Капитуляция - Клейпас Лиза - Страница 20

Кейт коротко хохотнула. – Да уж, никто не понимает ни этого своевольного, гордого мальчишку, ни его принципы. Такой же упрямец как его папаша.

Лаура почти не осознавала, как бежит время, пока они сидят на кухне с матерью Джейсона. Чай в их чашках остыл, а разговор все продолжался. Кейт заметно расслабилась, ее настороженная вежливость сменилась искренним дружелюбием. Было ясно, что она любила поговорить, и в Лауре нашла благодарного слушателя. Она принесла старую фотографию Чарли Морана, чтобы Лаура могла увидеть сходство между отцом и сыном. – Ее сделали в первый день, когда Чарли открыл свой магазин на Козуэй, - сказала Кейт, лучась гордостью.

- Он был очень красивым, - ответила Лаура, пораженная сходством со своим мужем – разве что лицо Чарли Морана было изможденным и испещренным морщинами от долгих лет нищеты и изнурительной работы. Однако в его глазах была заметна улыбка и какая-то ранимость, так непохожие на мрачный цинизм в глазах Джейсона.

- Я никогда не показывала ее Джейсону, - заметила Кейт

- Почему нет? Думаю, ему хотелось бы ее увидеть.

- Нет, только не после того, как они расстались.

- У них произошла ссора?

Кейт решительно кивнула. – Все началось с этой Высшей школы, где его научили говорить всеми этими умными словами. Мальчишки начали дразнить его. И его па сказал, чтобы он не заносился.

Лаура подумала о том, как одиноко, должно быть, жилось Джейсону, зависшему меж двух миров. – Но его отец должен был гордиться им, - сказала она. – Ведь это было просто удивительно, что мальчика из ирландской семьи приняли в Бостонскую Католическую Школу, а затем и в колледж…

- Угу, Чарли просто распирало от гордости. – Кейт замолчала. – Но все это еще и тревожило его, очень тревожило.

- Почему?

- Чарли сказал, что ему уже хватит учиться. И был прав, именно образование и отняло моего Джейсона.

- Отняло его?

- Ага, это было ясно как день. Джейсон не стал бы жениться на ком-нибудь из здешних девушек, какими бы хорошими они ни были. Ему не нужен был магазин отца и не нужна семья. Местные парни пытались уговорить его пойти работать в «Пилот» - это ирландская газета, милая. Он мог бы занять там должность, а потом пробился бы в законодательное собрание штата. Но Джейсон сказал, что хочет начать свое собственное дело. – Кейт покачала головой. – Он стыдился того, что он ирландец, и того, что он – сын Чарли Морана. – Вот о чем они спорили за день до того, как мой бедный Чарли умер. Два глупых упрямца.

- Он умер во время первого года обучения Джейсона в Школе, так? – спросила Лаура.

Кейт кивнула. – Когда Джейсон сколотил состояние, он думал купить мне огромный дом и послать братьев и сестер в школу. Я сказала ему, что не уеду из этого дома. Донал присматривает за магазином, а девочки надеются выйти замуж за хороших ирландских парней – моих остальных детей на заботит образование. Из другого он теста, Джейсон.

- Но ему нужна его семья, - сказала Лаура. – очень нужна, даже хотя он не понимает насколько.

Кейт как раз собиралась ответить, когда из коридора раздался высокий голос Робби. – Мам! Тут Джейсон!

Лаура замерла, удивленно уставившись в проем дверей кухни, где появилась широкоплечая фигура ее мужа. Сердце ее неприятно заколотилось, когда она увидела зловещий блеск в его глазах. – Джейсон, - сказала она слабым голосом. Встав, она попыталась спокойно улыбнуться. – Как ты узнал…?

Голос его был холодным. – Я рано вернулся домой. Миссис Рамси сказала мне, где ты.

Кейт безмятежно поглядела на сына. – У нас была очень интересная беседа, у меня и твоей Лауры.

Его выражение не изменилось, но он наклонился и поцеловал ее в лоб. – Здравствуй, мам.

Лаура вздрогнула, когда Джейсон взял ее за руку, сжав почти до боли. – Нам пора домой, - тихо сказал он, и она с упавшим сердцем осознала, что он разозлился сильнее, чем она опасалась.

