Лучшие романы о любви для девочек - Селин Вадим - Страница 15

Фыркнув, я набрала ответное сообщение: «Перья в голове – не самое лучшее качество для катамаранщика. Это больше присуще тумба-юмбам. Переманивать их клиентов – неблагородно».

Марат наигранно-лениво расцепил руки из-за головы, снова потянулся и, опять же, лениво, полез в карман шорт, которые лежали под его знаменитым зонтом. Не спеша, он вновь подставил тело лучам солнца, и только после этого уделил внимание телефону. Если судить по себе, в эти «ленивые» секунды ему было страшно интересно, что же я ему отвечу. Таким поведением он нагонял интригу на меня и на себя.

Через несколько секунд с него слетел весь апломб. Он согнулся пополам от смеха, бросил телефон на шорты и стал руками взбивать волосы. Когда перышко от подушки спланировало на гальку, сжал обе руки в кулак и показал мне знак «пять». Мол, ты меня сделала!

Я улыбнулась в ответ и демонстративно перешла на другую сторону вышки, наблюдая в бинокль за противоположной частью пляжа.

Я сгорала от интереса – что там делает катамаранщик? – но не поддавалась дикому желанию развернуться. Пусть понервничает. Пусть тоже украдкой понаблюдает за мной, подумает – когда же я развернусь и уделю внимание его величеству.

Я улыбалась, но Марат этого не видел.

Кажется, у нас начинаются какие-то новые отношения. Так интересно, что будет дальше. Что он мне напишет? Или снова ничего не напишет? Пусть так, но зато теперь я хоть знаю, что он лежит под зонтом, а не в реанимации под капельницами в окружении врачей и медсестер.

– Смотри, Полинка, катамаранщик твой явился, – сообщил Артем.

Я взглянула на напарника. Он держал в руках журнал и энергичными кивками показывал мне на катамаранщика. Вот наивное создание! Пока он валяется на шезлонге и рассматривает картинки с машинами, вокруг него разыгрываются нешуточные страсти.

– Я видела, – безразличным голосом ответила я и, с жалостью посмотрев на Артема, протянула: – Если мне не изменяет память, кому-то я вчера обещала пахлаву…

Артем мгновенно отбросил журнал куда-то в сторону и подскочил ко мне.

– Мне! Мне ты обещала!

– А воду уже всю перевез?

– Какую воду? – поразился парень.

– Ту, которую обиженные возят.

– Да! Всю перевез! – дошла до него моя шутка. – Ничего не осталось! Но после перевозки жутко проголодался, и мне надо подзаправиться чем-нибудь сладким.

– Эй, подойди сюда! – сквозь смех крикнула я какому-то мальчишке, торгующему пахлавой и трубочками со сгущенкой.

Артем остался на вышке истекать слюнками, а я спустилась вниз и купила ему пахлаву. Самую большую.

Но спустилась с еще одной идеей – украдкой посмотрела на катамаранщика.

Он лежал под зонтом, и из-за очков не угадаешь, куда он смотрит. Хотелось бы, чтобы его замаскированный взгляд был направлен на меня…

Отдав счастливому Артему пахлаву, я надела на руку напульсник. И правда, это не дело, ходить не по форме.

До обеда никто не тонул, солнце никого не било (я имею в виду солнечный удар), все было тихо, спокойно, и я, оставив Артема одного, спустилась с вышки.

После того, как я сообщила катамаранщику, что у него в волосах перо, мы больше не переписывались. Он первым мне не писал, я тоже ему не писала. Посчитала, что мужчина сам должен проявить инициативу.

Впрочем, ему и некогда было писать: из-за спокойного моря отдыхающим без конца хотелось кататься на катамаранах, брать в аренду матрасы, торпедой летать на «бананах», и Марат ни секунды не отдыхал. Под зонтом одиноко лежали его шорты, а в них – телефон, которому хозяину не было времени уделить внимание.

Смешно – мы оба работаем у моря, только когда море спокойное – мне раздолье, работы нет, а у него, наоборот, полная запарка.

Я обмотала вокруг бедер свой прозрачный платок и пошла к Фулате. Курортные города летом обожаю еще и за то, что люди ходят в легкой одежде, которую и одеждой-то не назовешь – плавки, купальники, такие вот платки, как у меня, которые носят только ради красоты, а не чтобы скрыть тело – все равно просвечивается.

