Ученик убийцы - Хобб Робин - Страница 31

Я сидел и пытался собрать все это воедино.

— Тогда… ты сказал, что это идет из замка. И если тебя не использовали, значит, это не от короля… Королева! — я сказал это с внезапной уверенностью.

Глаза Чейда оставались непроницаемыми.

— Это опасное предположение. И еще более опасное, если ты думаешь, что каким-то образом можешь на него опереться.

— Почему? Чейд вздохнул:

— Когда у тебя появляется идея и ты решаешь, что это правда, то иногда становишься слепым к другим возможностям. Обдумай их все, мальчик. Возможно, это был несчастный случай. Может быть, Чивэл был убит кем-то, кого он оскорбил в Ивовом Лесу. Может быть, это не имеет никакого отношения к тому, что он принц.

Или, может быть, у короля есть еще один убийца, о котором я ничего не знаю, и это была рука короля.

— Вы ничему этому не верите.

— Нет. Не верю. Потому что у меня нет никаких доказательств в пользу всех этих предположений. Так же как у меня нет ничего, позволяющего утверждать, что смерть твоего отца была делом рук королевы.

Это все, что я помню о том разговоре. Но я уверен, что Чейд намеренно предлагал мне обдумать, кто мог действовать против моего отца, чтобы исподволь внушить мне настороженность к королеве. Я все время размышлял об этом, и не только в те дни, которые последовали за этим разговором. Я исполнял свои обязанности, мои волосы медленно отрастали, и к началу лета все, казалось, вернулось к норме. Раз в несколько недель меня посылали в город с поручениями. Я вскоре заметил, что, независимо от того, кто посылал меня, один или два пункта в списке исходили от Чейда, и догадался, кто стоит за редкими глотками свободы. Мне не удавалось проводить время с Молли каждый раз во время выходов в город, но я стоял под окном ее магазина, пока она не замечала меня и мы не обменивались кивками. Однажды я слышал, как кто-то на рынке рассказывал о ее прекрасных ароматизированных свечах и говорил, что никто не делал таких со времени смерти ее матери. И я улыбнулся и порадовался за нее.

Пришло лето, принеся к нашим берегам теплую погоду, а с ней и островитян. Некоторые приезжали как честные торговцы и привозили товары из дальних стран: меха и амбру, слоновую кость и бочонки жира — и длинные истории, от которых у меня до сих пор мурашки бегут по коже, как и в годы моего детства. Наши моряки не доверяли им и называли их шпионами, а то и похуже. Но товары островитян были богатыми, а золото, которым они расплачивались за вина и зерно, было чистым и тяжелым, так что наши купцы охотно брали его. ц другие островитяне тоже навещали наши берега, хотя и довольно далеко от Баккипа. Они приходили с ножами и факелами, с луками и стенобойными баранами, чтобы грабить и насиловать в тех же селениях, в которых они грабили и насиловали долгие годы. Иногда это казалось кровавым и тщательно разработанным состязанием: они пытались найти неподготовленные и плохо вооруженные селения, а мы пытались заманить их уязвимыми на вид целями, а потом убивать и грабить самих пиратов. Но если это и было состязание, то в это лето счет был не в нашу пользу. Каждый мой визит в город был полон новостями о новых разрушениях и возрастающем ропоте.

Наверху, в замке, солдаты поговаривали о странной глупости командования, и я разделял это мнение. Островитяне с легкостью уходили от наших патрульных кораблей и никогда не попадали в наши ловушки. Они ударяли именно там, где мы были не подготовлены и меньше всего ожидали набега. Больше всего это ударило по Верити, потому что после отречения Чивэла именно на него легла обязанность защищать королевство. В тавернах ворчали, что с тех пор, как он лишился добрых советов своего брата, все пошло наперекосяк. Никто еще не роптал на Верити, но плохо было уже и то, что никто особенно не защищал его. По-ребячески я считал набеги островитян чем-то не имеющим ко мне отношения. Конечно, это было очень плохо, и мне даже было жалко несчастных, чьи дома были сожжены или разрушены. Но, в безопасности Баккипа, я мало понимал, в каком постоянном страхе и настороженности вынуждены жить другие порты или в каком отчаянии должны находиться люди, которые каждый год строятся заново только Для того, чтобы все их усилия пошли прахом следующим летом. Мне недолго пришлось сохранять мою порожденную невежеством невинность.

