Алое платье - Гордиенко Галина Анатольевна - Страница 24

Услышав про седьмую квартиру — ТУ САМУЮ — Ира оторвала взгляд от своих бедных рук и потрясенно моргнула — вот это да! Неужели…

Она осторожно покосилась на незнакомца и мысленно ахнула — ОН. Или его близнец, если у Игоря Сорокина есть брат.

Ира зажмурилась на секунду, припоминая давний рассказ Наташи. И повторила про себя: высокий, смуглый, с темными, немного вьющимися волосами, кареглазый.

Она в упор посмотрела на сидящего рядом мужчину — все сходилось. До мелочи. Неужели…

Незнакомец поймал ее напряженный взгляд и мягко улыбнулся:

—Пришла в себя?

Ира кивнула, не зная, что же ей делать. У девочки даже голова закружилась: столько вариантов!

…Сразу выкладывать про больную Аленку? Пойти познакомиться с его матерью, Аленкиной бабушкой, не подозревающей о наличии внучки, благо и повод есть? Осторожно расспросить — помнит ли Игорь далекий февральский день на чужой даче и худенькую рыжую девушку, с которой провел ночь?

Да нет, последнее не очень-то удобно!

Ни на что решиться Ира не успела. В коляске жалобно захныкал ребенок, и до нее только сейчас дошло: Игорь, — если это действительно Сорокин! — не один. У него малыш. А значит — Игорь женат!

У Иры от горького разочарования перехватило дыхание. Она почти упала на деревянную покатую спинку скамьи.

Девочку затошнило от обиды. Коленку и ладони засаднило сильнее. В голове билась единственная мысль: как ей не повезло! Как Аленке не повезло! И бедная Наташа никогда уже не обретет своего принца!

Ира громко всхлипнула. Сидящий рядом мужчина наклонился к ней и встревоженно воскликнул:

—Так больно?

—Нет, колготки жалко, – с трудом выдавила Ира. – Дорогие. Только сегодня надела.

Она почти с ненавистью посмотрела на коляску и подумала: «Это Аленку четыре года назад ты должен был так нежно покачивать! С Аленкой нянчиться!»

В коляске закряхтели, завозились. Ира гулко сглотнула и с отчаянной надеждой — а вдруг у Игоря и правда есть брат-близнец?! — спросила:

—А кто в коляске? Девочка?

—Парень, — с нескрываемой гордостью ответил новый знакомый. — Крепкий, паршивец. В честь меня назвали. — Он обернулся к Ирине. — Кстати, забыл представиться — Игорь Сорокин.

Сердце девочки куда-то ухнуло. Она еле слышно прошелестела:

—Очень приятно, Ирина.

И беспомощно, жалко улыбнулась: все кончено. Пора уходить. Она прекрасно понимала — в этом дворе теперь делать нечего.

Ира сползла со скамьи и невольно поморщилась — ее словно через мясорубку пропустили. Все тело ломило, а на бедную коленку как кипятком плеснули.

Стараясь не гримасничать, она вяло попрощалась с новым знакомым и едва не застонала от горя, получив в ответ ослепительную белозубую улыбку.

Аленкин отец в самом деле красив!

Ира сурово поправила себя: БЫЛ БЫ красив.

Ведь у Аленки нет отца. И уже не будет. Нет смысла говорить о ней женатому мужчине, обожающему маленького сына. А о Наташе?!

Ира печально покачала головой: к чему портить жизнь другим? Вряд ли супруге Игоря понравится, что у мужа на стороне есть дочь. И что какая-то рыжая девушка до сих пор любит его.

Нет, как глупо!

И как обидно.

Прихрамывая, Ира брела к Аленкиному дому и угрюмо радовалась, что она так удачно упала. Теперь никто не будет приставать с расспросами, почему Ира сегодня грустит, и что с ней случилось.

Понятно — упала. И очень ноют все ссадины. Особенно та, невидимая, на сердце!

Ира шла и вспоминала Аленкину акварель. Напряженно вглядывающуюся в дверной проем рыжую девочку и высокого темноволосого мужчину на пороге.

Никогда им не встретиться!

Бедная Аленка скоро поймет — волшебных красок на свете не существует, и не все даже самые сильные желания сбываются.

Ира сморгнула невольные слезы: как объяснить Аленке, что и любовь иногда бывает беспомощной? Вот она, Ира, никому в жизни не хотела так помочь, как Аленке, но не смогла.

Не смогла!

