Красное море под красным небом - Линч Скотт - Страница 12

Спустя неделю алхимия действовала вовсю. С десяток парней катались по полу красильни, а Жеан учил их всем хитростям борьбы: соблюдение равновесия, инициатива, ситуационная настороженность. Он начал демонстрировать приемы — и милосердные, и жестокие, — которые с помощью кулаков и топориков сохраняли ему жизнь.

Благодаря влиянию Жеана парни обратили внимание на вид своей красильни. Жеан недвусмысленно учил их считать красильню своим штабом, а это требовало определенных удобств. Появились алхимические фонари, их развесили на стропилах. Разбитые оконные стекла заменили свежей промасленной бумагой, дыры в крыше забили досками и соломой. Парни украли подушки, дешевые занавеси и навесные полки.

— Найдите мне печку, — сказал Жеан. — Украдите большую печку, и я научу вас, жалких ублюдков, готовить. Невозможно превзойти каморрских поваров; там даже воры повара. Мне пришлось учиться годы.

Он осмотрел ставшую более благоустроенной красильню и свою все увеличивающуюся шайку молодых воров и задумчиво сказал:

— Всем нам пришлось учиться.

Он пытался заинтересовать Локки проектом «Медные Парни», но ничего не вышло. Сегодня он в очередной раз рассказал о растущем доходе, о штабе, о том, чему учит парней. Локки долго смотрел на него, сидя на кровати со стаканом вина в руке.

— Что ж, — сказал он, — что ж, вижу, ты наконец нашел замену.

Жеан онемел от удивления.

Локки осушил стакан и продолжал равнодушно:

— Быстро ты. Быстрей, чем я ожидал. Новая банда, новая нора. Не стеклянная, но и это можно устроить, если постараться. Итак, ты играешь в отца Цеппа, снова разжигаешь огонь под котлом, полным конского навоза.

Жеан вскочил, вырвал из руки Локки пустой стакан и швырнул в стену; стакан разлетелся и осыпал комнату серебристыми осколками, но Локки и глазом не моргнул. Лег на грязную потную подушку и вздохнул:

— Двойников нашел? А новую Сабету? Или нового меня?

— Иди к черту! — Жеан так стиснул кулаки, что почувствовал под ногтями теплую кровь. — Иди к черту, Локки! Я не для того спасал твою проклятую жизнь, чтобы ты сидел в этой проклятой лачуге и изображал человека, который изобрел горе. Ты не такое уж исключение!

— А зачем тогда ты меня спас, святой Жеан?

— Из всех глупых, дурацких вопросов…

— ЗАЧЕМ? — Локки приподнялся на кровати и погрозил Жеану кулаком; впечатление могло бы быть комическим, если бы не убийственное выражение в его глазах. — Я просил оставить меня! А теперь ты ждешь благодарности? За эту проклятую комнату?

— Не я ограничил этой комнатой весь твой мир, Локки. Ты сам это сделал.

— Для этого ты меня спас? Сначала три мучительные недели в море, а теперь Вел-Вираззо, захолустье Тал-Веррара? Это шутка богов, и я в ней главная острота. Лучше было бы умереть вместе с Серым Королем. Я тебе говорил: оставь меня!

А потом почти шепотом добавил:

— Как я по ним скучаю. Боги, как их мне не хватает. Они погибли из-за меня. Не могу… не могу это вынести…

— Не смей! — прорычал Жеан. Он с силой толкнул Локки в грудь, и тот упал на постель. — Не смей использовать их как предлог для того, что делаешь с собой! Не смей…

Не сказав больше ни слова, Жеан повернулся, вышел и захлопнул за собой дверь.

5

Локки опустился на постель, закрыл лицо руками и слушал, как затихают шаги Жеана.

К его удивлению, несколько минут спустя шаги послышались снова и гораздо ближе. Жеан с мрачным лицом распахнул дверь и с большим деревянным ведром в руках направился прямо к Локки. Без предупреждения он вылил содержимое ведра на Локки. Тот удивленно ахнул и прижался к стене. Встряхнулся, как собака, и убрал мокрые волосы с глаз.

— Жеан, какого…

— Тебе нужно умыться, — оборвал Жеан. — Ты весь покрыт жалостью к себе.

Он бросил ведро и прошелся по комнате, собирая все бутылки и мехи, в которых еще хоть что-то оставалось. Управился прежде, чем Локки сообразил, что он делает; потом Жеан взял со столика кошелек Локки и сунул себе в карман.

