Королевский убийца - Хобб Робин - Страница 13

В моей комнате было только одно высокое окно. Оно выходило на море. Зимой деревянные ставни преграждали путь штормовым ветрам, а гобелен, висевший сверху, придавал комнате уютный и нарядный вид. Так что я проснулся в темноте и некоторое время лежал тихо, пытаясь понять, где нахожусь. Постепенно до меня начали доноситься слабые звуки замка. Утренние звуки. Звуки очень раннего утра. Дома, понял я, в Баккипе.

И в следующее мгновение я сел в постели.

— Молли, — вслух сказал я темноте. Тело мое все еще было разбито и болело. С трудом я вылез из постели в холод комнаты. Подошел к моему давно потухшему очагу и разжег огонь. Вскоре мне нужно будет пополнить запас дров. Танцующие языки пламени распространяли по комнате изменчивый желтый свет. Я взял одежду из сундука в ногах моей кровати только для того, чтобы обнаружить, что она странно плохо сидит на мне. Моя долгая болезнь лишила тело мускулов, но руки и ноги каким-то образом сильно выросли. Ничего не подходило. Я поднял вчерашнюю рубашку, но ночь на чистом белье освежила мои чувства, и я больше не мог выносить запаха дорожной одежды. Я снова порылся в своем сундуке. Я нашел мягкую коричневую рубашку, рукава которой когда-то были мне длинны, а теперь пришлись впору. Я надел ее вместе с зелеными стегаными штанами и высокими ботинками. Я не сомневался в том, что, как только я навещу леди Пейшенс или миссис Хести, они немедленно исправят ситуацию. Но я надеялся, что это произойдет не раньше завтрака и путешествия в город Баккип. Там было несколько мест, где я мог что-то услышать о Молли.

Я обнаружил, что замок уже проснулся. Я поел на кухне, как делал это ребенком. Как всегда, хлеб там был самым свежим, а каша самой сладкой. Повариха вскрикнула, увидев меня, и целую минуту говорила о том, как я вырос, а следующую сокрушалась по поводу того, как плохо я выгляжу. Я подозревал, что до конца дня буду совершенно больным от этих двух замечаний. Когда движение на кухне стало более оживленным, я бежал, унося с собой кусок хлеба, хорошо намазанного маслом и покрытого куском розового окорока. Я направился обратно в свою комнату, чтобы взять зимний плащ.

Везде, где я проходил, я обнаруживал все больше и больше свидетельств присутствия Кетриккен. Нечто вроде гобелена, сотканного из разноцветных трав и изображающего сцену в горах, теперь украшало стену Малого зала. Цветов в это время года не было, но в нескольких местах я увидел глиняные миски, полные камешков, а в них стояли сухие, но красивые ветки чертополоха. Перемены были незначительными, но совершенно очевидными.

Я оказался в одной из самых старых частей Баккипа и начал взбираться по пыльным ступеням на сторожевую башню Верити. С нее открывался отличный вид на морское побережье, и у ее высоких окон Верити вел свое летнее наблюдение за пиратскими кораблями. Отсюда он работал Скиллом, удерживая пиратов на расстоянии или, по крайней мере, хоть как-то предупреждая нас об их появлении. Иногда это бывало слабой защитой. Ему следовало бы иметь группу обученных Скиллу помощников. Но сам я, несмотря на свою королевскую кровь, никогда не мог контролировать мои способности к Скиллу. Гален, наш мастер Скилла, умер, успев обучить всего лишь несколько человек. Заменить его было некем, а те, кого он обучил, не имели настоящей связи с Верити. Так что принц в одиночестве работал Скиллом против наших врагов; это состарило его раньше времени. Я боялся, что он слишком растратит себя на это и умрет от слабости, поражавшей тех, кто чересчур часто пользуется Скиллом.

К тому времени, когда я поднялся по лестничной спирали наверх, меня продуло и ноги мои болели. Я толкнул дверь, и она легко повернулась на смазанных петлях. По старой привычке, входя в комнату, я старался ступать тихо. На самом деле я не ожидал увидеть здесь ни Верити, ни кого-нибудь еще. Зимой нашими сторожами были морские штормы, охранявшие берега от пиратов. Я закрыл глаза от внезапного утреннего света, лившегося из не закрытых ставнями окон башни. Верити выделялся темным силуэтом на фоне серого штормового неба. Он не обернулся.

