Диалектика абстрактного и конкретного в научно-теоретическом мышлении - Ильенков Эвальд Васильевич - Страница 11

Первый акт восприятия чувственно-данного факта в общественное сознание, или просто в человеческое сознание, и совпадает с актом образования сознательной абстракции. Естественно, что первый шаг сознавания переводит в сознание крайне ничтожную долю того, что человек воспринимает своими органами чувств, то есть чисто физиологически.

Подытожим сказанное. С точки зрения диалектики, исходящей из общественного характера субъекта познания, интересна и важна не абстракция как таковая, не просто "абстракция" и процесс ее возникновения, а абстракция особого рода -- сознательно образуемая абстракция, как специфически человеческая форма отражения.

Иными словами, вопрос о возникновении и развитии способности производить абстракции, в форме и с помощью которых совершается познание объективной реальности человеком, переносится в план исследования процесса развития сознания, -- форм сознания, под контролем которых осуществляется процесс образования абстракции и действия с нею.

8. ЧУВСТВЕННОСТЬ И СОЗНАНИЕ

Теоретическая оценка этого обстоятельства ставит анализ процесса познания перед новой трудностью, перед проблемой, которая оказывается роковой для любой формы материализма, кроме диалектического. Это проблема отношения чувственности и сознания. В этом плане показателен пример того же Фейербаха, который видит эту проблему, остро высказывает ее -- и не в состоянии решить ее иначе, как идеалистически.

Этим камнем преткновения созерцательно-метафизического материализма, теории отражения, исходящей из точки зрения "абстрактного индивида", оказывается проблема отношения чувственности как таковой, как физиологического аппарата, в общем и целом тождественного и у человека и у животного -- к сознанию, общественной природы которого философ совершенно не понимает. Фейербах понимает, что в существе, в котором проснулось сознание, происходит качественное изменение всего отражательного аппарата в целом, что сама чувственность такого существа начинает воспринимать мир по-иному, что глубоко изменяется сам характер чувственного восприятия.

"На животного производят впечатление только непосредственно необходимые для жизни лучи солнца, на человека -- равнодушные лучи отдаленных звезд", -- констатирует Фейербах в начале "Сущности христианства".

Животное действительно "видит" только то, что имеет отношение к его непосредственной физиологической потребности, характерной для того биологического вида, к которому оно принадлежит. Равнодушные, "бесполезные и безвредные" лучи отдаленнейших звезд отражательный аппарат животного попросту не фиксирует, они бесследно проскальзывают по сетчатке его глаза, не оставляя никакого следа в системе условных рефлексов, -- хотя физиология животного и не ставит никакой преграды для этого.

Фейербах далее прекрасно понимает, что философское понимание чувственности, как ступени познания, вовсе не совпадает с естественнонаучным, с физиологическим ее пониманием, что философию интересует вовсе не чувственность как таковая, не те ее законы, которые совершенно одинаковы у человека с животным, -- а специфически человеческий характер чувственного восприятия. Последний же тесно связан с процессом осознания чувственных данных.

"Вижу ли я без сознания или вовсе ничего не вижу -- это одно и то же. Только осознанное зрение есть действительное зрение или действительность зрения", -- справедливо говорит Фейербах. В состав чувственного знания действительно входят лишь осознанные чувственные впечатления. Все те ощущения, которые проскользнули мимо сознания, не доведены до сознания, не оставили следа в сознании, -- не являются и фактами познания, не являются чувственными данными. Поэтому акт превращения ощущений в сознательно воспринимаемые чувственные данные предстает как сложнейший акт деятельности, в котором принимает участие общественная природа человека. В сознание воспринимается лишь то, что сознание способно вобрать. Последнее положение представляет собой на первый взгляд лишь тавтологию. Но под этой тавтологией кроется большая проблема, с которой Фейербах, например, совершенно не в состоянии справиться.

"Конкретность" сознательно воспринимаемых чувственных данных оказывается поставленной в прямую зависимость от высоты развития сознания, способности сознавать.

Первобытный человек "видит" с сознанием гораздо меньше, чем современный индивид. Это значит, что в самом созерцании вещь отражается в голове современного человека гораздо полнее, гораздо богаче, гораздо "конкретнее", чем в голове первобытного человека. Способность человечески созерцать совпадает со способностью осознавать в общественно-развитых формах чувственно предлежащую реальность.

Но проблема развития способности сознавать, сознательно воспринимать абсолютно неразрешима с позиций созерцательно-метафизического материализма. Если количество и качество сознательно воспринимаемых впечатлений зависит от высоты развития сознания, от высоты развития духовной культуры, то чем же в таком случае определяется сама высота развития культуры? От количества и качества чувственных впечатлений, воспринятых субъектом, -- ответит материалист-метафизик, попадая в тавтологический круг.

9. ЧУВСТВЕННОСТЬ, АБСТРАКЦИЯ И ОБЩЕСТВЕННЫЙ ТРУД

Единственно рациональный выход из трудностей, связанных с проблемой развития сознания, был найден Марксом и Энгельсом. Высота развития способности "видеть с сознанием" была поставлена ими в зависимость от высоты развития общественного бытия человека, то есть от высоты развития системы чувственно-практических отношений человека к миру вещей, к природе.

Только на этой основе и удалось философии сделать действительный шаг вперед по отношению к гегелевской "Феноменологии духа", удерживавший все ее рациональное зерно.

По-иному предстала с этой новой точки зрения и проблема отношения чувственно-данной "конкретности" -- к ее абстрактному выражению в сознании. Сама способность сознательно фиксировать "общее" в чувственно-данных фактах была поставлена в зависимость от процесса чувственно-практической деятельности человека, а не от чувственного созерцания, как у Фейербаха.

Маркс и Энгельс установили, что в самом чувственном сознании человека предмет отражается лишь постольку, поскольку он так или иначе включен в процесс производства материальной жизни человеческого рода, функционирует в нем и составляет его объективное условие.

Сама способность сознательно фиксировать "общее" и закреплять его в виде "имени" уже не предполагается в виде изначально присущей субъекту способности, а выводится как следствие из процесса активной практической деятельности, из труда.

Именно повторение практических операций с вещами внешнего мира вызывает к жизни способность "теоретически" относиться к этим вещам, давать известному классу вещей общественно значимое наименование и на его основе сознательно отличать эти вещи от всех других.

Акт производства абстракций сознания первоначально непосредственно вплетен в процесс активно-практической деятельности с вещами внешнего мира. Человек вначале отвлекает от чувственно данных вещей именно такое "общее" в них, которое непосредственно важно с точки зрения непосредственных человеческих потребностей. Это -- исходная точка "Феноменологии духа", рассматриваемой с позиций диалектического материализма.

Но Маркс не только нащупал эту верную исходную точку. Он дал и анализ ограниченности сознания, всех его способностей, вырастающих на основе непосредственно практического отношения к миру вещей. Сознательное отражение вещей с точки зрения непосредственных потребностей еще само по себе никак не объясняет высшей способности человека -- способности вырабатывать теоретическое знание, способности логически обрабатывать чувственные данные, способности критического отношения ко всей совокупности эмпирически полученных чувственных данных. Человек начинает с активно практического отношения к предметам внешнего мира, и внутри этого отношения развивает способность вырабатывать абстрактные образы, фиксируемые в наименованиях.