Затмение луны - Ходжилл Пэт - Страница 30

– А теперь что? – Джейм с опаской глядела на внезапно обнажившееся дерево.

Марк тихо рассмеялся:

– О, это всего лишь дориш. Они нередко встречаются на берегах Серебряной. – Он шагнул к другому дереву, покрытому чем-то вроде малюсеньких коконов – их были там миллиарды. – А вот кое-что позанимательнее. Оно называется «хозяином». Гляди.

И он легонько стукнул по стволу.

Все коконы лопнули одновременно. Поток молодых бледно-зеленых листочков хлынул в воздух и исчез, прочертив дымку у крон золотой жилкой.

– А когда они упадут? – Джейм, задрав голову, смотрела вслед.

– Не раньше, чем доберутся до зимнего дерева-хозяина далеко на юге. По весне они вернутся…

Начинало темнеть. Под деревьями разрастались туман и тени, принимая причудливые формы призраков, меняясь снова и снова, лишь только ветер пошевелит листву в вышине. Внизу шептал о чем-то папоротник.

– Скоро придется остановиться, – сказал Марк. – После заката тут не место ничему человеческому. И лучше не будем разжигать костер – с одной стороны, огонь могут увидеть люди Бортиса, а с другой – чувствую я, что здесь нужно держаться как можно осторожнее и приносить лесу как можно меньше вреда.

Джейм поймала его руку:

– Смотри.

Впереди между деревьями мелькнул свет. Они осторожно приблизились, полагая, что случайно набрели на лагерь разбойников. Вместо этого в центре поляны обнаружилось кольцо из вкопанных в землю когда-то стоящих камней. Теперь все еще стоял только один, остальные или пьяно склонились, или лежали в густой траве, или и вовсе исчезли, оставив лишь пустую, заросшую впадину. Камни состояли из мелких кристаллов, мягко светящихся в подступающих сумерках.

– Бриллы, – сказал Марк. – Я как-то видел маленькие кусочки, но никогда глыбу целиком. Ну, женщина, если бы мы могли вынести один такой камешек отсюда, то обеспечили бы себя на всю жизнь. Этот материал прочнее алмаза и накапливает солнечный свет.

Его голос отозвался слабым эхом на поляне, казалось, что оно исходит от самих камней. Джейм опустила руки в перчатках на один из них – он слабо вибрировал. При ближайшем рассмотрении в его мутной глубине угадывалась какая-то определенная, но еще не развившаяся форма – Джейм не смогла понять какая. Ее пальцы пробежались по рубцам на торце камня.

– Ты вроде говорил, что никто не приносит в Безвластия никаких инструментов.

– Ну-ка, ну-ка… Ага. Это сделали раторны. Они четверть жизни могут провести, бодая такие камни или любой другой твердый предмет – что найдут. Кость раторна укрепляется все время. Не знаю как грудь, брюшные пластины и наколенники, но их рог растет постоянно и так искривляется, что может в конце концов пронзить насквозь затылок раторна. Некоторые летописцы даже утверждают, что эти животные могут быть бессмертны, если их собственное оружие когда-нибудь не убьет их.

– Марк, остановимся на ночлег здесь.

– Хм, тут свежие следы. К нашей тесной компании может кто-нибудь присоединиться еще до рассвета.

– Здесь мы хоть заметим, как они подойдут. – Гигант-кендар задумчиво посмотрел в сгущающуюся вокруг тень. Вскоре тьма везде станет непроглядной.

– Ладно, согласен.

Они проглотили скудный ужин и улеглись у стоящего камня. Жур растянулся посередине, зевнул и почти мгновенно уснул – как и Марк, хотя он и собирался первым стоять на страже.

Джейм, бодрствуя, наблюдала, как мрак обступает светящиеся бриллы. Ей казалось, что лес вокруг полон туманными фигурами, бродящими, молчащими, зоркими. Она почти слышала, как с хрустом сухой листвы перешептываются голоса. Они хотели рассказать ей что-то, предостеречь, но похрапывание ее спутников спугнуло их. Камни вокруг принялись отражать звуки, и скоро Джейм окружила масса спящих людей и кошек. Сознание заполнило мерное, убаюкивающее гудение, погружающее в глубокий, крепкий сон.

