Кодекс убийцы - Малиновская Елена Михайловна - Страница 51

Я замолчал, кусая губы и пытаясь собраться с мыслями. Демоны, не успел выбраться из одной переделки, как сразу же угодил в следующую. И что делать? Принять предложение Лантия и превратиться по сути в его слугу? Ох, не по нраву мне это положеньице. Я никогда и никому не подчинялся. Точнее, мне приходилось соблюдать кодекс, состоя в гильдии, но это всего лишь свод правил, довольно разумных, на мой взгляд. А теперь… Неужели Лантий получит возможность командовать мною? Неужели я больше не смогу отказываться выполнять его приказы, если те будут идти вразрез с моими желаниями? Святые отступники, а вдруг он захочет, чтобы я отдал ему Флоксу? Вдруг решит развлечься с нею в моем присутствии или, что еще хуже, заставит меня держать ее, если она вздумает сопротивляться?

– Если я откажусь, ты меня убьешь? – тихо поинтересовался я, до опасного предела сжимая в руке бокал.

– Мне не хочется этого делать, – уклончиво ответил Лантий. – Действительно, не хочется. Шени, ты мне нравишься. И я думаю, ты можешь быть очень полезным для меня в одном дельце. Боюсь, кроме тебя мне больше никто помочь не в силах.

«Флокса, – вспыхнула в голове мысль, от которой все перед глазами окрасилось в красноватые оттенки бешенства. – Он говорит о Флоксе?»

– Если ты…

Я едва не сорвался на звериное рычание, поэтому был вынужден остановиться. Лантий терпеливо ожидал продолжения, недоуменно наморщив лоб.

– Если ты хоть пальцем дотронешься до Флоксы, – наконец выдавил я из перехваченного спазмом горла, – то я не знаю, что сделаю. Я убью тебя, чего бы мне этого ни стоило. Разорву на части, несмотря на всю твою охрану.

– Флокса? – перебил меня Лантий. – При чем тут она? Я не говорю про твою подругу. Ты нужен мне для совсем другого дела.

Я продолжал выжидающе смотреть собеседника. Он должен понимать, что мне необходимы определенные гарантии безопасности для Флоксы. Если я принесу ему клятву верности, то больше не смогу ничего требовать. А слово… Честное слово так легко нарушить или забыть.

– Шени, я клянусь, что не трону твою подругу без ее на то согласия. – Лантий без проблем понял, какие сомнения меня одолевали. – Я уже тысячу раз говорил, что не в моих правилах насиловать женщин. И твое сомнение в моей искренности начинает меня… раздражать. Очень сильно, хочу заметить.

По нервам ударила дрожь опасности от недвусмысленного предупреждения, прозвучавшего в голосе члена теневого совета. Но он сразу же сменил тон, лукаво улыбнувшись каким-то своим мыслям:

– Но я не могу обещать тебе того же, если она сама захочет провести со мной свой досуг. На такие жертвы я не готов пойти.

– Хорошо, – нехотя процедил я. – Будем считать, я тебе поверил. Что дальше?

– А дальше, прежде чем продолжать разговор, ты присягнешь мне, – с нажимом проговорил Лантий. – Ты, конечно, можешь отказаться. Но не советую. Очень не советую. Потому как до рассвета в этом случае ты не доживешь.

Я молчал. Стоит ли приносить свою свободу в жертву? Пусть даже на кону и находится моя жизнь. Никогда раньше я никому не прислуживал.

– Прежде чем отказываться, подумай хорошенько, – вкрадчиво прошептал Лантий. – Умереть ты всегда успеешь. Клятву можно разорвать, если ты вдруг сочтешь некоторые мои приказания невыполнимыми или противоречащими твоим убеждениям. Разорвать в моем присутствии, понятное дело. И тогда мы вновь вернемся к дилемме, что с тобой делать. Но это будет потом. Сейчас я предлагаю тебе жизнь.

– Твоя взяла. – Я никогда не думал, что простые слова с такой болью выйдут из пересохшего горла. – Я согласен.

– Отлично. – Интересно, мне почудилось, или Лантий на самом деле после моего решения с облегчением перевел дыхание? – Тогда повторяй за мной.

Стоило признать, клятва была составлена безупречно. Отныне я не имел права предать Лантия, допустить своим действием или бездействием, чтобы ему причинили вред, рассказывать о нем кому-либо что-либо под страхом не то, что смерти – вечного неудовольствия богов и скитания неприкаянной души.