Внезапно Ира остановилась посреди тротуара. Последняя мысль поразила ее. Девочка только сейчас поняла — она ВПЕРВЫЕ думала не только о себе.

                                                ГЛАВА 12

                                           НОВЫЙ АРТИСТ

Аленка проснулась, когда мама хлопнула дверью, она ушла в институт. Девочка еще не открыла глаза, а к постели уже подскочил Петюнчик. Огромный черный пес осторожно пристроил лохматую голову на подушку и нежно лизнул маленькую хозяйку в щеку.

Аленка улыбнулась: и как только Петюнчик угадывает, что она проснулась? Еще ни разу не ошибся, не разбудил ее. Тихо-тихо лежит у дивана, дремлет и ждет. Но стоило ей, Аленке, проснуться, он тут как тут.

Аленка посмотрела на пса, и сердце ее растаяло от жалости: выразительные светло-карие глаза Петюнчика показались до того встревоженными…

Может, пес понимает, что она сильно больна?

Аленка покраснела, до того рассердилась на себя: конечно, понимает! Он очень умный, Петюнчик. Очень!

Девочка нежно дотронулась тонкими пальчиками до вислого черного уха и виновато пробормотала:

—Не бойся, не умру. У меня мама есть, ее нельзя бросать. И папу я еще не видела…

Петюнчик шумно вздохнул, его глаза затуманились. Аленка задумчиво протянула:

—Если уйду, он расстроится, как думаешь?

Но Петюнчик не ответил. Зато сидящая у стола Ира укоризненно воскликнула:

—Он никогда тебя не простит, уверена! — И, ненавидя себя, сердито добавила: — Он вас с мамой ищет столько лет, а ты… Не ожидала от тебя!

Аленка глубоко вздохнула, но ничего не сказала. Лишь обняла Петюнчика за шею, и пес замер, боясь пошевелиться и потревожить ее.

Ира смотрела на свою подопечную и едва не плакала, до того худенькой и бледной выглядела Аленка. Рядом с мощным псом девочка казалась особенно хрупкой и маленькой. Дуги рыжих ресниц смотрелись неподъемными, тени от них ложились на впалые щечки, и нежная кожа матово светилась.

Стараясь не думать о только что услышанной беседе Аленки с собакой, Ира налила из термоса лечебный отвар и заставила девочку выпить.

И вновь кротость Аленки заставила ее сердце сжаться. Ира знала: Аленка ненавидела лекарства. Девочка сама ей об этом не раз говорила. А тут пьет, даже не пытаясь протестовать. Видно, малышке совсем плохо. Хорошо, хоть не кашляет сейчас.

Ира помогла девочке лечь удобнее. Вытерла полотенцем выступившую на Аленкином лбу испарину и осторожно проверила пижаму: слава богу, та пока сухая. Как и истощенное худенькое тельце.

Прогнать Петюнчика Ира не решилась. Не потому что боялась. Просто вдруг подумала: собака успокаивающе действует на малышку. Иначе бы Аленка в забытье не прижималась к ней, как к большой грелке или любимой игрушке.

К тому же пес вел себя удивительно деликатно. Занимая своей головой большую часть Аленкиной подушки, Петюнчик все-таки в постель не лез. Понимал — нельзя.

—Ой, что это у тебя с руками? — испуганно прошептала Аленка.

—Заметила наконец, — фыркнула Ира.

Девочка смотрела вопросительно. Петюнчик  — настороженно. Ира неохотно пояснила:

—Упала.

—Когда?

—Да только что, — смущенно хохотнула Ира. — Растянулась на асфальте лягушка лягушкой. Думала — не встану, так хорошо приложилась. А вышло — пустяк. Пара царапин и все.

—Ничего себе — пара царапин, — пролепетала Аленка, круглыми глазами рассматривая ободранные ладони старшей подруги. — Ты же всю кожу счесала!

—Подумаешь, — хмыкнула Ира. — На мне все моментом затягивается! Через неделю и следа не останется, увидишь сама.

—А… а как же Лизонька Муромская?

—А что Лизонька? — удивилась Ира. — Она и сама вполне могла шлепнуться. Вот когда на свидание бежала…

—Значит, у тебя роль не отберут?

—Не-а, не отберут.

И тут Ира в голос ахнула: как она могла забыть?! Это все из-за Игоря Сорокина. Расстроил ее, вот и вылетело из головы.

Ира всплеснула руками и воскликнула:

—Чуть не забыла! У меня же такая новость, ТАКАЯ… Нет-нет, ты лежи!