Янычар и Мадина - Бекитт Лора - Страница 6

Сразу за тесниной начинался ее родной аул, затем шли другие селения.

Мадина не сомневалась, что мужчины аула встретят турок в конце коридора. У ее отца, братьев и еще некоторых горцев имелись массивные кремневые ружья, остальные были вооружены шашками и кинжалами. Что может им помочь? Прежде всего, вера в справедливость Бога и осознание того, что за их спиной – маленькая родина, все то, чем жили многие поколения предков.

Мадина присела на камень. Понимая, что нужно поддерживать силы, она развязала узелок, чтобы поесть. От лепешек чуть пахло дымом, и девушка с тоской подумала о доме и о своих родных.

Мадина решила вернуться к аулу. Она сама не заметила, как далеко забрела. Обратный путь мог занять больше суток, тем более идти придется лишь днем: ночью по горам способен путешествовать только безумец!

Горная местность была налита тишиной, камни нагрелись от солнца, которое казалось очень большим и очень близким. Порой Мадине чудилось, будто все, что произошло недавно, это лишь сон. Она просто ходила в горы собирать целебные травы, а теперь возвращается обратно. Дома ее встретят мать и Асият, потом вернутся с охоты отец и братья, и продолжится привычная жизнь. А вскоре она выйдет замуж.

И тут Мадина похолодела. Она вдруг подумала, что ничего этого не будет. Мужчины аула против турок – что трава против ветра, тогда как османы – словно туча ворон над телом измученного животного: они захватят аул и уничтожат все, что захотят уничтожить. В том числе ее будущее, ее счастье.

В полдень следующего дня девушка подошла к аулу. Она стояла на высоте и пыталась понять, что творится внизу. Вчера вечером она слышала крики и выстрелы – их доносило эхо, но Мадина не знала, чем закончился бой.

На свой страх и риск она спустилась ниже и увидела родную усадьбу. Пустой двор, вокруг ни души. Аул был виден плохо, но девушке чудилось, будто она слышит непривычный шум, крики…

Мадина сошла по крутой тропе и заглянула в ворота. На мгновение отшатнулась, увидев на земле следы крови, а после вихрем ворвалась в дом. Никого! Все перевернуто вверх дном, сундуки открыты, на полу валяются какие-то тряпки.

Девушка побежала в Кунацкую.[7] Со стен исчезли украшенные серебром кинжалы и драгоценные шашки, гордость отца, – их лезвием можно было разрубить подброшенный в воздух платок. Кто-то увел лошадей и скот, забрал запасы продуктов. Мадина поняла, что произошло непоправимое. В родной сакле побывали враги, они убили или взяли в плен ее родных и ограбили усадьбу.

Забыв об осторожности, она бросилась в аул и в первом же проулке столкнулась со старой Гюльджан. Эта женщина жила совершенно одна, в горной хижине, и приходила в аул только тогда, когда кто-то тяжело заболевал. Селяне часто сами ходили к ней за амулетами, целебными мазями и отварами, а иногда просили ее истолковать какой-либо сон. Говорили, будто старая знахарка умеет творить чудеса и способна излечивать самые страшные болезни, переломы и раны.

Ходили слухи, что судьба Гюльджан сложилась подобным образом из-за одной трагической истории. Много лет назад, когда она была девушкой, ее полюбили два молодых горца. Они вступили в поединок, и оба погибли, сражаясь за любовь прекрасной черкешенки. После этого она так и не вышла замуж и уединилась в горах.

Увидев Мадину, Гюльджан испуганно замахала руками.

– Откуда ты взялась?! Уходи! Беги в горы! Там твои родные!

Сердце девушки подпрыгнуло от радости.

– Я видела Хафизу и Асият – они взбирались по склону, – продолжила старуха. – Кажется, турки их не догнали. Но они побывали в вашей усадьбе. Убили слуг и Керима.

Мадина вскрикнула и закрыла рот рукой. Из глаз хлынули слезы.

Гюльджан покачала головой и сурово произнесла:

– Не плачь. Это всего лишь первая потеря. Их будет много. Никогда не знаешь, кого и что придется оплакивать в жизни!

– А где мой отец, другие братья и… жених?

