Странствия убийцы - Хобб Робин - Страница 44

Древняя Кровь.

Ничего, кроме этого, я не смог понять из его мыслей, но этого было достаточно.

Я никогда не мог найти общего языка с птицами в Баккипе. Баррич в конце концов приказал мне оставить их в покое, потому что мое присутствие всегда возбуждало их. Тем не менее я осторожно попытался прощупать его яркое, как пламя, сознание. Он сидел тихо. Мне удалось отвязать крошечный свиток. Ястреб пошевелился на моей руке, раня ее когтями. Потом, без предупреждения, он раскинул крылья и взмыл в воздух. Он спиралью поднялся вверх, тяжело махая крыльями, чтобы набрать высоту, закричал: «Ки, ки!» — и заскользил прочь по небу. Я остался стоять. Кровь текла по моей руке, которую он поранил когтями, в одном ухе звенело от громкого хлопанья его крыльев. Я посмотрел на свою руку. Потом любопытство заставило меня вернуться к крошечному свитку. Обычно послания носят голуби, а не ястребы.

Почерк был в старом стиле, мелкий, тонкий и похожий на паутину. В ярком солнечном свете прочитать письмо было еще труднее. Я сел на краю дороги и прикрыл листов рукой, чтобы изучить его. Первые же слова чуть не остановили мое сердце. Древняя Кровь приветствует Древнюю Кровь.

Остальное было труднее понять. Свиток был оборван, написан в необычной манере. Слов очень мало. Предупреждение было от Холли, хотя я подозревал, что писал его Рольф. Король Регал активно выслеживает Древнюю Кровь. Тем, кого ему удается поймать, он предлагает деньги, в случае если они помогут ему найти человека, связанного с волком. Рольф и Холли подозревают, что он ищет нас с Ночным Волком. Регал угрожает смертью тем, кто откажется. Было кое-что еще: насчет того, что мой запах передадут другим людям Древней Крови и будут просить их по возможности помогать мне. Остальная часть свитка была оторвана. Я запихнул пергамент за пояс. Ясный день, казалось, потускнел. Итак, Уилл сказал Регалу, что я еще жив. И Регал перепугался до смерти и поднял на ноги всех, кого мог. Может быть, даже хорошо, что мы с Ночным Волком на некоторое время расстались.

Когда спустились сумерки, я нашел небольшой холм на берегу. Передо мной, в изгибе реки, горели огни. Вероятно, еще один торговый пункт или переправа для фермеров и пастухов. Я следил за огнями, медленно приближаясь к ним. Там была горячая еда, люди и укрытие на ночь. Если бы я захотел, то мог бы зайти туда и поговорить с кем-нибудь. У меня все еще оставалось несколько монет. Никакого волка у моих ног, который мог бы вызвать вопросы, никакого Ночного Волка, крадущегося неподалеку в надежде, что собаки не возьмут его след. Что ж. Может быть, так я и сделаю, остановлюсь, выпью кружечку и немного поболтаю. Возможно, я узнаю, далеко ли до Тредфорда, и услышу какие-нибудь сплетни о том, что там происходит. Уже пора составить настоящий план убийства Регала.

Отныне мне надо полагаться только на самого себя.

8. ТРЕДФОРД

Наступила осень. Пираты прилагали все усилия, чтобы завоевать как можно больше городов и поселков побережья герцогства Бернс до наступления зимних штормов. Морские разбойники знали, что, как только будут захвачены основные порты Бернса, они смогут с легкостью атаковать всю береговую линию Шести Герцогств. Так что, хотя в это лето они доходили до самого герцогства Шокс, когда подошла пора зимних штормов, они сконцентрировали силы на том, чтобы полностью покорить побережье Бернса.

Их тактика была специфической. Они не просто захватывали города или покоряли людей, а были нацелены исключительно на уничтожение. Захваченные города они сжигали, людей убивали или «перековывали». С теми немногими, которых оставляли в качестве рабочих, обращались хуже, чем с животными, «перековывали», как только они становились бесполезны или для развлечения. Пираты ставили собственные грубые укрепления, пренебрегая возможностью использовать уже готовые здания. Они не строили постоянных лагерей, а просто оставляли гарнизоны в лучших портах, чтобы быть уверенными, что их не отобьют защитники побережья.

