Затмение луны - Ходжилл Пэт - Страница 45

– Когда-то оскалы были лишь одним из горных племен, разве что победнее прочих, – начал он. – Потом пришли Строители. Они предложили оскалам награду и секретные знания, если те станут работать на них. Горцы, конечно же, согласились, тем более что первой их задачей стало оградить Безвластия от племен-соперников.

– Как? – спросил Торисен.

– Я не могу объяснить, лорд, и они не могут. Они забыли даже, как строили город в Безвластиях, как возводили храмы. Ах да, еще они сделали Вирден – уже для себя.

– Держу пари, этого-то они уж абсолютно не помнят. Забывчивая кучка жуликов.

Историк рассмеялся:

– Не забывчивее Главного Строителя. У него было кое-что – талисман, эмблема, не знаю, – то, что, предположительно, защищало его и его народ от Безвластий. Оскалам обещали, что, когда храмы будут возведены, а Строители двинутся дальше, им оставят и безделушку, и город в Безвластиях. С учетом того, как горцы относились к этому месту – священная земля и все такое, – можно представить, какая это была награда. Так что оскалы работали как сумасшедшие, построив восемь храмов по всему Ратиллену и почти закончив девятый в Котифире. А потом однажды утром ни один Строитель не явился руководить ими. Вместо этого горцы нашли талисман, Сан-тари, как они его называли, лежащий там, где его забыл прошлой ночью Главный Строитель. «Зачем же заканчивать храм», – спросили себя оскалы. Почему бы просто не взять вещицу, из-за которой они так надрывались, и не сбежать?

– Строители нашли бы что на это ответить, – пробормотал Ардет.

– Видишь ли, лорд, оскалы убедили себя в том, что эта штука, чем бы она ни была, является источником силы и власти Строителей. Они думали, что если получат ее, то смогут все. Но когда один из горцев надел талисман, тот просто-напросто отрезал ему голову.

Торисен смотрел на падалыциц-хваталок на том берегу. Сколько же их там, как минимум пять скоплений, вьются лазурные тучки над чем-то скрытым в высокой зеленой траве, пляшут. А Холли все нет и нет.

Потом слова историка дошли до его отстраненного сознания, и лорд невольно потянулся к вновь надетому серебряному ошейнику. Ардет заметил его жест.

– И это еще не все, совсем нет! – возбужденно продолжал молодой летописец. – Они вдруг обнаружили, что начали терять память. О, они забыли не все, только то, чему научили их Строители, например как укладывать обратные камни или читать особые руны. «Это месть Строителей за вероломные замыслы», – решили горцы. И они в страхе бежали обратно в Вирден, где и сидят по сей день, сильно сократившись в количестве, иногда выдерживая осаду других племен, которые все еще подозревают, что оскалы делают что-то, чтобы Безвластия оставались закрытыми.

– Весьма поучительная история, – сказал Ардет. – Я одобряю твои исследования. А вот Сан-тари…

Торисен одеревенел в седле.

– Копыта, – только и выдавил он.

Бришни дернула головой, ноздри ее раздулись.

– И дым, – сказал Ардет.

Из-за поворота вылетел лорд Даниор со своими охранниками, чуть не врезавшись в авангард войска:

– Беда, Тори, беда…

Торисен ринулся вперед, мимо них. Дорога петляла, следуя изгибам реки, проносились расплывчатой цепочкой вязы и клены. Теперь и лорд чувствовал запах дыма, а еще затхлое, влажное зловоние. Он обогнул заросли багряных рябин и увидел все еще дымящиеся развалины станции. Посреди дороги неподвижно застыли четыре тела в одеждах жрецов. Когда Торисен подъехал ближе, то увидел, что люди пригвождены к земле заостренными кольями, проткнувшими их насквозь. Лица под капюшонами покрывала шевелящаяся маска из голубых бабочек. Лорд отогнал насекомых от одного убитого. Позади Донкерри прильнул к шее своей лошади – его тошнило.

– Кто-нибудь знает этого человека?

– Он был жрецом, одним из тех, кого послали с миссией в Каркинарот, – сказал Киндри. Он угрюмо сгонял бабочек с лиц остальных. – А это его помощники. Я учился с ними.

Торисен посмотрел на него, потом поспешно отвел глаза:

– Друзья?

