Рассказы о потерянном друге - Рябинин Борис Степанович - Страница 28

И вдруг звонок:

— Знаете, кто говорит? Хозяин Анчара…

Сказал, что приехал на представление. Видите ли, недавно изволили вернуться из загранпутешествия. Кончился срок.

Ее как обухом по голове. И он называет себя хозяином Анчара! он, предавший его! он, презревший привязанность и дружбу собаки, поспешивший отделаться от Анчара, едва появился благовидный предлог?! И он снова хочет разбить ему сердце, лишить радости существования, сделать несчастным… Впрочем, не будем спешить с обвинениями.

Разбилось два сердца. Тот, кому доводилось хотя бы ненадолго отрываться от родной земли, изведал это чувство — ностальгию, чувство щемящей тоски, когда многое предстает вдруг в своем истинном свете и непреходящей ценности. Если береза может стать символом Родины, то что же сказать о живых покинутых существах. Да, вот так и вышло. Именно там он, бывший хозяин Анчара, остро ощутил, чего он лишился; проснулась запоздалая привязанность к собаке; он не мог простить себе, что сам, по собственной воле отказался от друга; мучимый угрызениями совести, он дал себе слово, что сразу же по возвращении заберет того обратно; кстати, того же хотела и жена…

Вспоминалось, как один их близкий друг, будучи в командировке и попав в аварию, умирал за тысячи верст от дома, а там, в семье, билась в истерике собака; к утру она испустила дух. После выяснилось, что в это же самое время скончался ее хозяин. Собака до сих пор задает нам загадки, которые наука бессильна разрешить. Может быть, загадка присутствовала и в этом случае, может быть, какие-то таинственные флюиды воздействовали и на психику хозяина?

Но откуда про то вызнал Анчар? Надо видеть тоскующую собаку, этот отсутствующий взгляд, морду на полу, и вы сразу поймете, что гложет ее… Он уже знал, знал или догадывался, что ждет его. Он — что, все понял? как?! Как стало известно, что вернулся его прежний хозяин, ведь не он же говорил с ним по телефону… Но разве так важно, кто говорил и кто узнал первый!.. Начинать все сызнова, теперь, когда он нашел свое место, обрел дом и настоящих хозяев, проститься навсегда с Лорой и ее матерью, Кариной, театром зверей, не видеть радостно улыбающихся ребятишек, заполнивших снизу доверху все ряды амфитеатра… Вернуться назад и, быть может, по прошествии какого-то времени снова стать там в тягость… Нет, нет, что угодно, только не это!

Анчар враз переменился, не узнать. Хозяйку не пускает из дому, ложится поперек двери, умоляя взглядом — побудь еще со мной, не уходи. Скучает — без нее перетаскивает все ее вещи из шкафа на свое место. Заговорил бешеный темперамент: в одну минуту даже язык становится черным. (В старину утверждали: если у собаки темное нёбо, значит, злая, берегись; теперь у него почти всегда было темное нёбо.).

Так и ломается собачья жизнь. Но кто-нибудь из высших разумных существ хоть раз задумывался над этим…

Говорят, человек — творец своей судьбы. А собака?

На сей раз хозяин действовал быстро и решительно, долго не раздумывал; о том свидетельствовал его звонок. Но захочет ли Анчар подчиниться безропотно переменам своей судьбы, он давно уже не тот Анчар, что был прежде, и не согласен снова оказаться игрушкой в руках злого рока. Он хочет остаться здесь, а если не посчитаются с его желанием и уведут насильно, еще посмотрим, кто кого переупрямит. Упрямства, настойчивости черному терьеру не занимать…

Историю Анчара, черного терьера, поведала мне Лора (она же Элеонора); ее взволнованный рассказ западал в душу, пробуждая желание встать на защиту всех страждущих «братьев меньших»; но тогда конец истории еще не был известен.

Спустя время какое-то дело (какое, теперь уж забылось) привело меня к дальним знакомым, жившим в некотором удалении от Москвы. Посидели, поговорили, после ужина приветливые хозяева уложили гостя спать. Затих поселок. И тут в тиши ночи до меня донеслось жалобное поскуливание, затем вой… Это была явно собака: волк поет по-другому. Так продолжалось до утра. То примолкнет, то — опять…

Утром вышел во двор и за домом увидел: черный терьер на цепи. Да, бесспорно, то был черный терьер, его не спутаешь ни с кем: клочковатая в завитках шерсть, заросшая морда и насупленный взгляд, короткая, толстая култышка вместо хвоста — все говорило, что я не ошибаюсь.

