Дурная привычка (СИ) - Торубаров Павел - Страница 47

Народ погрустнел, предвидя скорую ночевку в Зоне. Маня меж тем подтвердил их опасения:

— Ночевать придется в поле. На «Дикую территорию» нам хода нет, так же как и в Мертвый город. Придется обходить станцию и «Росток» и выходить через холмы у хутора. До темноты надо добраться сюда, — Маня ткнул ногтем в карту. — Посему: идем шустро, на артефакты и мутантов не отвлекаемся. Вопросы?

Таковых не последовало. Маня сменил дозоры, и отряд тронулся в путь. Мы забирали вправо, пока не вышли к дороге, что вела от сортировочной станции к Мертвому городу. Традиционно, тут должно быть полно зомби. К счастью, мы шли довольно далеко от озера, как магнитом тянущего мертвяков к себе, поэтому бывшие люди не попадали в поле нашего зрения. Вскоре за дорогой показалась довольно глубокая ложбина. Маня, не задумываясь, направил отряд туда, и мы, шагая по щиколотку в ржавом мху, двинулись дальше по маршруту.

Ложбина петляла, отклоняясь от прямой, но, в целом, сохраняя нужное отряду направление. Головной и хвостовой дозоры приблизились, чтобы складки местности и изгибы тропы не прикрывали их от основной группы. Таким образом, весь отряд подтянулся, и расстояние от первого человека до последнего было метров девяносто-сто.

Подойдя к очередному повороту, дозорный неожиданно присел и махнул рукой вниз. Похоже, за поворотом кто-то был. Боец, взяв «Грозу» наизготовку, на полусогнутых ногах потихоньку начал продвигаться вперед, отводя стволом автомата ветки редких кустиков. Через некоторое время он полностью скрылся за поворотом, и вскоре оттуда донеслась стрельба: «Гроза», «Калаш» и ПМ вели оживленную беседу. Как только раздались первые выстрелы, Маня повалил меня в грязь и присел рядом. Я приподнял голову, но только для того, чтобы увидеть, как мимо меня проскочил пулеметчик. После этого голова моя ткнулась в грязь, придавленная тяжелой рукой, а в ушах злобно зашипел голос Маньяка: «Лежи, сука, пока я тебе зубы не пересчитал!». Возражать я не стал, но мысленно пообещал обидчику, если выберусь, конечно, припомнить все свои унижения.

Судя по всему, пулеметчик добежал до поворота, потому что земля содрогнулась от тяжелого грохота. Через несколько секунд все стихло, и послышался громкий мат и проклятья в адрес «гребанных зомбаков». Маня за шиворот поднял меня и поставил на ноги. Лицо мое было в грязи. Видимо, зрелище моей выпачканной в суглинке физиономии Маньяку удовольствия не доставляло. Он ощерился, достал ключ, отстегнул один из браслетов наручников и вновь сковал мои руки, теперь уже впереди, после чего бросил мне промасленную тряпку.

— Утрись! — Маня демонстративно отвернулся.

Я, как мог, привел себя в порядок. Что же, и на том спасибо. Отряд построился и зашагал дальше. Зайдя за поворот, я узрел следующую картину: боец, тот, что был с автоматом, понуро сидел на земле, положив «Грозу» на вытянутые ноги, а пулеметчик перевязывал ему безжизненную левую руку. Повязка стремительно краснела, и раненый шипел сквозь зубы, когда «стрелок-санитар» наматывал ему очередной тур бинта.

— Что тут? — Маня подошел к пострадавшему.

— Зомбак подстрелил, — раненый скривился и кивнул в сторону кустов впереди. — Пухлый его из пулемета снял, а тот выстрелить, все же, успел. Курва! Плечо прострелил, походу- кость задел.

— Угу, — Маня задумчиво покивал головой и, неожиданно, с большим замахом ударил бойца по уху. — Идиот, твою мать! Ничего, я с тобой еще на базе поговорю, козлина тупая!

Не ожидавший нападения раненый, грохнулся в лужу, но тут же вскочил и бросился на Маню с кулаками, вернее — с ножом в руке. Вторая конечность все так же безвольно трепыхалась, подтверждая догадку о поврежденной кости. Маня, недолго думая, перебросил нападавшего через руку и наставил на поверженного бойца ствол.

— Еще раз рыпнешься — пристрелю нахрен. — Маня не угрожал, а констатировал факт. — Нас тут и так, полтора землекопа, а тебя зомби подстрелил. Это ж надо таким идиотом быть! Как теперь стрелять будешь, чмо тамбовское?

