Приключения пчёлки Майи - Бонзельс Вальдемар - Страница 6

Жук, неуклюже переваливаясь, пополз по мокрой траве. Назвать его изящным было бы довольно затруднительно. Остановившись у увядшего листка, как раз под цветком Майи, он отодвинул лист, и пчелка увидела замаскированный вход в пещеру.

— Чего-чего только нет на свете! — с удивлением сказала она сама себе. — Какая поразительная вещь! Кто бы мог подумать? Целой жизни мало, чтобы узнать все, что происходит в мире.

Она тихонько сидела в чашечке цветка и следила за жуком. Дождь продолжался.

— Если вы хотите идти со мною на охоту, — крикнул мохнач, подходя к подземной норе, — то вставайте поскорее! Уже совсем светло!

Из пещеры послышался тоненький, чирикающий голосок:

— Ради Бога, закройте вход! Ведь сюда льется дождь!

Жук повиновался.

— Но, пожалуйста, поторопитесь, — проворчал он.

Майе было очень интересно, что произойдет дальше. Она опять подползла к краю цветка и высунулась так далеко, что на спинку ей упала крупная дождевая капля. Она увидела, как увядший листок снова отодвинулся и из-под земли вылезло бурое существо, показавшееся пчелке чрезвычайно странным. У существа было неуклюжее тело и необыкновенно толстая голова с маленькими торчащими усиками. Тоненькие ножки еле передвигались, а выражение лица было озабоченным.

— С добрым утром, Ифи, — приветствовал удивительное существо жук, стараясь вежливо вытянуться в струнку. — Как вы спали, моя милая?

Ифи равнодушно протянула ему руку.

— Я не могу с вами идти, Курт, — сказала она. — Про нас и так уж болтают.

Бедный жук казался очень испуганным.

— Я вас не понимаю, Ифи, — пробормотал он. — Неужели наша юная дружба может погибнуть из-за каких-то пустяков?! Подумайте, Ифи! Какое вам дело до чужой болтовни? У вас своя собственная нора, куда вы можете вползать, когда вздумается; а если вы заберетесь в нее поглубже, то не услышите никаких разговоров.

— Вы ничего не понимаете, Курт, — задумчиво и печально ответила Ифи. — У меня на этот счет свои взгляды. Кроме того, вы меня обманули: вы уверяли, что из семьи бронзовок, а слизняк сообщил мне вчера, что вы попросту — навозный жук. А это ведь большая разница. Слизняк своими глазами видел вас за работой, назвать которую у меня язык не повернется. Вы должны сами понимать, что нам необходимо расстаться.

— Нет, я этого не понимаю! — горячо воскликнул Курт, оправившись от неожиданности. — Я хочу, чтобы меня любили за мои личные качества, а не за мою профессию.

— Если бы речь шла не о навозе, — сдержанно возразила Ифи, — я еще могла бы примириться с вашим занятием. Но вы должны понять, что молодая вдова, мужа которой всего три дня тому назад съела землеройка, обязана проявлять величайшую скромность… а потому — прощайте!

Сказав эти слова, Ифи с удивительной быстротой, словно ее унес ветер, скрылась в пещере. Майе трудно было бы поверить прежде, что живое существо может так стремительно двигаться.

Курт, словно забывшийся от конфуза, уставился на вход в норку. При этом у него был такой глупый вид, что пчелка не смогла удержаться от смеха.

Но жук наконец пришел в себя и недовольно потряс своей маленькой круглой головкой. Усики его печально опустились, как смоченное дождем опахало.

— В наше время, — вздохнул он, — не ценят ни хороший характер, ни солидный образ жизни. Ифи бессердечна. До сих пор я сам себе не решался в этом признаться, а теперь вижу, что это — факт. Но если она не могла стать моей подругой по влечению сердца, то что мешало ей сделать это хотя бы по расчету?

Майя заметила, что, произнося свою выстраданную речь, он уронил слезу, и ей стало его жаль.

Но вдруг Курт оживился. Он перестал плакать и осторожно перебрался за кучку земли, которую его приятельница набросала, вероятно, при устройстве своего жилища. По траве полз небольшой красноватый дождевой червяк. Пчелку удивил его способ передвижения: червяк то вытягивался в струнку, то съеживался и становился опять толстым. Его туловище состояло из нежных колец, беззвучно двигавшихся вперед. Майя страшно испугалась, когда жук, выступив неожиданно из-за холмика, за которым он прятался, схватил червяка и разорвал его на две части. Не обращая внимания на отчаянные судорожные извороты обеих половинок, он принялся за одну из них.

