Утомленная фея — 4 - Ходов Андрей - Страница 13

«красивой» жизни как Западе, не будет, но цена-то заплачена! Вот так-то.

И вообще все это было очень странно. Из-под здания западной экономической теории выдернули краеугольный камень, а никто и ухом не повел. Ведь вся она была основана на том, что этот самый Homo Economicus является базовым элементом экономической жизни. А его, оказывается, нет, точнее есть, но мало. Мд-а-а.

С другой стороны, в телевизоре тогда только их и было видно. Будто все имеющиеся в природе гомоэки сконцентрировались именно в действующей

элите. Парадокс получается….

Кстати, не могу не заметить, что экспериментальные результаты, полученные нобелевскими лауреатами, практически один к одному совпадают с

теоретическими построениями российского ученого Бориса Поршнева. Тот тоже

доказывал, что гомоэк, гребущий все под себя, вовсе не есть видовая норма. А

напротив являет собой пример отступление от базового генотипа человека

разумного. Неизбежное, по законам генетики, воспроизведение в определенном

маленьком проценте человеческих особей отдельных черт предкового вида —

палеоантропов, которое возникает при генетических повреждениях. Таким

образом, совершенно бесполезно объяснять гомоэку, что он не прав. Тот просто

не поймет. Неандерталец и урод, что с него взять.

— Получается что нормальный человек по своей природе солидарист? — спросил Геннадий, трогая машину с места. А насчет неандертальцев ты серьезно или это шутка такая?

Сима усмехнулась. — Как их не называй. Поршнев называл палеоантропами, Климов — дегенератами, Гумилев — пассионариямы, ты — гомоэками…. На самом деле это одни и те же люди. Их относительно немного, но именно они и доставляют человечеству основную массу неприятностей. Уроды, ничего не поделаешь. А те, которые нормальные — солидаристы, это ты верно сказал.

— Так зачем связываться с уродами? Противно ведь….

— Я же тебе объясняла, а ты делаешь вид, что ничего не понял. Не связываюсь я с ними, а просто использую в своих целях. Нормальных-то с места не сдвинуть, пока они еще раскачаются. Чтобы в темпе избавиться от субпассионарной элиты Германии приходится использовать этих голубых пассионариев. Сделают свое дело — ликвидируем под благовидным предлогом. Делов-то…. И не надо изображать из себя Великого Моралиста, политика дело грязное. Кого ты жалеешь? Этих отвязанных гомосеков или зажравшуюся местную элиту? Если они уничтожат друг друга, то нормальные люди только выиграют!

— Да все я понимаю, — с досадой огрызнулся Геннадий, — но все равно тошнит….

— Привыкнешь, меня первое время тоже тошнило…. Вполне адекватная реакция нормального человека на всю эту грязь. Но если это дерьмо не разгребать, то в нем и захлебнуться можно со временем. Ладно, давай езжай на квартиру, а оттуда двинем на мою южную базу. В океане искупаемся, а заодно поразмыслим над тактикой. Мне завтра с этим фюрером серьезный разговор предстоит.

Харизматического лидера ННП Сима отловила в его собственной квартире. Вождь как раз направился на кухню испить утреннего кофейку и застал ее там манипулирующей джезлой у плиты. Сима с улыбкой посмотрела на застывшего в дверях кухни революционера, вежливо пожелала доброго утра и жестом предложила присесть. Входить он не стал, а вместо этого поинтересовался, что она тут делает, и как сюда попала.

— Разговор есть серьезный, — сообщила Сима. — Ein moment, я только с кофе закончу. — Она ловко сняла с плиты джезлу раньше, чем поднимающаяся пена перехлестнула через край и сноровисто разлила напиток в две приготовленные чашки. — Bitte. — Показывая пример, села за стол и сделала глоток. — Setzen Sie sich, bitte. — Хозяин квартиры подозрительно покосился на стоящий рядом со столом металлический чемоданчик, но решился, сел напротив и взял вторую чашку. — Чем обязан? Кажется, мы уже виделись вчера?

Сима кивнула. — Да, в баре…. Я специально заглянула туда, чтобы наше знакомство произошло в естественной обстановке, но говорить о серьезных вещах там было нельзя.