Тогда черные терьеры у нас только начали появляться, порода молодая, новая. Внезапная догадка пронзила меня.

— Откуда он у вас? — спросил хозяев.

— Да прибился приблудный… голодный, потерял хозяев… пожалели… Ну, вот и взяли, покормили, посадили на цепь, чтоб не убежал…

Неужели это ты, Анчар, бывший кумир столичных ребятишек, подаривший им столько счастливых минут, срывавший жаркие аплодисменты? Что сделалось с тобой? Тебя не узнать… Куда подевалась твоя горделивая осанка, взгляд мимо случайных прохожих людей; жалкое, угнетенное существо, пришибленное своим безрадостным бытием…

Анчар — убежал?! На этот раз убежал сам, и вот — результат, пес на цепи, как простая дворняга.

К сожалению, я не смог увидеть тогда Лору; а первых хозяев Анчара я вообще не видел в лицо, не знал их адреса и места проживания, чтоб сообщить, где находится Анчар (да и к чему: чтоб убежал снова?).

Представляю, какую радость выдал бы он, окажись опять у Лоры, дорогой его сердцу, бесценной Лоры!.. Да, но есть же другие, «законные» хозяева, она вынуждена будет вернуть им его… Начинать все сначала — стоит ли? Здесь его любят и никто не тронет, уже немало.

Но может быть, я обознался, и это вовсе не Анчар, в конце концов не один же он черный терьер на белом свете.

Вскоре до меня донеслось — рассказывали, произошло где-то в Подмосковье. Группа молодежи, подростков, гуляла вдоль линии железной дороги. Зазевались, не заметили, что сзади настигает поезд. Вдруг, откуда ни возьмись, громадная черная бесхвостая собака налетела, оттолкнула девочку, та покатилась под откос, и в ту минуту мимо пронесся поезд… Собака спасла девочку. Тоже Анчар? Я считал, что он способен на все. Кстати, у его новых хозяев, моих знакомых, имелась дочка… Но почему он бегает на свободе?

Дальнейшее узнал из газетной информации и показаний местных жителей. В окрестных лесах появились бродячие волкособаки, точнее, одичавшие собаки и гибриды, помесь волка с собакой. Гонимые отовсюду, продукт человеческого равнодушия, собаки-парии сбивались в стаи и причиняли много беспокойства; людей, как правило, не трогали, их добычей становился мелкий домашний скот и птица — куры, гуси, утки. Утверждали, что они чрезвычайно хитры и борьба с ними весьма затруднена, куда до них волку, хотя волк считается умнейшим среди представителей хищных. Особенно поражал сообразительностью вожак — громадный черный пес, не имеющий ничего общего с серым разбойником, его видели не раз: шерсть в завитках, на длинных прямых ногах, без хвоста. Людей не боится, даже вроде бы интересуется ими, но всегда вовремя скроется. Умен — невероятно, вся стая безотказно подчиняется ему. Кому-то из ребят-школьников удалось обнаружить логово под корнями старой сосны; у логова играли щенки, такие же черненькие, кудлатые. Мальчишки из окраинных домиков пригорода стали туда бегать кормить. Собаки принимали их дружелюбно, даже радовались их появлению, щенки принимались играть, позволяли брать себя на руки. У всех этих отверженных когда-то были хозяева, сами люди прогнали, выбросили их на улицу, обрекли на голодное, жалкое существование; но осталась извечная привычка к человеку…

И вдруг однажды разнеслась тревожная весть: ребята пришли к своим лесным друзьям и видят — щенки убитые валяются… Кто убил? Какой-то недобрый человек. С этого дня в лес лучше не показываться. Черный громадный кобель-вожак озверел, набросился, порвал нескольких. Кончилась дружба.

Анчар — преданнейшее создание, спаситель людской (я считал, что это опять был он) — вернулся в свою природную среду к своему первобытному состоянию, превратился в дикого зверя, — не упрек ли то человеку!

«Мы в ответе за тех, кого приручили».