— Потерпи, потерпи, — бормотал Курт, — сейчас будет конец!

Но вдруг он опять вспомнил, должно быть, о навеки утерянной Ифи, и крупные слезы снова потекли по его щекам.

Пчелке было его очень жаль. "Как много в мире неприятностей!" подумала она. Вдруг, к своему величайшему изумлению, Майя увидела, что вторая половинка червяка, о которой Курт, охваченный печалью, позабыл, стала быстро удаляться.

— Кто бы мог поверить в такое! — с удивлением воскликнула Майя, да так громко, что жук внизу услышал и начал озираться.

— Прочь с дороги! — заорал он вдруг.

— Да ведь я сижу здесь и вовсе не стою на вашем пути! — возразила пчелка.

— А где же вы сидите? — спросил Курт, все еще не обнаружив собеседницу. — Куда вы запрятались?

— Я над вами, в чашечке цветка, — ответила Майя.

— Разве что! — сказал жук. — Но я ведь не кузнечик и не могу подпрыгнуть, чтобы увидеть вас… Почему вы крикнули?

— Так ведь половинка вашего червяка убегает! — сказала пчелка.

— Да, верно, — произнес Курт, следя за беглецом. — Эти твари удивительно подвижны. Но не беда: у меня сегодня нет аппетита.

И он бросил вторую половину червяка, которую еще держал в руках. Подобно первой, и она пустилась удирать, но в противоположную сторону.

Майя все никак не могла прийти в себя от изумления, но жуку этот образ действия червей был, по-видимому, хорошо знаком.

— Не подумайте, пожалуйста, что я всегда питаюсь этой гадостью, заметил он. — Не везде можно найти розы.

— Покажите, по крайней мере, этому несчастному, куда убежала его первая половинка, — взволнованно попросила пчелка.

Курт задумчиво покачал головой и сказал:

— Не следует снова соединять тех, кого разлучает судьба… Кто вы? добавил он, помолчав.

— Меня зовут Майя. Я — пчела.

— Очень приятно, — заявил Курт. — Я ничего не имею против пчел. Но зачем вы там сидите? Ведь пчелы, кажется, больше всего любят летать. Давно вы тут?

— Я здесь ночевала.

— Вот как, — произнес подозрительным тоном жук. — Надеюсь, вы хорошо спали? Вы только что проснулись?

Майя заметила неудовольствие Курта, которому было неприятно, что его разговор с Ифи мог быть подслушан. Не желая огорчать жука, пчелка утвердительно кивнула головой.

Жук бегал во все стороны, стараясь найти местечко, откуда он мог бы взглянуть наверх.

— Погодите, — обрадовался он, — вот я вскарабкаюсь на стебелек травы и посмотрю на вас. А вы взгляните тогда на меня. Ладно?

— Мне это будет очень приятно, — вежливо ответила Майя.

Курт нашел подходящее растение, и пчелка хорошо разглядела жука, когда тот встал на задние лапки и поднял к ней голову. Он показался ей довольно милым и приветливым, хотя был уже немолод и имел некрасивые, слишком толстые щеки. Он поклонился, причем стебелек под ним сильно закачался.

— Курт, из семьи бронзовок, — представился он.

Маленькая Майя, уже зная, что Курт — навозный жук, посмеялась в душе над ним. Но, не желая его огорчать, она промолчала.

— Неужели вас не беспокоит дождь? — спросила она.

— Нисколько, — небрежно ответил он. — Ведь я живу среди роз, а там почти всегда мокро или просто влажно.

— Курт, — с улыбкой произнесла пчелка, решив, что не мешает все-таки его немножко проучить за хвастовство и ложь. — А что там за отверстие под листом?

— Где? Какое? — испугался жук. — Да тут много всяких дыр… Вы и представить себе не можете, сколько их тут!..

Но волнение, охватившее его после вопроса Майи, и старание казаться спокойным имели весьма печальное для него последствие: он потерял равновесие и упал на спину, беспомощно барахтаясь всеми лапками.

— Ой! Ой! Я погиб! — завопил он. — Я не могу перевернуться!.. Я так умру… Какое несчастье!..