Хотя герцогства Шокс и Риппон по возможности помогали герцогству Бернс, у них были собственные берега, которые нужно было защищать, и почти не было свободных ресурсов. Герцогство Бакк барахталось как могло. Лорд Брайт запоздало понял, как Бакк полагался на свои истощающиеся ресурсы, но счел, что уже слишком поздно что-то менять. Он бросил людей и деньги на укрепление замка Баккип. Так что Бакк остался под защитой собственного населения и нерегулярных войск, преданных леди Пейшенс. Бернс не ожидал от этих формирований никакой помощи, но благодарно принимал все, что приходило под знаком плюща.

Герцог Браунди из Бернса, уже почти старик, встретил вызов пиратов сталью, такой же седой, как его волосы и борода. Его решительность не знала границ. Он не боялся лишиться всего состояния и рисковал жизнями собственных родных в отчаянных попытках оградить свое герцогство от посягательств пиратов. Он встретил свой конец, сражаясь за родной замок Рипплкип.Но ни его смерть, ни падение Риппла не заставили его дочерей отказаться от сопротивления.

Моя рубашка, пролежав столько времени свернутой в тюке, приобрела новую форму. Я все равно натянул ее, слегка морщась от запаха плесени. Она немного пахла дымом, но плесенью гораздо сильнее. Я убедил себя, что этот запах быстро выветрится на открытом воздухе. Я сделал все, что мог, с волосами и бородой. То есть завязал волосы в хвост и как следует расчесал бороду пальцами. Меня раздражала борода, но еще больше мне не нравилось бриться каждый день. Я быстро вымылся и оставил берег реки, направившись к городским огням. На этот раз я решил подготовиться получше. Меня зовут Джори, решил я. Я солдат и умею обращаться с лошадьми и пером. Пираты сожгли мой дом. Сейчас я собираюсь отправиться в Тредфорд и начать там новую жизнь. Эту роль я сыграю вполне убедительно.

Когда совсем стемнело, в городе у реки стали зажигаться новые огни, и я понял, насколько сильно ошибался относительно его размеров. Город был довольно велик. Я почувствовал некоторую тревогу, но убеждал себя, что гораздо быстрее будет пройти через город, чем обходить его. В отсутствие Ночного Волка у меня не было никакой причины добавлять лишние мили к моему пути. Я поднял голову и ровным шагом пошел к огням.

Город был гораздо более оживленным после наступления темноты, чем большинство мест, в которых я бывал. Я чувствовал на улицах атмосферу праздника. Большинство людей направлялось к центру города, и, подойдя ближе, я увидел факелы, толпу в ярких одеждах и музыкантов. Двери трактиров были украшены цветами. Я подошел к ярко освещенной рыночной площади. Играла музыка, многие танцевали. В стороне стояли бочки вина и столы с наваленными на них хлебом и фруктами. У меня потекли слюнки при виде еды. Хлеб пах совершенно замечательно, особенно для человека, который долго был лишен его.

Я держался с краю, прислушиваясь к разговорам. Вскоре я понял, что городской голова празднует сегодня свою свадьбу и по этому поводу устраивает пиршество и танцы. Я решил, что городской голова — это какой-то титул в Фарроу и нынешнего обладателя этого титула народ очень уважает за редкостную щедрость. Пожилая женщина, заметив меня, подошла и сунула мне в руку три медяка.

— Иди к столам и поешь, молодой человек, — сказала она мне. — Голова Логис хочет, чтобы в ночь его свадьбы все праздновали вместе с ним. Еда бесплатная. Иди, не стесняйся. — Она ободряюще похлопала меня по плечу, встав для этого на цыпочки. Я вспыхнул из-за того, что меня приняли за нищего, но подумал, что лучше не разубеждать ее. Если она так обо мне подумала, значит, так я выгляжу, и надо действовать в соответствии с этим. Тем не менее, опустив три медяка в свой кошелек, я почувствовал себя странно виноватым, как будто выманил их у нее. Я сделал так, как она мне сказала: пошел к столам, чтобы присоединиться к тем, кто закусывал хлебом, фруктами и мясом.