Совсем не герой - Хохлов Антон - Страница 52

— Помню, лет пять назад охранял я судью одного, — вещал широкоплечий стражник с небольшой кудрявой бородкой. — Ох и на редкость гадостного нрава был человек, скажу я вам. Городок, в котором он жил, был малюсенький, но этот судья всем жителям умудрился встать поперек горла. Ну и однажды пообещал кто-то, что, мол, прирежет судью, будто хряка какого. А тот услышал, перепугался и нанял меня, дабы жизнь свою поганую охранять. Ну я и охранял по мере сил. Таскался за ним повсюду, оружием звенел. Помогало! Но однажды понесла моего подопечного нелегкая в местный лесок за грибами. Это в два часа ночи-то! Судья перед этим делом принял изрядно, вот ему грибков и возжелалось. Мне, само собой, идти никуда не хотелось, но пришлось. Деньги-то платят. В общем, забрались мы в лес. Идем. Вокруг темно, ни зги не видать, и ухает кто-то противно, а судье все по барабану. Чешет, как кабан, сквозь камыши и корзинкой помахивает. Песни похабные орет. Но вдруг вышли мы на поляну. А она голая-голая — ни травинки не растет — и вся лунным светом залита. А посередине растет огромный гриб. Грибище! Честное слово, я в жизни таких не видел. С бочку величиной. Судья его как увидал, так вперед и кинулся. Я было за ним, а тут откуда ни возьмись появляется на поляне жуть полная. Вроде как мужик — длинный, худой, весь в плащ черный замотанный, и только глаза красным, словно угли, горят. Появился и говорит: «Изрядно ты крови народной попил, настала пора и твоей отведать». И пасть открывает, а в ней клыки-и… Я как это дело увидел, так сразу и бежать, ибо в контракте было написано, что я охраняю судью лишь от людей, а та тварь была кем угодно, но только не человеком.

Вокруг одобрительно загомонили, а эстафету перенял седой воин в кольчуге.

— Случилось это в дни моей далекой молодости, — рассказывал он, приглаживая пушистые усы. — Я тогда еще только начинал наемником работать и был рад наняться к кому угодно и за любые деньги. Ну и попал однажды к алхимику, который собирался идти в ночь на заброшенное кладбище добывать какие-то там травки для заклинаний. Работа была, как мне тогда казалось, непыльная. Пашешь всего одну ночь, а получаешь пять золотых. Легкие деньги! В общем, в назначенный срок поперлись мы на погост вместе с еще двумя оболтусами, которые тоже на деньги падки. Местечко, я вам скажу, то еще. От могил одни холмики еле заметные, кресты да надгробия все поломанные и сгнившие, оградок в помине нет. Но вот посередине стоял склеп, будто совсем временем не тронутый. Камень черный, не потрескавшийся, мхом не зарос. Мне это тогда сразу подозрительным показалось. Алхимик нам сказал, чтоб снаружи стояли и, если кто полезет, в склеп не пускали, а сам внутрь зашел. И тут будто по команде земля затряслась и полезли из могил мертвецы ожившие. Почти все — скелеты. Костями гремят, глазами сверкают и воют протяжно. Ох и перетрухали же мы! А бежать-то и некуда! Со всех сторон окружила нежить, да так и прет, лапы костлявые протягивая. Как отмахались, не помню. У нас у всех, слава Всевышнему, булавы были, а они знатно черепа громят. Однако одного паренька порвали-таки. А алхимика мы дожидаться не стали. Как рассвело, ноги в руки и домой. Меня после этого случая родня неделю брагой отпаивала…

Все дружно посочувствовали седому и начали припоминать похожие случаи из своей жизни, но я больше не прислушивался к этой болтовне. Меня привлекло другое. Дело в том, что мы расположились лагерем рядом с небольшим лесочком, и сейчас в его глубине я увидел свет. Сперва едва различимый лучик, но с каждой секундой свет разрастался и приближался к нам.

— Эй, ребята, — обратился я к охранникам. — Вы, случайно, не знаете, что это?

Стражи среагировали мгновенно. Повскакивали с насиженных мест, схватились за оружие и стеной встали на пути у предполагаемого противника. Однако когда он — противник — появился…

Их было немного, этих прекрасных существ с голубыми глазами и действительно золотыми волосам. В основном мужчины, но впереди шла… богиня! Я не знаю, как назвать ее по-другому. Господи, я даже не представляю, как можно словами описать это совершенство. На ней практически не было одежды, но о ней нельзя было думать как о женщине. Ею можно было лишь любоваться, как закатом, как глубоким ночным небом. Как чем-то неимоверно прекрасным, но недостижимым. А уж когда она улыбнулась…

Честное слово, тогда я бы согласился на все, что бы она ни предложила. И, похоже, не я один. Охранники выронили оружие и глядели в пустоту расширенными глазами и с глупыми улыбками на лицах. А один из купцов, что вылезли из своих обозов и присоединились к немой от счастья толпе, прошептал:

— Высшие эльфы.