— Закрой дверь, — сказал он тихо, — от сквозняка с лестницы в этой комнате дует, как в трубе.

Я так и сделал, после чего встал перед ним, дрожа от холода. Ветер принес с собой запах моря, и я вдыхал его, словно это была сама жизнь.

— Я не ожидал увидеть вас здесь, — сказал я. Он не отрывал глаз от воды.

— Не ожидал? Тогда почему же ты пришел? — В его голосе было веселое удивление. Это встряхнуло меня.

— Не знаю. Я шел к себе в комнату… — голос мой затих. Я старался вспомнить, как здесь оказался.

— Тебя привел сюда Скилл, — сказал он просто. Я стоял молча и думал.

— Я ничего не чувствовал.

— Я и не хотел, чтобы ты чувствовал. Я давно уже говорил тебе: Скилл может быть тихим шепотом на ухо. Это совсем не обязательно должен быть крик или команда.

Он медленно повернулся ко мне лицом, и, когда мои глаза привыкли к свету, сердце мое подпрыгнуло от радости при виде перемены в нем. Когда я покидал Баккип во время сбора урожая, он, исхудавший от бремени своих обязанностей и постоянного напряжения, был высохшей тенью. Его темные волосы были присыпаны сединой, но жизнь сверкала в его темных глазах. Он выглядел королем до кончиков ногтей.

— Женитьба пошла вам на пользу, мой принц, — брякнул я.

Это смутило его.

— В некотором роде, — признал он, и мальчишеский румянец появился на его щеках. Он быстро повернулся к окну. — Иди, посмотри на мои корабли, — приказал он.

Теперь настал черед смутиться мне. Я встал у окна рядом с ним и оглядел бухту и море.

— Где? — спросил я растерянно.

Он взял меня за плечи и повернул лицом к верфи. Там было выстроено новое длинное здание из сосны. Люди входили и выходили из него, из труб и кузниц поднимался дым. На снегу выделялись несколько огромных бревен — свадебные подарки от Кетриккен.

— Иногда, когда я стою здесь зимним утром и смотрю на море, я почти вижу красные корабли. Я знаю, что они должны прийти. Но иногда я вижу еще и наши корабли, которые мы построим, чтобы встретить их. Этим летом добыча не покажется им такой легкой, мой мальчик. А после следующей зимы я намерен показать им, каково это, когда тебя грабят.

Он говорил с кровожадным удовлетворением. Оно могло бы быть пугающим, если бы я не разделял его. Когда наши глаза встретились, я почувствовал, что моя усмешка зеркально отражает его усмешку.

И тут его взгляд изменился:

— Ты ужасно выглядишь, так же плохо, как твоя одежда. Давай-ка пойдем в какое-нибудь более теплое место и раздобудем тебе горячего вина и чего-нибудь поесть.

— Я ел и чувствую себя много лучше, чем несколько месяцев назад. Спасибо большое.

— Не притворяйся, — предостерег он меня, — и не рассказывай мне то, что я уже знаю. И не лги мне. Подъем по лестнице вымотал тебя, и ты дрожишь.

— Вы действуете Скиллом, — упрекнул я его, и он кивнул.

— Я знал о твоем скором приезде уже несколько дней. Пару раз я пытался достать тебя Скиллом, но мне не удалось заставить тебя почувствовать меня. Я был обеспокоен, когда вы ушли с дороги, но понял, чего боится Баррич. Я доволен, что он так заботился о тебе: благодаря ему ты добрался до дома целым и невредимым. И мне, конечно, известно о том, что происходило в Джампи. Теперь я в растерянности и не знаю, как наградить его. Это нужно сделать очень деликатно. Я не могу публично награждать тех, кто был занят в этом деле, — по понятным причинам. У тебя есть какие-нибудь предложения?

— Слова благодарности от вас — вот все, что он согласится принять. Он был бы обижен, решив, что вы подумали, будто ему нужно что-то большее. Я лично считаю, ничто из того, что вы могли бы дать ему, не было бы равноценно тому, что он для меня сделал. Надо сказать, чтобы он выбрал себе подходящую двухлетку, потому что его лошадь начинает стареть. Это он бы понял, — я тщательно обдумал такую возможность. — Да, это вы могли бы сделать.