– Нет. Когда шанир не приживается в братстве, новички считают своей обязанностью пнуть его за это. Но никто из них не заслужил такого конца.

Торисен отвел Урагана в сторону.

– Холли, возьми этих людей и готовь погребальный костер. Обыщите развалины – там могут быть еще тела, загляните и на тот берег реки. Следуйте за хваталками. Донкерри… Держи себя в руках, мальчик. Хорошо? Собрался? Тогда скачи назад, к Харну. Расскажи ему, что случилось и куда мы теперь направляемся. Еще скажи, чтобы он вел колонну по главной дороге. Киндри, тебе лучше отправиться с Донкерри.

Торисен все еще не мог заставить себя смотреть на шанира, так что он не видел удивления в тусклых глазах молодого человека, сменившегося обидой.

– Д-да, милорд, – выдавил из себя Донкерри, – а куда вы?

– Как это «куда», в Вирден, конечно, в цитадель Гришарки. Куда же еще?

Крепость местного головы была в пяти минутах быстрой езды в глубь Невиданных Холмов. Торисена резанула по глазам белизна квадратных башен, когда Ураган вырвался из ущелья на узкую аллею, ведущую к дому. По бокам скакали Ардет и Бур, за ними поспешали стражники.

Позади кто-то закричал.

Торисен обернулся через плечо и увидел, как свалился с лошади первый охранник Ардета, запутавшись в сброшенной на него сверху сети. На упавшего коня налетели остальные, барахтающаяся груда перекрыла лощину.

– Берегись! – прокричал Бур и тотчас же оказался на земле – в него бросили солидным камнем.

Оскалы устремились к ним со всех сторон, торопливо сбегая вниз по склонам. Ардета выкинуло из седла, когда Бришни отпрыгивала от нападающих, он врезался в Торисена, и тот упал, но ловко перевернулся в воздухе, умудрившись встать на ноги, и оказался лицом к лицу с каким-то бородачом. Лорд ударил противника по горлу скользящим движением и отпрыгнул, вытаскивая на ходу короткий меч. В локоть попал камень, и рука онемела. Меч выпал из потерявших чувствительность пальцев. Торисен попытался поймать его другой рукой, но тут его цепко обхватили сзади и завернули руки за спину. Оскал подобрал упавший клинок. Торисен глядел на него.

«Мой бог! – пронеслась в пустой голове удивленная мысль. – А ведь я сейчас умру!»

Человек занес руку для последнего удара, но тут его взгляд опустился на обнажившееся в битве горло Торисена, и глаза его дико расширились. Кентиар слабо поблескивал холодом на загорелой коже. Оскал, подвывая, отступил на шаг, потом еще и еще, и сам уронил меч. Казалось, он был бы рад испариться вовсе, но вместо этого вдруг упал нйц прямо в грязь и так и замер.

Тот, кто выворачивал руки Торисена, отпустил их. Лорд резко повернулся, готовый драться, но противник стоял как громом пораженный. Потом его глаза закатились, и он свалился в глубоком обмороке.

– Сан-тари, – выдохнул третий и бухнулся на колени.

– Сан-тари, Сан-тари…

Слово пробежало по рядам оскалов, как дуновение ужаса, и все они опустились на землю. Воздух наполнился запахом пота мигом взмокших от ужаса тел, и не только пота. Торисен, ошеломленный, стоял посредине распростершегося круга, потирая медленно оживающие руки. Потом он заметил неподалеку Бура и пошел к нему, переступая через упавших.

– Ты в порядке?

– Да, лорд. – Кендар поднялся, пошатываясь, с рассеченного лба стекала кровь. – Им нужен был ты.

– Бришни, назад, леди. Осторожненько… – Кобыла стояла над Ардетом, охраняя его. Теперь она чуть отступила, осторожно ставя тонкие ноги, словно ступая среди разбросанных яиц, стараясь не разбить их. Высокорожденный, охая, зашевелился. Торисен помог ему встать. – Мой лорд?

– Все нормально, мальчик мой, все цело. А что это они?

– Не сомневаюсь, что дело в Кентиаре.

Тем временем охранники Ардета выпутались наконец из веревок и прискакали сторожить несопротивляющихся пленников. Ловушка задержала их всего на несколько минут, но если единственной целью нападавших было убить Верховного Лорда, то этих мгновений хватило бы за глаза.