Дорога шамана - Хобб Робин - Страница 51

Будто желая восполнить время, проведенное вдали друг от друга, они обсуждали самые разные темы, начиная от качества урожая, собранного отцом, до дядиных виноградников и его планов по поводу замужества дочери. Отец также поделился с братом своими мыслями о возможных кандидатах на руку Ярил. А еще он рассказал про сады матери и признался, что хочет сходить на цветочный рынок купить луковицы георгинов, поскольку наши этим летом съели грызуны. Он много говорил о том, как мать любит свои сады и дом, что его дочери слишком быстро выросли и ему скоро придется с ними расстаться.

А дядя в ответ честно поведал ему о тревогах и амбициях своей жены, признавшись, что она недовольна высоким положением моего отца, словно его успех в чем-то ущемил семью старшего брата.

– Даралин всегда очень трепетно относилась к своему титулу. Она была младшей дочерью и даже не надеялась выйти замуж за первого сына. Такое впечатление, будто ей кажется, что, когда другие занимают такое же положение, ставится под сомнение ее собственное. Я пытался переубедить жену, но, к сожалению, ее мать придерживается таких же взглядов. Семья Даралин ведет себя так, словно новые аристократы произошли из простонародья, хотя абсолютно все сыновья-солдаты, которым король Тровен даровал титул, имели благородных отцов. Тем не менее члены ее семьи категорически отказываются иметь что-нибудь общее с новыми аристократами, считая их выскочками и мошенниками. Это не имеет под собой никаких оснований, но именно так обстоят дела.

Отец посочувствовал старшему брату, не принимая его слова на свой счет, будто речь шла о чужом доме, где внезапно стал разваливаться фундамент, или поле, на котором вдруг начал гнить урожай. Он не сказал ни одного дурного слова про жену дяди, да и обсуждали ее отношение к новым аристократам они совершенно спокойно. Оба признавали этот ее недостаток, но он никоим образом не мог повлиять на их дружбу. Даралин изо всех сил старалась завязать близкие отношения с королевой, при любой возможности брала ко двору дочерей и рассчитывала, что их пригласят пожить во дворец. Чтобы добиться этого, она даже организовала обучение моей младшей кузины Эпини оккультным наукам, поскольку спиритические сеансы и прочая ерунда давно уже заворожили королеву. Но мой дядя был этим явно недоволен.

– Я сказал Эпини, что она должна смотреть на свои занятия как на изучение верований язычников и легенд жителей равнин. И поначалу она со мной соглашалась, но чем больше времени Эпини посвящает этой чепухе, тем чаще говорит о ней за столом и тем серьезнее относится ко всему, что с ней связано. Это меня очень беспокоит, Кефт. Эпини молода и, к сожалению, ведет себя так, словно ей еще меньше лет, нежели есть в действительности. Думаю, чем раньше я выдам ее замуж за какого-нибудь солидного человека, тем будет лучше для нее. Я знаю, что Даралин мечтает найти ей мужа, который занимал бы положение выше нашего. Она каждый день твердит мне, что, если Эпини станет фавориткой королевы и ее пригласят ко двору, на девочку обратят внимание самые благородные юные лорды королевства. Но я боюсь за мою дочь, Кефт. Я считаю, что ей гораздо полезнее читать священные книги доброго бога, чем разглядывать хрустальные шары и предсказывать будущее при помощи серебряных булавок.

– Похоже, она не слишком отличается от моей Ярил. Да и Элиси тоже проявляла повышенный интерес к подобным вещам примерно в этом же возрасте. Младшая могла говорить только про свои сны, а старшая, когда я запретил ей пойти на праздник Темной Ночи к подруге, целую неделю ходила мрачнее тучи, хотя прекрасно знала, что я не одобряю языческие обычаи. Дай Эпини год, ну, может, чуть больше, и я уверен, здравый смысл возьмет верх. Девочкам нужно иногда пофантазировать и помечтать. Так же точно мальчишки в определенном возрасте пускаются на всякие выходки, проверяя, на что они способны.

Меня несколько удивило, что отцы так беспокоятся о своих дочерях, но, немного об этом подумав, я понял: возможно, настанет время, когда и мы с Карсиной станем обсуждать планы замужества уже совсем взрослых дочерей.

А затем мне стало интересно, будем ли мы с Россом когда-нибудь вот так сидеть и разговаривать о наших детях. Из размышлений меня вырвал голос дяди Сеферта:

– Невар, у тебя задумчивый вид. Что тебя гложет?

