждут среди шпионов и террористов, фанатиков и фундаменталистов разного рода, торговцев оружием и наркотиками.

Ждут и надеются. «Фардо, инш'Аллах» – на все воля Аллаха.

Надеются, что, наконец, закончится Большая Игра.

«Бузкаши» (buskashi) – так называется национальная афганская игра. В нее еще играют в деревнях, как правило, по пятницам. Две команды, по 12 всадников в каждой, встают друг против друга. На центр поля бросают мертвую козу. Всадники подхватывают козу, вырывая ее друг у друга из рук. Иногда ее просто разрывают на части.

Советский Союз, Соединенные Штаты и другие страны, каждая в своих собственных стратегических, военных, финансовых интересах, играют в бузкаши с Афганистаном.

Сыгран первый тайм игры, только что после перерыва начался второй.

Ясно одно: в этой игре на месте козы – мужчины, женщины и дети Афганистана.

Джино Страда[1]

3 сентября 2001 года

Талибы

(июнь 2001 г.)

Рождение легенды

В то время как я пишу эти строки, полным ходом идет война, объявленная Соединенными Штатами Америки и коалицией западных государств режиму талибов в Афганистане. Военную операцию Запада поддерживают в разной степени многие мусульманские страны. Прошло уже более 5 лет с той памятной ночи с 26 на 27 сентября 1996 г., когда талибы вошли в Кабул, и около 8 лет с того момента, когда Талибан заявил о себе во весь голос как о политическом движении и военной силе.

Впервые о талибах заговорили в октябре 1994 г. Тогда караван из 30 пакистанских грузовиков с продовольствием, медикаментами и одеждой, направлявшийся в одну из бывших советских среднеазиатских республик, был разграблен в окрестностях Кандагара местными бандитами.

Далее в этой истории, или легенде (все детали которой, как мы позже увидим, важно не упускать из виду, чтобы выяснить, кто является автором и какие он преследует цели), появляются талибы. Они наносят молниеносный и сокрушительный удар по бандитам и возвращают имущество законным владельцам. Таинственным и любезным афганским Робин Гудам понадобилось всего лишь 48 часов, чтобы восстановить законность и порядок после десятилетий войн, убийств, грабежей, насилия. Кому принадлежал караван, куда именно он направлялся, что это были за грабители никто точно не знает до сих пор. Но сразу обращает на себя внимание факт, что в этой истории, или легенде, речь идет о караване с мирным грузом, а именно одеждой, продовольствием, разного рода промтоварами и лекарствами. Кроме того, любопытно отметить, где разворачиваются события. Ведь Кандагар – родина муллы Мухаммада Омара. С того момента вооруженные формирования Талибана все чаще упоминаются в сводках о боевых действиях на юге Афганистана. На фоне разношерстных группировок моджахедов, ведущих нескончаемую войну друг с другом и рвущих на куски страну, появляются новые действующие лица.

Талибы быстро выделились за счет дисциплины и высокой, на первый взгляд, боевой эффективности. За считанные недели под их контролем оказывается значительная часть провинции Кандагар. Следует отметить, что история с автокараваном и другие истории, или легенды, связанные с талибами, имеют один и тот же источник: средства массовой информации Пакистана. Именно они старались всеми силами привлечь внимание к талибам, порой придумывали их подвиги, пользуясь тайной, связанной с появлением на свет этого движения, в целях и задачах которого также было трудно разобраться. Неясными оставались религиозные взгляды талибов, социальная и этническая принадлежность. Невозможно было установить, кто финансирует движение и кто является его организаторами как внутри страны, так и за ее пределами. До тех пор пока речь шла о малочисленных вооруженных формированиях, ответ на вопрос, кто их финансирует, казался очевидным. Да те же, кто финансировал и другие вооруженные группировки моджахедов, которые вели священную войну (джихад) против советского вмешательства. Все, кто не находился в плену идеологических схем, знали, что главным покровителем, финансистом и поставщиком оружия для моджахедов

Воины Талибана

были пакистанские секретные службы, в свою очередь игравшие роль посредника для секретных служб США, Саудовской Аравии и других арабских стран, Китая и Израиля. Но лидеры моджахедов из широко известных «7 пешаварских партий» имели также и свои собственные источники финансирования. Под прикрытием мощного пакистанского лобби, которое было тройным узлом связано с армией и секретными службами Исламабада, моджахеды занимались торговлей наркотиками, собирали дань с проходящих караванов, вплоть до того, что за отдельную плату сопровождали грузы до места назначения. Первое время казалось, что Талибан ничем не отличается от уже существующих банд. Однако после взятия талибами Кандагара стало ясно, что речь идет о настоящей армии. И тогда вопрос о том, что представляет собой это движение, приобрел совсем другой характер.

Пуштунские племена

Самое простое – это определить этнический состав движения Талибан. Вначале оно опиралось главным образом на пуштунов дурани с юга Афганистана. Пуштунские племена составляют самую многочисленную народность в стране, но южные племена (дурани) заметно отличаются – в одежде, семейных традициях – от племен, живущих на севере (гильзаи). Известно, что в прошлом «северяне» и «южане» часто враждовали друг с другом. Учтем этот момент – он важен для того, чтобы выяснить: до какой степени талибы в состоянии поддерживать этническое единство пуштунов. По оценкам многих авторитетных пакистанских наблюдателей, движение Талибан, опиравшееся вначале на племена дурани, впоследствии трансформировалось в общепуштунское движение. С другой стороны, те же пакистанские аналитики считают, что при всей сплоченности талибов, особенно в первые годы после их прихода к власти, межплеменные противоречия все же давали о себе знать.

Но, даже оставив в стороне этот вопрос, совершенно очевидно, что исключительно пуштунский, то есть моноэтнический, характер движения Талибан изначально ставит под сомнение – или крайне затрудняет –любую возможность достичь согласия с другими этнонациональными группами в Афганистане. Трудно представить, что талибы могут коренным образом изменить облик своего движения. Зато не исключено, что движение угаснет само по себе и так же внезапно исчезнет, как и внезапно появилось. Как мы далее увидим, это предположение вовсе не лишено основания.