— А вы уверены, что тут о них говорить можно? — собеседник указал взглядом наверх.

— Вы о жучках? — понимающе поинтересовалась Сима. — Не беспокойтесь, все подслушивающие устройства в вашей квартире уже обнаружены и нейтрализованы. Конфиденциальность нашего разговора я гарантирую. Можно говорить совершенно спокойно.

— Даже так?

— Именно так! Я представляю очень серьезных людей, которые знают, как справляться с подобными проблемами.

— Хм, а что этим «серьезным людям» понадобилось от меня?

— Через год и два месяца должны состояться очередные выборы в бундестаг. Сколько голосов вы собираетесь на них набрать?

— Не менее двадцати процентов! — не задумываясь, ответил вождь.

— Курт, вы не на теледебатах, поэтому давайте говорить серьезно. При существующем раскладе — больше трех-четырех процентов вы не получите, даже пятипроцентный барьер не возьмете. Если конечно кто-то очень влиятельный вам не поможет.

Курт хмыкнул и с интересом посмотрел на Симу. — А сколько мы получим, если Вы нам поможете?

— Конституционное большинство! Это даст вам возможность сформировать свое правительство. Вы лично займете пост Федерального Канцлера. Потом проведете основательную реформу конституции. С либеральной «демократией» пора кончать.

— Утопия! Получить две трети мандатов? Это абсолютно не реально….

— Реально! Тут больше вопрос цены. Не спорю — обойдется дорого, но мы готовы заплатить назначенную цену, и главное — имеем возможность сделать это.

Сима нагнулась и поставила на стол, принесенный с собой чемодан. Щелкнула замками и открыла его. Чемодан был доверху набит пачками купюр большого достоинства. — Вот, это небольшой аванс. В подтверждение так сказать серьезности наших намерений. Это лично вам, отчета в расходование этих денег мы спрашивать не собираемся. Партийная же касса получит максимальную сумму, предусмотренную действующим законодательством. И еще в несколько раз больше по другим каналам… на решение конкретных проблем и затруднений. Ну, вы меня поняли….

— Заманчиво, — будущий Федеральный Канцлер любовно провел рукой по банковским упаковкам. — Но даже получи мы большинство в бундестаге… — это вовсе не гарантирует, что я стану канцлером. Федеральный Президент ни за что не вынесет мою кандидатуру на голосование. Вы ведь знаете, что этот вопрос лежит в его компетенции? Да, обычно ставятся на голосование кандидатуры, предложенные двумя крупнейшими фракциями нижней палаты…. Но в моем случае…. Что же касается внесения поправок в конституцию, то есть еще бундесрат — земельная палата. Уж там мы точно не получим конституционного большинства. В «новых» землях у нас неплохие позиции, но что касается «старых» — то там наше влияние весьма ограничено.

— Эти проблемы решаются, — заявила Сима. Президента мы «уговорим», нам о нем известно нечто, что поставит жирный крест на его политической карьере, а при правильном подходе к делу и свободе. Что же касается конституции, то этот вопрос вы вынесете на референдум.

— На референдум? Вы, похоже, плохо знаете наше законодательство. На референдум выносятся только вопросы, связанные с изменением федеративного устройства: границы земель, образование новых. И проводятся референдумы только в тех землях, которых эти изменения касаются. Это 29 статья нашей конституции.

— Мы в курсе. Получив большинство в нижней палате, пост Канцлера и сформировав правительство, вы немедленно предложите радикальную реформу федеративного устройства. В сторону унитарного государства, разумеется. Дополнительным предлогом для этого будет возвращение в лоно Германии Судетской области и части Силезии, которые в настоящее время находятся под контролем России, плюс новый аншлюс Австрии. Для проведения такой реформы референдум потребуется однозначно, ибо она касается всех земель входящих в Федерацию.

— А как насчет Данцига и Кенигсберга? — живо поинтересовался вождь.

— Сожалею, но это совершенно исключено. Вам пока придется удовольствоваться предложенным. Может, позднее в состав Германии войдут и другие земли, но это уже за счет европейской территории Халифата.