Сегодня подруга выглядела значительно лучше, чем вчера. На губах ее блуждала улыбка, и вся она светилась каким-то внутренним светом. Даже одежда выражала радость – бубу (длинная юбка из легкой ткани, которая есть в гардеробе каждой африканки) была цветастой, ярче самого солнца.

– И как это придумала ты про «тигра»! – воскликнула Фулата, когда мы пришли в кафе и заняли столик.

– Ты начала притворяться? Расскажи. Мне интересно.

– Я вчера хотела специально позвать Ваню на свидание, но обошлось без этого. Он сам позвонил, сказал, что придет ко мне за диском. Пришел. И я начала нашу операцию – отдала ему диск и уже сказать хотела, что иду спать, но он попросил меня сделать чаю. Мы стали пить чай. Он рассказывал что-то мне, а я старательно делала вид, что я витаю где-то далеко. Он заметил это и спросил, все ли со мной в порядке? Я сказала, что да. Он снова стал что-то говорить, спрашивать, а я или невпопад отвечала, или снова мыслями была не с ним. Я видела, что он забеспокоился.

– Здорово! – похвалила я подругу.

– Может, на этом надо было остановиться, но во время его рассказа я взяла свой телефон и сама себе отправила сообщение. Телефон зазвонил, когда я стала его читать. Ваня подумал, что мне его кто-то посторонний написал. В общем, я делала вид, что с кем-то переписываюсь.

– А Ваня что?

– Занервничал. Начал спрашивать, с кем я переписываюсь, сказал, что я какая-то странная. Я говорила, что переписываюсь с тобой. Но в то же время делала мечтательное лицо и, знаешь, сладко вздыхала.

– А Ваня?

– Волновался.

– А ты?

– Продолжала «переписываться».

– А он?

– Попросил сообщения почитать.

– А ты?

– Сказала, что не дам. Это мое личное.

– А он?

– Орать начал: «Ах, твое личное? Я думал, мы – это и есть „личное“ друг друга!» – процитировала Фулата.

– А ты?

– Сказала, что право имею поболтать с подругой, и вроде бы мы разговариваем с тобой о наших делах женских.

– Прикольно придумала. А Ваня что на это ответил?

– Что не верит мне. Одним глотком допил чай, хлопнул дверью и ушел. И забыл диск.

– Как? – удивилась я. – Навсегда ушел?

– Да конечно! – рассмеялась Фулата. – Сегодня с утра уже десять раз звонил, спрашивал, как у меня дела. И пригласил на экскурсию «33 водопада».

– Ты согласилась?

– Да. Если бы отказалась – чересчур круто было бы.

– Правильно! «Тигром» надо быть с умом.

– Сегодня будут водопады, а тридцать первого июля – ресторан.

– То есть?

– Он уже сегодня пригласил меня на праздник в ресторан! Сказал, что весь день будет носить меня на руках.

– Ну, дает… – восхитилась я. – Два приглашения в один день.

– Да… Я теперь праздника жду с нетерпением!

Сейчас объясню – Фулата имеет в виду День африканской женщины, который отмечается тридцать первого июля. Для африканцев этот праздник то же самое, что в России – Восьмое марта. Мужчины дарят женщинам подарки. Чаще всего это шоколад, цветы, золотые украшения, алмазы (в Африке их добывают, и поэтому стоят они там относительно недорого), и, что интереснее всего – еще преподносят русские матрешки. В Африке они очень ценятся. На этот праздник Ваня и пригласил Фулату.

– Знаешь, даже мне самой веселее стало. С сегодняшнего дня все, как раньше. Внимание от Вани – забота, звонки частые… В последнее время все было не так.

– Ну, будем надеяться, что все наладится, – оптимистично сказала я, и мы с Фулатой чокнулись пластмассовыми стаканами с холодным спрайтом.

– А у тебя как дела? Ты загадочная какая-то. На телефон смотришь постоянно.

– Мне есть что тебе рассказать, – таинственно начала я.

– Так расскажи!

И я поведала Фулате обо всех событиях, произошедших после того, как она ушла разжигать интерес в Ване. О том, как я для чего-то прыгнула в кусты роз, и о том, как сказала, что потеряла в них туфлю, и как споткнулась о бордюр… Обо всем рассказала, вплоть до нашей с ней встречи сейчас.