Дав ей едва ли достаточно времени, чтобы попрощаться с Моранами, Джейсон отправился домой в карете вместе с ней. Напряженное молчание между ними било Лауру по нервам, пока те на рассыпались в прах. – Я хотела сказать тебе, Джейсон, - сказала она нерешительно, - но знала, что ты не позволил бы мне поехать.

Он коротко фыркнул. – Надеюсь, что ты нашла Моранов забавными.

- Я-я ездила не для того, чтобы позабавиться.

- Мне плевать, зачем, черт возьми, ты ездила. Но это точно будет твой последний визит в Чарльстон.

- О ради Бога, никому не повредит, если я увижусь с твоей семьей! Я не понимаю, что тебя так рассердило.

- Тебе и не нужно, хотя ты могла бы понять, если бы видела чуть дальше своего носа. И сотри это оскорбленное выражение со своего лица, или я… - Он стиснул зубы, не дав сорваться следующим словам. Его лицо потемнело от ярости.

- Почему ты не даешь мне общаться с твоей семьей? Почему мы не можем впустить их в нашу жизнь?

- Черт бы тебя побрал! – взорвался он. – Наша с тобой жизнь не имеет никакого отношения к ним! Мне не требуются напоминания – клянусь Богом, я не позволю тебе копаться в моем прошлом ради забавы! Ты вписываешься в мою семью не больше, чем я в твою. И с этого момента ты не будешь к ним приближаться. – Его губы скривились в презрительной усмешке. – И если ты хотя бы подумаешь ослушаться меня, я заставлю тебя пожалеть об этом таким способом, который твое жалкое воображение не может даже представить.

Лаура сжалась от его злобного тона, в зеленых глазах ее застыла тревога. – Джейсон, не надо мне угрожать…

- Ты поняла, что я тебе только что сказал?

- Джейсон, пожалуйста…

- Ты поняла?

- Да, - сказал она, расстроенная и испуганная. – Я сделаю, как ты скажешь.

Джейсон редко напивался, но в тот вечер он заперся в библиотеке со своим виски и оставался там еще долго после того, как Лаура ушла спать. Он не пришел в ее комнату, и она беспокойно металась и ворочалась, скучая по его теплу и его большому, сильному телу, к которому можно было прижаться. На следующее утро она проснулась с темными кругами под глазами и ощущением несправедливости. Он пытался наказать ее, подумала она в раздражении. Она покажет ему, что ничуть не страдает от их размолвки.

Сидя напротив него за завтраком, она с удовлетворением увидела, что он страдает от сильной головной боли, а глаза воспалены. Настроение у него было преотвратное, но он молчал, и казалось, ему трудно смотреть на нее. Она постепенно осознавала, что его гнев оказался не слабым и не преходящим, и что к ней он имел гораздо меньшее отношение, чем к боли от старых ран. Она подумала, не заговорить ли о причине их ссоры – нет, наверное, лучше помолчать.

Прошло несколько дней, и пришла пора ехать на Рождественский прием, который давали София и судья Марш. Лаура никогда еще не испытывала такого нежелания смеяться и притворяться веселой, но она была полна решимости не дать своим друзьям и семье повода считать, что у нее с мужем проблемы. Ей понадобились три часа и помощь обеих горничных, чтобы одеться и уложить волосы.

Ее платье было сшито из ярко-розового атласа, и так плотно облегало ее тело, что не оставалось места ни на четверть дюйма. От квадратного лифа до самого подола оно было отделано тысячами малиновых бусин, пришитых в форме цветов. Плоеный атласный шлейф тянулся от ее талии до пола, мягко струясь по ее телу, когда она шла. Рукава были узкими и скрепленными на запястьях еще большим количеством бусин. Рубиновые гребни сверкали в массе кос и блестящих локонов, собранных на затылке.

Джейсон ждал внизу, лицо его ничего не выражало. Он был одет в безупречный черно-белый костюм, и выглядел элегантным и поразительно красивым. Что-то промелькнуло в его глазах, когда он посмотрел на нее, и когда его взгляд остановился на ее лице, она ощутила, как затрепетали ее чувства.

Бесконечный ряд экипажей перекрыл улицу, где сверкал огнями дом Маршей. К дверям подходили женщины в бархатных мантильях и мехах в сопровождении мужчин в пальто и высоких шляпах. От дома к дому бродили группки распевающих рождественские гимны, наполняя ночь музыкой. В каждой комнате стоял пряный аромат горячего ромового пунша с изюмом и кусочками фруктов, венков из хвои и восковых свечей.