Глава 6

ВЫСШИЙ СОВЕТ

Готрегор: восьмой – десятый дни зимы

От Тентира до Готрегора было примерно столько же, сколько от Тагмета до училища кадетов. Из этих семидесяти миль первые двадцать пять были самыми трудными, ливень пополам с градом не утихал, и Речная Дорога действительно чуть не превратилась в реку. Когда через три часа они достигли замков Глушь и Темная Скала, стоящих друг против друга по разные стороны Серебряной, девять всадников промокли насквозь, а их лошади выбились из сил – все, за исключением черного жеребца Торисена и серого – Бура. Лорды Рандир и Данлон уже отбыли со своими войсками, опустошив конюшни, но, к счастью, не прибрежное стойло у переправы.

Утро было в самом разгаре. Рваные грозовые облака катились по небу впереди, давая место сверкающим, но холодным лучам осеннего солнца. Мокрые листья малиновыми и золотыми кучками лежали вдоль дороги. С голых ветвей деревьев блестящими набухшими почками свисали дождевые капли.

Харн обернулся взглянуть на дорогу:

– Странно. Я думал, что Каинрон к этому времени уже будет наступать нам на пятки. Едва ли мы ускользнули из Тентира незамеченными.

– Высокорожденные не имеют привычки скакать в любую погоду, как какие-то оборванцы в кожаных рубахах, – процитировал Торисен. – Теперь, когда мы вырвались из его рук, полагаю, Каинрон подождет сбора своего войска и нагрянет в Готрегор где-нибудь завтра поутру во всей красе и со всеми силами.

– Думаешь, он устроит осаду?

– О Трое, конечно же нет, не теперь, когда в крепости собрались все лорды. Этот человек не настолько идиот. Он просто хочет произвести впечатление на остальных. Унизить Норфа на глазах прочих лордов для него отраднее, чем тихое убийство тут, на дороге. Он, должно быть, очень уверен в себе. Зная Калдана, можно догадаться, что он наверняка уже убедил себя в том, что ты увез меня, безумного, бредящего маньяка, привязав за руки и за ноги к седлу Урагана.

– Это еще можно устроить. Ты должен добраться до этого подлого червяка прежде, чем он и вправду настигнет тебя; но все-таки ты дай мне знать, если решишь упасть.

– Не надейся, я стойкий. Харн вопросительно посмотрел на него, неуверенный, насколько лорд серьезен. Торисен усмехнулся:

– Харн, я терплю твои сомнения и догадки уже добрых пятнадцать лет. Не пришло ли время остановиться?

Дородный кендар в ответ только прорычал что-то неразборчивое.

Они поскакали дальше легкой рысью, сменив лошадей в Фалькире, и после полудня Готрегор уже показался на горизонте. Крепость была воздвигнута на ровном плато у отрога горы, нависающем над равниной Заречья на высоте ста пятидесяти футов. Внешний двор и ближайшие поля кишели воинами. Приблизившиеся всадники увидели волчий флаг Холлена, лорда Даниора, свисающий с ветви яблони во фруктовом саду у северной башни. Люди Даниора, числом примерно с тысячу, уютно расположились под деревьями среди паданцев. Торисен осадил коня.

– Лорд Даниор… кузен Холли!

Молодой человек в кожаных охотничьих одеждах, сидящий у костра, резко повернул голову. Он поднялся и, улыбаясь, направился к приехавшим.

– Торисен! Неплохое время ты показал! Мы не ожидали тебя раньше завтрашнего утра.

– Мне помогли. Объявишь о моем прибытии?

– С удовольствием! – И он отбежал, зовя свою лошадь.

– Это действительно необходимо? – проворчал Харн.

– После прошлой ночи? Да. Холли вернулся, понукая норовистую гнедую кобылу.

Он галопом прискакал к башне и громко протрубил в охотничий рог. Вздрогнувшая лошадь чуть не сбросила его.

– Норф идет! – прокричал он стражникам.

– Ты, дурак, ворота уже открыты, – заорал в ответ кендар, наверняка не разобравший, что сказал Холли, и не узнавший высокорожденного в одежде деревенщины.

– Норф! – завопил лорд Даниор.

– Милостивые Трое, – вполголоса проговорил Торисен. – Думаешь, уже поздно тихонько прокрасться внутрь после такого рева?

Только сейчас охранник увидел его:

– М-м-милорд! Готрегор! – Он развернулся и закричал во внутренний дворик: – Готрегор!