Вот как. Ну, именно так я их себе и представлял…

… Я нырнул в кристально чистую, ледяную воду, а потом пробкой вылетел в воздух, зависнув над собой же. Тот, прежний я стоял с абсолютно тупыми, но счастливыми глазами, а я этот (ну и фразочка!) висел над ним метрах в трех, глядя прекрасной эльфийке глаза в глаза. Она парила рядом, с интересом разглядывая меняла потом спросила:

— Значит, ты и есть новый Белый Оборотень?

Я таял. Ее голос… Любая музыка, даже самая красивая, покажется гадким скрежетом в сравнении с ее голосом.

— Э-э-э… хм… да, это я, — прокашлявшись, просипел я. Дыхание перехватило окончательно.

— Теперь твоя жизнь — сплошная обязанность, — сказала эльфийка, печально улыбнувшись. — Обязанность перед людьми, перед нечистью, перед самой природой. Тебе выпал тяжелый жребий. Но ты сможешь познать много нового из того, что раньше было недоступно.

— Возможность превращаться в волка? — кисло поинтересовался я, за что получил немного укоризненный взгляд.

— Теперь тебя ждет долгая жизнь. Гораздо более долгая, чем у обычных людей. В сотни раз. Если тебя не убьют или ты сам не сломаешься, то сможешь увидеть весь путь развития человечества, с его взлетами и падениями. И сделать свои выводы. Вы, люди, очень странные существа. Живете так мало, а хотите так много, поэтому творите как добро, так и зло без оглядки. Ты поймешь это. Потом. Пока ты еще человек, в душе.

— Угу. — Я сник, но осмелился на еще один глупый вопрос: — А вы поможете людям в назревающей войне?

Эльфийка прикрыла глаза и покачала головой.

— Мы уже очень давно не вмешиваемся в дела людей, Белый Оборотень. Мы видели слишком много войн и знаем, что, даже если нечисть одержит верх, мало что изменится. Пройдет несколько десятков лет, и люди вновь воцарят на покоренных землях. Такое уже было, такое еще будет. Но ты не должен оставаться в стороне.

— Да я, собственно, и не собирался…

— Ты — не из нашего мира. Ты не знаешь почти ничего, но справишься. Случайно ты не мог попасть сюда и стать Белым Оборотнем, значит, это было предопределено. Знаешь, я даже немного помогу тебе…

— Дадите меч-кладенец? — вяло спросил я.

— Отправлю в Синзуал…

Я стоял посередине огромного коридора. Под ногами — мраморные плиты, стены отливают золотом, а арочный потолок завис метрах в десяти над головой. Вдоль коридора в специальных нишах стояли сверкающие рыцарские доспехи разных фасонов, а между ними стены были увешаны яркими гобеленами. Вокруг — ни души.

Я растерянно потоптался на месте и нерешительно крикнул: «Ау!» Эхо отозвалось сразу же, злорадно прокатив мое «ау» на все лады и унеся его куда-то вдаль. Больше никто не откликнулся. И куда, если не секрет, меня закинула божественная эльфийка? Хотя я, пожалуй, догадываюсь. Это императорский дворец. Где же еще может быть такая роскошь?! И, скорее всего, меня забросили сюда не зря. Помнится, Отец Инквизиции говорил, что император Сигизмунд — старый маразматик, но ведь он мог так сказать и для отвода глаз. Чтоб мне, значит, не было смысла идти к императору, который наверняка и не знает о готовящемся нападении нечисти. Значит, надо найти Сигизмунда и все ему рассказать, ибо гложут меня сомнения, что он соответствует тому образу, который описал подлый Волкодлак.

Порешив так, я храбро зашагал в наиболее понравившемся направлении в надежде, что мне встретится какой-нибудь слуга или, на худой конец, герцог, который сможет объяснить, как пройти в покои императора. Однако единственным человеком, которого я встретил за час скитания по залам и коридорам дворца, был пьяный в зюзю стражник, который сладко храпел в обнимку с собственной алебардой. На все мои попытки его разбудить он отвечал похрюкиванием и пихался ногами, так что я быстро плюнул на эту затею и сильно задумался, присев рядом, на стульчик.