Миссия Шута - Хобб Робин - Страница 48

Он усмехнулся.

– Я не Старлинг, мой дорогой. Ты прекрасно знаешь, что я никогда не критикую жизнь другого человека. Взгляни на мою, и ты поймешь, о чем я говорю. Нет. Я должен исполнять свои обязанности, которые могут показаться скучными тому, кто ухаживает за целым выводком цыплят или пропалывает огород. А мне нужно поделиться целым выводком слухов с Чейдом, а также прополоть ряды моих знакомых в Баккипе.

Я ощутил укол зависти.

– Полагаю, они будут рады тебя видеть.

Он пожал плечами.

– Во всяком случае, некоторые. Другие будут счастливы, если я окончательно исчезну из их жизни. А большинство и вовсе обо мне не вспомнит. Большинство, если я проявлю известную ловкость. – Он неожиданно встал. – Я бы с удовольствием задержался у тебя подольше, – признался Шут. – Мне бы очень хотелось вместе с тобой верить, что я могу распоряжаться своей жизнью. К несчастью, мы оба лишены такой возможности. – Шут подошел к открытой двери и выглянул наружу. Стоял теплый летний вечер. Он сделал вдох, как будто собрался что-то сказать, но прошло некоторое время, он расправил плечи, словно принял решение, и вновь повернулся ко мне. На его лице появилась мрачная улыбка. – Нет, пожалуй, я уеду завтра. Ты скоро последуешь за мной.

– Не слишком на это рассчитывай, – предупредил я.

– Но у меня нет выхода, – возразил он. – Время заявляет свои права. На нас обоих.

– Пусть на сей раз мир спасает кто-нибудь другой. Наверняка существует другой Белый Пророк, – весело сказал я, но глаза Шута широко раскрылись, и он вздрогнул.

– Никогда не говори о таком варианте будущего. Мне будет плохо, если в твоем сердце возникнет даже намек на сомнение. Дело в том, что существует женщина, которая с радостью примерит плащ Белого Пророка. Она мечтает направить мир иным курсом. С самого начала я сопротивлялся ее намерениям. Однако на данном этапе ее влияние крепнет. Теперь ты знаешь, почему я не хотел говорить об этих проблемах. Мне потребуется твоя сила, друг мой. Вдвоем мы, наверное, справимся. Не следует забывать, что иногда достаточно небольшого камешка в колее, чтобы колесо изменило направление движения.

– Однако судьба камешка не кажется мне привлекательной.

Он посмотрел на меня, в его золотых глазах танцевал свет лампы. Голос Шута был полон тепла и усталости.

– О, не бойся, ты останешься в живых. Я знаю, ты должен выжить. И я приложу для этого все свои силы.

Я сделал вид, что охвачен смятением.

– И ты предлагаешь мне не бояться?

Он кивнул, и его лицо стало серьезным. Я решил сменить тему разговора.

– Кто та женщина, о которой ты говорил? Я ее знаю?

Он вернулся к столу и сел.

– Нет, ты ее не знаешь. Но я давно с ней знаком. Точнее, мне известно о ее существовании, я услышал о ней, когда был еще ребенком…. – Шут посмотрел на меня. – Много лет назад я кое-что рассказывал о себе. Ты помнишь? – Он не стал дожидаться ответа. – Я родился далеко-далеко на юге, в самой обычной семье. Ну, насколько люди вообще могут быть обычными… Мать меня очень любила, а двое моих отцов были братьями, как принято в тех краях. Но с того момента, как я появился на свет, стало ясно, что во мне заговорила древняя наследственность. Давным-давно Белый смешал свою кровь с кровью предков моей семьи, и мне выпала судьба продолжить дело древнего народа.

И хотя мои родители очень меня любили, они знали, что мне не суждено остаться с ними и продолжить их дело. Меня отослали туда, где я мог получить надлежащее образование и подготовиться к будущей жизни. Там ко мне прекрасно относились и проявляли нежную заботу. Каждое утро меня расспрашивали о снах, и мудрые мужи записывали их содержание, чтобы потом тщательно обдумать. Я делался старше, меня стали посещать сны наяву – тогда мне пришлось изучить искусство письма. Теперь я мог сам записывать свои видения, ведь всем известно: лишь рука, неразрывно связанная с глазом, способна точно отобразить сон. – Шут рассмеялся и покачал головой. – Хорошенький способ вырастить ребенка! Любые мои слова воспринимались как проявления высочайшей мудрости. Но, несмотря на свою наследственность, я ничем не отличался от обычных детей. Хулиганил, когда представлялась возможность, рассказывал глупости о летающих кабанах и призраках отпрысков королевского рода. Каждая придуманная мной история оказывалась длиннее предыдущей, однако я обнаружил одну странность. Какие бы глупости я ни придумывал, в моих бреднях всегда оказывались зерна истины.