В одно прекрасное утро я пошел на свой «урок» к Барричу, хотя попрежнему проводил не меньше времени, леча животных и объезжая молодых лошадей. В некоторой степени я занял в конюшне место Коба, а он стал личным грумом и псарем Регала. Но в этот день, к моему удивлению, Баррич отвел меня наверх, в свою комнату, и посадил у стола. Я испугался, что придется все утро скучать за починкой упряжи.

— Сегодня я буду учить тебя, как себя вести. Манерам то есть, — внезапно заявил Баррич. В его голосе звучало сомнение, как будто он скептически относился к моим способностям в этом вопросе.

— С лошадьми? — спросил я недоверчиво.

— Нет. Это ты уже умеешь. С людьми. За столом и потом, когда они сидят и разговаривают друг с другом. Вот таким вот манерам.

— Почему? Баррич нахмурился:

— Потому что, непонятно почему, ты будешь сопровождать Верити, когда он поедет в Ладную бухту, чтобы встретиться с герцогом Келваром из Риппона. Лорд Келвар не дает лорду Шемши людей для охраны береговых башен. Шемши обвиняет его в том, что он оставил башни без часовых и островитяне могут проплывать мимо и даже бросать якоря возле Сторожевого острова и оттуда совершать набеги на города Шемши в герцогстве Шоке. Принц Верити собирается поговорить с Келваром об этих обвинениях.

Я полностью уловил суть ситуации. Это были обычные сплетни, гулявшие по Баккипу. У лорда Келвара из герцогства Риппон были три сторожевые башни. Две из них стояли у залива Ладной бухты и всегда были хорошо подготовлены, поскольку защищали лучшую гавань герцогства Риппон. Но башня на Сторожевом острове защищала малую часть Риппона, которая не представляла особой ценности для лорда Келвара. Несколько поселков были защищены высокой береговой линией, и пиратские корабли, скорее всего, разбились бы о камни. Южный берег острова редко тревожили. Сам был домом только для чаек, коз и морских моллюсков. Тем не менее эта башня очень много значила для раннего предупреждения нападении на южную бухту герцогства Шоке. С нее были видны оба канала, внутнний и внешний, кроме того, башня находилась на существенном возвышении, так что огни ее маяка было нетрудно заметить с материка. У самого Шемши была сторожевая башня на Яичном острове, но этот остров был всего-навсего кучей песка, едва торчавшей из воды во время прилива. Он постоянно требовал обновления, потому что шторма размывали непрочный берег. Но с него был виден предупреждающий огонь Сторожевого острова, и маяк мог бы передавать сигнал дальше, если бы башня Сторожевого острова зажигала такой огонь. Традиционно рыбные угодья и берега Сторожевого острова были территорией герцогства Риппон, и, таким образом, охрану башни тоже должны были осуществлять солдаты Риппона. Но содержать там гарнизон означало необходимость привозить туда людей и провизию, а также заготавливать дрова и масло для маяка и содержать саму башню, защищая ее от свирепых океанских штормов, которые терзали бесплодный маленький остров. Солдаты не любили служить там, и молва утверждала, что Сторожевой остров был легкой формой наказания для непокорных или нерасчетливых гарнизонов. Неоднократно, будучи навеселе, Келвар разглагольствовал о том, что если эта башня так важна для Шокса, пусть лорд Шемши сам ею и занимается, хотя герцогство Риппон не было заинтересовано в том, чтобы отказаться от рыбных угодий или богатых устричных колоний.

Однажды, не получив предупреждения со сторожевой башни, поселки Шокса пострадали от набега во время праздника Встречи Весны. После этого была потеряна всякая надежда на то, что поля будут засеяны вовремя, а большая часть весеннего помета в овечьих стадах была уничтожена. Лорд Шемши вслух стал жаловаться королю, что Келвар пренебрегает своими обязанностями. А Келвар возражал, что небольшой гарнизон, который он поместил на башне, вполне подходил для места, которое редко требует защиты.