Диалектика абстрактного и конкретного в научно-теоретическом мышлении - Ильенков Эвальд Васильевич - Страница 87

"Внутренняя природа" стоимости теоретически выражается лишь в понятии стоимости. И отличительной чертой марксовского понятия стоимости выступает как раз то, что это понятие раскрывается через тождество взаимоисключающих теоретических определений.

В понятии стоимости выражается не внешнее отношение одного товара к другому товару (здесь "внутреннее противоречие" непосредственно не выступает, а расщеплено на противоречие "в разных отношениях, -- в одном отношении к своему владельцу, товар выступает только как меновая стоимость, а в "другом отношении", в отношении к владельцу другого товара, только как потребительная), -- а внутреннее отношение товарной формы.

Иными словами, товар у Маркса рассматривается здесь не в отношении к другому товару, а в отношении "к самому себе", "рефлектированном" через отношение к другому товару.

В этом пункте заключена вся тайна марксовой диалектики -- и без четкого понимания этого пункта, этого решающего ядра Логики "Капитала", абсолютно ничего невозможно понять ни в "Капитале", ни в Логике "Капитала".

В отношении к другому товару лишь проявляется, лишь выражается ("рефлектируется") внутренняя сущность каждого из товаров -- "стоимость".

И эта стоимость, скрытая экономическая сущность каждого товара, та самая объективная реальность, которая в обмене не создается, а только про-является, в другом товаре только отражается как в "зеркале", т.е. "рефлектируется".

И здесь, будучи "рефлектированной во вне", она выступает в виде внешних, не совмещающихся в одном товаре противоположностей -- меновой и потребительной стоимости, относительной и эквивалентной форм выражения.

Но при этом каждый из товаров, поскольку он представляет собой стоимость, есть непосредственное единство взаимоисключающих и одновременно взаимопредполагающих экономических форм.

В явлении, в акте обмена и в его теоретическом выражении, эта его конкретная экономическая природа выступает как бы распавшейся на два своих абстрактных, противостоящих друг другу момента, каждый из коих взаимно исключает другой и одновременно предполагает его в качестве необходимого условия своего существования, условия, которое находится не в нем самом, а вне его.

В понятии стоимости эти абстрактно-противостоящие в явлении противоположности вновь объединяются, но объединяются не механически, а именно так, как они объединены в самой экономической реальности товара -- в виде живых, взаимоисключающих и одновременно взаимопредполагающих экономических форм существования каждого товара, его "имманентного" содержания -- стоимости.

Иными словами, в понятии стоимости фиксируется "внутреннее беспокойство" товарной формы, внутренний стимул ее движения, ее саморазвития, внутренне присущее ему, до всякого обмена, вне всякого отношения к другому товару, экономическое содержание.

Исходя из выявленного понятия стоимости как живого, диалектически противоречивого совпадения противоположностей внутри каждого отдельного товара, Маркс уверенно отчетливо вскрывает далее эволюцию простой товарной формы в денежную, процесс порождения денег движением простого товарного рынка.

В чем тут дело, в чем видит Маркс необходимость перехода от простого, прямого, безденежного обмена товара на товар -- к обмену, опосредованному деньгами?

Необходимость этого перехода выводится прямо и непосредственно из невозможности разрешить противоречие простой формы стоимости, оставаясь в пределах этой простой формы.

Дело в том, что каждый из товаров, вступающих между собой в меновое отношение, представляет собой живую антиномию. Товар А может находиться только в одной форме стоимости и не может одновременно находиться в обоих.

Но ведь реально это как раз и невозможно. Если обмен свершается в действительности, то это значит, что каждый из двух товаров взаимно полагает в другом ту самую форму, в которой тот находится не может потому, что он уже находится в противоположной.

Ведь другой товаровладелец вынес свой товар на рынок вовсе не для того, чтобы кто-то мог измерять в нем стоимость своего товара. Он сам должен и хочет измерять в другом товаре стоимость своего, -- то есть полагать противостоящий ему товар как эквивалент. Но тот не может быть эквивалентом потому, что уже находится в относительной форме.

И отношение абсолютно одинаковое с обеих сторон. Владелец холста рассматривает товар-сюртук только как эквивалент, а свой товар -- как только относительную форму. Но владелец сюртука мыслит как раз наоборот -- для него холст -- эквивалент, а сюртук -- только "меновая" стоимость, только относительная форма...

И если обмен все-таки совершается, то это значит (если выразить факт обмена теоретически), что оба товара взаимно измеряют свою стоимость и столь же взаимно служат материалом, в котором стоимость измеряется. Иными словами, и сюртук и холст взаимно полагают друг друга в ту самую форму выражения стоимости, в которой они не могут находиться именно потому, что уже находятся в другой...

Холст измеряет свою стоимость в сюртуке (то есть делает его эквивалентом), а сюртук измеряет свою стоимость в холсте (то есть делает его эквивалентом). Но ведь и холст и сюртук уже находятся в относительной форме стоимости, оба измеряют свою стоимость в другой и, следовательно, не могут принять на себя форму эквивалента...

Как ни крутись, а если обмен реально произошел, то это значит, что оба товара взаимно измерили свою стоимость друг в друге, взаимно признали друг друга "эквивалентными" стоимостями, несмотря на то, что оба находились до этого в относительной форме, которая исключает возможность находиться в противоположной, в "эквивалентной" форме...

То есть реальный обмен и есть то реальное, фактически совершающееся совпадение двух полярно исключающих форм выражения стоимости в каждом из товаров.

Но этого же не может быть, -- скажет метафизик, как же так, выходит Маркс противоречит сам себе? То говорит, что товар не может находиться в обеих полярных формах стоимости, то говорит, что в реальном обмене он вынужден находиться сразу в обоих?

Это не только "не может быть", но и реально происходит, отвечает Маркс. Это и есть теоретическое выражение того факта, что прямой товарный обмен не может служить такой формой общественного обмена веществ, в которой этот общественный обмен веществ совершался бы гладко, без трений, без препятствий, без конфликтов и противоречий.

Это есть не что иное, как теоретическое выражение реальной невозможности, в которую упирается само движение товарного рынка -- невозможность обеспечить точное установление пропорций, в которых затрачивается общественно необходимый труд в разных отраслях общественно разделенного труда, связанных между собою только товарным рынком, то есть точное выражение "стоимости".

Прямой обмен товара на товар и оказывается совершенно неспособным выразить общественно необходимую меру затраты труда в различных сферах общественного производства, то есть "стоимость".

Поэтому-то антиномия стоимости в пределах простой товарной формы так и остается неразрешенной и неразрешимой. Здесь товар и должен -- и не может находиться в обеих взаимоисключающих экономических формах. Иначе обмен по стоимости невозможен. Но он никак не может одновременно находиться в этих обеих формах. Антиномия безвыходная, неразрешимая в пределах простой формы стоимости.

И весь диалектический гений Маркса проявился как раз в том, что он ее понял и выразил как таковую.

Но поскольку обмен по стоимости должен все-таки как-то совершаться, постольку антиномия стоимости должна так или иначе находить свое реальное относительное разрешение.

И это "разрешение" находит само движение простого товарного рынка, порождая деньги, денежную форму выражения стоимости. Деньги в анализе Маркса и предстают как та естественная форма, в которой само движение рынка находит средство разрешения противоречия простой формы стоимости, прямого обменивания товара на товар.