Когда я произнес последнее слово, что-то на миг сжалось вокруг моей шеи, словно невидимая удавка. Значит, боги услышали меня и посадили на прочный ошейник послушания. Ох, Шени, Шени. Быть может, надо было предпочесть смерть?

– Ну что же, – с явным удовольствием произнес Лантий, когда я уронил в тишину комнаты последнее слово. – Теперь продолжим серьезно.

Он встал и потянулся, разминаясь. Я удивленно вскинул брови, когда Лантий неожиданно скинул черный камзол с изысканным серебряным шитьем по манжетам и потянул рубаху через голову. Это еще что такое? Как-то не привык я к тому, что передо мной раздеваются мужчины. Но из-за секундной оторопи сказать ничего не успел.

– Что ты думаешь об этом? – глухо спросил Лантий, поворачиваясь спиной и кидая осторожный взгляд через плечо на меня.

Я молчал, изучая причудливые переплетения линий искусной татуировки, изображающей огромного черного дракона. Очень реалистично изображающей, стоило отметить. При малейшем движении Лантия казалось, будто крылатый змей шевелит крыльями. Маленькие бусинки глаз смотрели на удивление живо и умно. Чудилось, будто рисунок готов в любой момент ожить.

– Что это? – спросил я. – Не похоже на дело рук заклинателей. Обычно они выбирают другие татуировки.

– А ты принюхайся, – предложил Лантий со сдавленным смешком.

– Уже, – сухо уведомил я.

Запах, который я почувствовал ранее, ощутимо усилился, когда Лантий разделся. Теперь не было сомнений, что мой собеседник был проклят. Причем, по всей видимости, довольно давно, поскольку аромат смертельной магии уже намертво впитался в его кожу и волосы. Ничего не понимаю, почему он не погиб через оговоренные десять дней? И с каких пор заклинатели пытаются убить членов теневого совета без одобрения всей гильдии?

– Ты проклят, – скорее утвердительно, чем вопросительно протянул я. – Давно, несколько лет точно. Но почему? Кто и зачем это сделал с тобой?

– Это давняя история. – Лантий, видимо, полностью удовлетворенный демонстрацией моих способностей, потянулся за рубашкой. – Я тогда был очень молод, Шени, очень глуп и очень самонадеян. Настолько самонадеян, что связался с одной колдуньей. Ну, как сказать, связался… Тогда у меня не было столь твердых убеждений, что нельзя брать женщин насильно. Точнее, эти убеждения у меня появились сразу же после того случая.

Лантий со скрытой яростью и ненавистью дернул за шнуровку рубахи, затягивая ее до предела.

– Моя любовь к слабому полу и уверенность, что ни одна девушка не в силах устоять перед таким красавцем, как я, и просто не имеет права мне отказать, сыграли со мной на редкость дурную шутку. Я напился – отмечал очередное удачное дельце. Она была хорошенькой и, как мне показалось, чрезвычайно глупой. Заявилась одна в кабак, пользующийся самой дурной славой в округе. Такого же мнения о ней придерживались мои товарищи. И мы… Мы разыграли ее в карты. Мол, пусть боги решат, кому из нас этой ночью она согреет постель.

Лантий дернул кадыком, словно ему было больно говорить. Отошел к столику и, не глядя, присосался к первой же попавшейся бутылке.

– И ты выиграл, – догадливо произнес я, когда тишина в комнате затянулась сверх всякого предела.

– Как я тогда думал – поцеловал удачу в губы. – Лантий избегал смотреть в мою сторону, явно стыдясь того, о чем сейчас рассказывал. – К моему удивлению, девушка почти не сопротивлялась. Сама пошла со мной в комнату, сама разделась. Только один раз спросила: «Ты уверен? Ведь я не хочу этого». А я… Я пообещал сломать ей нос, если она будет отвлекать меня от процесса всякими ненужными вопросами.

– О-о-о, – бесстрастно протянул я.

– Мне самому нестерпимо стыдно вспоминать о том, какой был скотиной тогда, – проговорил Лантий, без проблем поняв, что я подумал. – А я вспоминаю это каждый раз, когда вижу татуировку, то есть ежедневно. Если бы только можно было все исправить… Боги, да я бы все свое состояние отдал, не задумываясь!