Шут бросил на меня быстрый взгляд, словно ждал возражений, но я молчал. Он опустил глаза.

– Наверное, мне следует винить самого себя. Когда во мне выросли побеги величайшей правды, никто в нее не поверил. В тот день, когда я объявил себя Белым Пророком, наставники отвернулись от меня. «Забудь о своих диких мечтаниях», – сказали они мне. Словно найдется человек, который стал бы мечтать о такой судьбе! Они заявили, что мантия Белого Пророка уже легла на другие плечи. Она родилась раньше, чтобы изменить будущее мира в соответствии со своими видениями. Всем известно, что каждый век знает лишь одного Белого Пророка. Даже я об этом знал. Тогда кто я такой? Они не могли ответить на мои вопросы, однако были уверены, что я не пророк. А женщина, назвавшаяся Белой Пророчицей, уже отправилась в мир.

Он вздохнул и надолго замолчал, потом пожал плечами.

– Я знал, что они ошибаются. Уверенность шла из самых глубин моего существа. Они хотели заставить меня найти утешение в той жизни, которую я у них вел. Им даже в голову не приходило, что я могу восстать.

Но я убежал. И отправился на север – мой путь и те времена я даже не стану пытаться описывать. Я шел все дальше и дальше на север, пока не добрался до двора короля Шрюда Видящего. Ему я и продал себя на тех же условиях, какие чуть позднее принял ты. Свою верность за его защиту. Не прошло и года с момента моего появления, как слух о тебе потряс двор. Бастард. Нежданный ребенок, никому не известный Видящий. Как они все были удивлены! Все, кроме меня. Ведь мне уже привиделось твое лицо, и я знал, что должен тебя найти, хотя меня упорно убеждали в том, что ты попросту не можешь существовать.

Он наклонился вперед и положил на мое запястье руку в тонкой перчатке. Шут сжимал мою руку всего мгновение, наша кожа не соприкасалась, но я почувствовал, как нас что-то связало. Нет, не Скилл и не Уит. Я даже не ощутил присутствия магии – в том виде, как я ее понимал. Нечто похожее происходит, когда попадаешь в необычное место, а потом тебя охватывает ощущение, будто ты здесь уже бывал. И мне показалось, будто мы с Шутом уже так сидели, произносили эти слова – и всякий раз наши слова запечатывало его короткое прикосновение. Я отвел глаза и наткнулся на взгляд Ночного Волка.

Я откашлялся и попытался заговорить о другом.

– Ты сказал, что знаешь ту женщину. Как ее зовут?

– Ты никогда не слышал ее имени. Однако о ней ты знаешь. Помнишь, во время войны красных кораблей нам рассказали, что их вождя зовут Кебал Робред?

Я согласно кивнул. Племенной вождь островитян, который неожиданно объединил всех под своим началом. С пробуждением драконов союз моментально распался. В некоторых легендах говорится, что дракон Верити пожрал главаря пиратов, в других – будто Кебал утонул.

– Ты слышал, что у него была советница? Бледная женщина?

Слова Шута показались мне ужасно знакомыми. Я нахмурился, пытаясь вспомнить. Да. До меня доходил такой слух, но не более. Я вновь кивнул.

– Хорошо. – Шут откинулся назад и заговорил почти небрежно: – Это она. И еще кое-что: она не только свято верит в то, что является Белой Пророчицей, но и убеждена, будто Кебал – ее Изменяющий.

– Тот, кто делает других героями?

Шут покачал головой.

– Нет. Ее Изменяющий уничтожает героев. Он уменьшает способности людей. Там, где мне удается что-то построить, она разрушает. Там, где я объединяю, она разъединяет. – Он вновь покачал головой. – Она верит, что все должно закончиться прежде, чем начнется вновь.