— Эй, Жеан… он мой!

— Раньше был «наш», — холодно ответил Жеан. — Так мне больше нравилось.

Когда Локки попытался вскочить, Жеан без всяких усилий остановил его. Потом снова вышел и захлопнул за собой дверь. Послышалось щелканье, и все — не было даже скрипа половиц. Жеан ждал за дверью.

Локки с рычанием прошел к двери и попробовал открыть ее, но не смог. Он удивленно нахмурился и несколько раз постучал. Засов на той стороне, и он задвинут.

— Любопытно, — сказал из-за двери Жеан, — что номера в гостинице «Серебряный фонарь» могут закрываться снаружи, и ключ есть только у хозяина. На случай, если нужно удержать гостя, пока позовут стражу.

— Жеан, открой эту чертову дверь!

— Нет. Открой сам.

— Не могу. Ты же сказал, нужен особый ключ.

— Локки Ламора, которого я знавал, плюнул бы в тебя, — сказал Жеан, — Священник Покровителя Воров. Гарриста Благородных подонков. Ученик отца Цеппа. Брат Кало, Гальдо и Жука. Скажи, что бы подумала о тебе Сабета?

— Ты… сволочь! Открой дверь!

— Посмотри на себя, Локки. Какой позор! Открой сам.

— У тебя. Этот. Проклятый. Ключ.

— Но ты ведь умеешь открывать замки, верно? Отмычка на столе. Если хочешь вернуть вино, поработай над дверью.

— Сукин сын!

— Моя мама святая, — сказал Жеан. — Каморр не производил большей драгоценности. Город ее не заслуживал. Я могу ждать здесь всю ночь. Это нетрудно. У меня все твое вино и все твои деньги.

— А-а-а-а-а!

Локки схватил со стола маленькую кожаную сумку: пошевелил пальцами правой руки и с сомнением посмотрел на левую: сломанное запястье срасталось, но постоянно болело.

Он склонился к дверному замку, нахмурился и принялся за дело. И удивился, как быстро мышцы спины начали протестовать против неудобной позы. Локки прервал работу и подтащил стул, чтобы продолжать сидя.

Орудуя отмычкой, сосредоточенно прикусив язык, он услышал за дверью звуки тяжелых движений и несколько громких ударов.

— Жеан?

— Все еще здесь, Локки, — отозвался более веселым голосом Жеан. — Боги, ты не торопишься. О, прости — ты уже начал?

— Когда я открою эту проклятую дверь, ты покойник, Жеан!

— Когда откроешь дверь? В таком случае меня ждет долгая жизнь.

Локки удвоил усилия, вспоминая знакомый ритм движений, который усвоил еще мальчишкой за долгие мучительные часы, — легко переместить отмычку, внимательно прислушаться к своим ощущениям. Но тут топот, скрип и удары по другую сторону двери начались снова. Что там делает Жеан? Локки закрыл глаза и попытался отвлечься от этих звуков… сузить мир до ощущений пальцев, работающих отмычкой…

Замок щелкнул, разъяренный Локки, торжествуя, едва не упал со стула и распахнул дверь. Жеан исчез, а узкий коридор за дверью был перегорожен грудой ящиков и бочонков — непроходимая преграда в трех футах от Локки.

— Жеан, что это?

— Прости, Локки. — Жеан, очевидно, стоял сразу за импровизированной стеной. — Я взял у хозяина из погреба кое-что и попросил парней, которых ты вчера обыграл, принести это сюда.

Локки сильно толкнул стену, но она не поддалась; очевидно, Жеан с той стороны удерживал ее всей своей тяжестью. Откуда-то, вероятно, снизу, из общей гостиной, долетел смех. Локки стиснул зубы и ударил здоровой рукой по бочке.

— Да что с тобой, Жеан? Ты устраиваешь подозрительную сцену!

— Вовсе нет. На прошлой неделе я сказал хозяину, что ты путешествующий инкогнито дон из Каморра; приходишь в себя после приступа безумия. А только что я положил ему на прилавок гору серебра. Ты ведь помнишь серебро? Как мы его крали, когда твое общество было более приятным?

— Это уже не забавно, Жеан! Отдай мое проклятое вино!

— Действительно проклятое. Боюсь, если ты хочешь его получить, тебе придется вылезать через окно.

Локки отступил на шаг и ошеломленно посмотрел на самодельную стену.

— Жеан, ты это не всерьез.

— Я никогда не был серьезней.