Боец лежал на земле, молчал и не решался подняться. Наконец, Маня смилостивился, убрал автомат и повернулся спиной к раненому, намереваясь пройти вперед. Боец, казалось, только этого и ждал. Плавным движением он вытащил из набедренной кобуры пистолет и прицелился командиру между лопаток. Однако, выстрелить не успел. Маня, с неожиданной грацией, отпрыгнул в сторону и развернулся. Казалось, что он еще парил над землей, когда бойца уже прошила автоматная очередь — так стремительно все произошло. «Свободовец» корчился в грязи, а Маня быстро отступил назад, с таким расчетом, чтобы все войны оказались в поле его зрения, и наставил на отряд автомат.

— Еще желающие есть? — дуло «Грозы» поочередно указывало на бойцов.

Таковых не нашлось. Все, как один, потупили взоры и молчали. Маня, не опуская ствола, продолжил:

— Объясняю для особо одаренных: Корень глупо подставился под пулю и был тяжело ранен. Большая кровопотеря, плохой прогноз, невозможность оказания адекватной помощи на месте и транспортировки его до базы. В сложившейся боевой ситуации я принял единственно верное решение. Он был бы нам помехой. Все знают правила: потерявшихся не ищут, отставших не ждут, раненым, не способным самостоятельно защитить себя и могущим стать обузой, оказывают последнюю услугу. — Маня еще раз обвел автоматом бойцов. — Кто-то против?

Судя по всему, бойцы поголовно были «за». Да, Маня, не ожидал я от тебя таких педагогических способностей!

— Все «за»? — Маньяк решил внести ясность в ситуацию. — Отлично! Тогда, собрать оружие и припасы, распределить между собой. ПДА не забудьте!

Три бойца тут же занялись делом: двое ушли за поворот, а третий принялся деловито обыскивать своего убитого товарища, звавшегося при жизни Корнем. «Свободовец» расстелил на земле серебристую ткань, чтобы складывать на нее найденное добро. Огнестрельное оружие — «Гроза» и пистолет, оказавшийся при ближайшем рассмотрении модернизированным ПМом, уже лежали возле ног Маньяка.

Вскоре на ткани образовалась порядочная куча патронов для «Грозы» и пистолета. Рядом примостились три гранаты Ф-1, несколько выстрелов к подствольнику, два ножа, сухпай, пластиковая фляга, две или три оранжевые аптечки и одна синяя, пара перевязочных пакетов. Еще с погибшего сняли защитную маску. Последними на ткань легли ПДА и медальон.

Потом бойцы распределили груз между собой. Медальон и ПДА забрал Маньяк. Группа построилась и ждала команды к отправлению. Судя по всему, хоронить мертвого товарища никто не собирался. Командир напоследок осмотрелся и отдал приказ выдвигаться. Головной дозор ушел за поворот. Вскоре отправилась и основная группа. Маня, на этот раз двигался замыкающим, не хотел, видимо, лишний раз подставлять свою спину.

За поворотом открывалась картина, от которой мне стало нехорошо. Уж на что я привык ко всяким мерзостным уродам, а такого отвратного зрелища видеть мне не доводилось. Возле тропинки в небольшой канавки лежал убитый зомби. Странное словосочетание «убитый зомби», согласитесь, но другого я придумать не могу. «Мертвый зомби» звучит еще более странно.

Этот зомби был мертв давным-давно. Истлевшие остатки комбинезона выдавали в нем бывшего «Долговца». Плоть, местами превратившаяся в кисель, больше не прикрывала кости, которые сейчас торчали из прорех в одежде как штакетник из кустов , давно провалившиеся глаза уступили свое место белым червям, копошившимся в глазницах. Зрелище усугублялось работой Пухлого: тело было разорвано пополам где-то на уровне живота, а внутренности разбросаны по тропинки так, что идущим, поневоле, приходилось сходить в грязь, чтобы не наступать в разлагающиеся кишки.

Дальше по тропинке лежал второй зомби. Он был посвежее, лучше сохранился и не так смердел. Серо-голубой камуфляж говорил о том, что когда-то этот кусок мяса входил в группировку «Наемники». «Наемники» и «Долг» выступили на одной стороне против «Свободы». Чего только в Зоне не случается!

Отряд обошел останки когда-то людей и двинулся дальше по маршруту. Вид разлагающихся тел как бы показывал бренность всего сущего и говорил мне, что сопротивляться не стоит, а надо успокоиться и плыть по течению.