– Мужчины пытались преградить путь в аул, они сражались не на жизнь, а на смерть, но враги все равно вошли в Фахам. Говорят, среди наших много убитых. Кто-то сумел укрыться в горах. – Старуха покачала головой. – Земля полита кровью, будто дождем, и вода в реке стала алой, как пламя!

– А что в ауле? – с трудом справившись с собой, спросила Мадина.

– Османы бросились грабить дома, но много ли возьмешь с наших людей! Говорят, им приказано не трогать женщин – все-таки мы люди одной веры! – но вряд ли этих волков так просто остановить. А потому не вздумай показываться им на глаза. Ты слишком красива! Иди обратно в горы, попытайся найти своих. Османы не останутся тут навсегда, пойдут дальше, и тогда ты вернешься снова.

Девушка поблагодарила Гюльджан и поспешила наверх, туда, где небо будто ощерилось огромными острыми зубами. Как жаль, что ни горы, ни камни, ни небо, ни солнце не способны помочь жителям аула в их беде! И как же плохо, что могущество и сила порой бывают так далеки от справедливости!

В горах существовали свои, незаметные, тайные, неведомые чужестранцам пути и укрытия. Через некоторое время Мадина нашла заросшую густой травой небольшую лощину. Здесь обычно встречались охотники, когда возвращались домой с добычей.

Девушка не ошиблась. Вскоре она увидела братьев и других мужчин аула. Всего их было человек двадцать, не больше. Значит, остальные погибли? Мадина не заметила среди усталых измученных воинов ни отца, ни Айтека.

– Мадина! – Один из братьев, Азиз, узнал девушку и помахал рукой. – Иди сюда!

Она подбежала, и молодой человек обнял ее за плечи.

– Откуда ты?

– Я скрывалась в горах, потом побывала в ауле. Мужчины принялись расспрашивать о том, что происходит в селении. Мадина рассказала то, что узнала от Гюльджан.

– Надеюсь, маме и Асият удалось укрыться. Но Керима… Керима убили. Усадьбу ограбили. Гюльджан сказала, что османы заняли весь аул и туда нельзя возвращаться, – тяжело вздохнув, произнесла она.

Азиз резко рубанул рукой воздух и горестно покачал головой.

– Нужно сообщить отцу.

– Он здесь?!

– Да. Он ранен. Пойдем.

Ливан лежал на овчине и тяжело дышал. Когда он увидел Мадину, его лицо просветлело.

– Хвала Аллаху! Ты жива и невредима! Успела убежать?

– Айтек велел мне идти в горы прежде, чем османы успеют подойти к аулу. Как вы, отец?

Он сурово кивнул.

– Думаю, все обойдется. Лучше расскажи, что ты знаешь. Девушка присела рядом и повторила то, что говорила Азизу и другим мужчинам. Она увидела, как дрогнуло лицо отца, когда он услышал о гибели Керима. Ливан стиснул зубы и помотал головой.

– Что делать, отец? – В отчаянии прошептала Мадина.

– Мы не можем их остановить. Мужчины других аулов – тоже. Турки хорошо вооружены, и их очень много! Впервые в жизни я ощущаю бессилие, – помолчав, промолвил Ливан.

– Остается ждать? – Тихо спросил Азиз, и отец сурово ответил:

– Да.

– Где Айтек? – Робко осведомилась Мадина. Сердце девушки замерло. Ей казалось, оно никогда не забьется.

– Айтек… Не знаю, дочка. Боюсь, с ним случилось самое страшное, – глухо произнес Ливан. Но его глаза тут же загорелись неистовым огнем, и он добавил: – Впрочем, нет, умереть в бою за свою землю – далеко не худшая судьба для мужчины!

По телу Мадины прокатилась волна мелкой дрожи. Сердце билось часто, сильно и больно. Но слез не было. Может, потому что горе было слишком внезапным, невыносимым? Или потому что она… не поверила?

– Вы видели его… мертвым, отец? – собравшись с силами, спросила девушка.

Ливан начал говорить, осторожно подбирая слова:

– Айтек был очень смел, до безрассудства, он кидался на врагов, как дикий зверь, и один убил, наверное, пятерых. Мы все бились, словно одержимые, но… янычар было слишком много! Они шли на нас тучей, стеной! Я видел, как твоего жениха ранили саблей, и проклятый осман столкнул его в реку. Я не мог помочь, я сражался, меня окружали враги. Потом нам пришлось отступить…