Я ответил честно, не успев подумать над своими словами.

– Надеюсь, когда-нибудь и мы с Россом станем беседовать о собственных детях с таким же удовольствием и любовью друг к другу, как это делаете вы с отцом.

Я не собирался им льстить, однако отец ответил мне самой теплой улыбкой, какую я когда-либо видел на его лице.

– Я тоже очень этого хочу, сын, – заверил он меня. – Когда все сделано и сказано, самым важным в мире становится семья. Я хочу, чтобы ты отличился в кавалле и чтобы Росс правильно вел хозяйство, чтобы твои сестры удачно вышли замуж, а юный Ванзи прославился как набожный и ученый человек. Но больше всего я мечтаю о том, чтобы вы с любовью думали друг о друге и делали все, что в ваших силах, ради благополучия и чести семьи.

– Следуя примеру моего младшего брата, – добавил дядя Сеферт, и мой отец слегка покраснел от такой похвалы.

В ту минуту я увидел своего дядю совсем другими глазами и понял, что их откровенный разговор в моем присутствии означает: во мне признали взрослого мужчину, достойного доверия. Словно в подтверждение этому, дядя задал несколько вежливых вопросов касательно нашего путешествия и моей подготовки к обучению в Академии. Узнав, что мы привезли Гордеца, он улыбнулся и с довольным видом кивнул, а потом добавил:

– Думаю, тебе лучше оставить его у меня до того дня, когда тебе разрешат сесть на собственную лошадь. Я слышал, что офицер, отвечающий за обучение кадетов, ввел новое правило. Теперь сначала всех воспитанников повзводно сажают на одномастных лошадей, чтобы таким образом отличать их во время занятий.

– Я об этом не знал, – нахмурившись, сказал отец.

– А это совсем свежие новости, – ответил дядя Сеферт, – видимо, они еще не успели добраться до восточной границы. Полковник Ребин недавно ушел в отставку. Кое-кто считает, будто его заставила жена. Другие утверждают, что с его подагрой и стул-то оседлать трудно, не говоря уже о лошади. Впрочем, ходят и гораздо более неприятные слухи. Якобы он умудрился оскорбить короля и решил, что разумнее уйти с этого поста самому, пока его не уволили официально. Как бы там ни было, он покинул Академию, а на его место пришел полковник Стит.

– Полковник Стит? Что-то я не припомню такой фамилии, – с мрачным видом проговорил отец.

Неудовольствие, которое вызвала у него эта новость, несколько меня обеспокоило.

– Ты действительно не можешь его знать. Он никогда не служил на границе, да и в кавалле тоже, но я слышал, он хороший офицер. Он поднялся по карьерной лестнице не на поле боя, а здесь, дома, за долгие годы верной службы. Однако поговаривают, что он, в отличие от полковника Ребина, очень много внимания уделяет внешней стороне вопроса. Требование, чтобы у каждого взвода лошади были одинаковой масти, – всего лишь одна из его идей. Семья моей жены хорошо знает его семью. Мы нередко обедаем вместе. Может, он и не настоящий солдат, но очень заботится об интересах Академии.

– Ну, я ничего не имею против заботы о внешнем виде. Внимание к деталям может спасти человеку жизнь в сложной ситуации. – Эту реплику отец подал исключительно для меня, должно быть, в надежде сгладить неприятное известие.

– Он не только заставляет всех полировать пуговицы на форме и чистить сапоги… – начал дядя и замолчал. Затем он встал, немного походил по комнате и только после этого продолжил: – Это сплетни чистой воды, но я все равно тебе расскажу. Я слышал, что он отдает предпочтение сыновьям из старых аристократических семей и не жалует тех, чьих отцов называют боевыми лордами короля Тровена.

– Речь идет о несправедливости? – прямо спросил отец, и я уловил беспокойство в его голосе.

– О строгости. Он очень строг, но о несправедливости я не слышал. Даралин – близкая подруга его жены и знает их хорошо. Ходят разговоры, что… ну, как бы это получше сказать… Король возглавляет каваллу и всю армию, разумеется. Но кое-кто опасается, что, если слишком много сыновей боевых лордов получат офицерский чин, это сильно изменит расстановку сил в войсках и, как следствие, приведет к нездоровой для государства верности армии монарху. Совет лордов и так уже считает, что король лишил его определенной доли влияния, когда позволил войти в Совет представителям новой аристократии. Теперь король с большей легкостью добивается принятия тех решений, которые считает нужными.