Закон постоянного невезения [Невезуха] - Хмелевская Иоанна - Страница 36

Доминик моей руки не просил и вовсе не рвался жениться, а я предпочитала избегать всяческих осложнений. Супружество, общий дом, а в этом доме -" мои собственные дети… Мужчина страшно мешает профессиональной деятельности, требует, чтобы ему регулярно готовили еду, а уж тем более такой ценитель качества и педант, как Доминик… Пошло бы раздражение, недовольство… Да и, в конце-то концов, чей бы это был дом, его или мой? И кто его должен был содержать? Мне пришлось бы просить у Доминика денег, стать целиком и полностью зависимой от него? Кошмарная идея!..

Я решила открыть вторую половину правды.

— Потому что у меня было слишком много работы. Муж дома — эта огромная ответственность, я предпочла приходящего сожителя. Такому не нужно стирать рубашки и пришивать пуговицы, он не сидит у тебя непрерывно на шее и не требует завтраков, обедов, ужинов…

— А дети? — возмущённо перебила меня тётка Ольга.

— Что дети?

— Они ведь тоже должны завтракать, обедать и ужинать?

— Дети у меня самостоятельные. Руки у них растут откуда следует, они вполне могут сами вынуть из холодильника и разогреть любую еду. Томек вообще очень любит готовить, стирка в машине — тоже не проблема, а глажка их как-то не трогает. Зато муж требовал бы полного обслуживания, а у меня на это нет времени. И места тоже нет. Где бы он здесь уместился?

Теперь возмутилась бабушка.

— Не понимаю, девочка моя, о чем ты говоришь.

Мужчина должен позаботиться о доме соответствующих размеров, наверняка он смог бы обеспечить необходимое пространство.

— И что? И я должна была бы жить у него?

— Это естественно, не так ли?

— Для кого как, — вырвалось у меня. — Хотя, впрочем, вначале — да, первое замужество, общие дети… Но и оно, как мы видим, не выдержало проверки временем… Дом был мой, точнее говоря, моей матери, так что мой муж просто-напросто съехал, не создавая проблем с квартирой. А сейчас… Случись что, что мне было делать? Идти с детьми жить на Центральном вокзале?

— Что случись? — с нажимом спросила тётка Иза.

— Ну.., в случае.., осложнений. Он, этот муж, вполне мог со мною не выдержать. Или я бы с ним не выдержала.

— Глупости, — резко возразила бабушка. — К каждой ситуации можно приспособиться. Ну и выдрессировать мужчину…

Я вдруг представила себе дрессированного Доминика. Наверное, с таким же успехом можно было бы выдрессировать носорога или асфальтовый каток.

Или лавину. Это он дрессировал меня, что у него в конечном итоге тоже не очень-то получилось.

— ..только нужно найти подходящего, — поучающее продолжала бабушка. — Боюсь, что ты сделала не лучший выбор. Тот, кто позволяет себя убить при подозрительных обстоятельствах, не может считаться приличным и ответственным человеком. Можно узнать, что тобой руководило?

— Дурость, бабушка, — с раскаянием призналась я. — Я ошиблась, потому что он производил великолепное впечатление. И если бы я вышла за него замуж, то, видишь, все это преступление свалилось бы на меня.

— Мне кажется, оно уже и так на тебя свалилось, — язвительно вмешалась тётка Иза.

— Это только потому, что мне не повезло…

— Вот именно, — снова заговорила бабушка. — Я желаю знать, что у тебя общего с этим делом. Ты утверждаешь, что ты его не убивала?

— Ну зачем мне было его убивать? Спустя четыре года?

— Это можно было бы объяснить долговременным аффектом, — расстроенным голосом вмешался дядя Филипп.

Бабушка не стала его полностью игнорировать, а жестом попросила долить ей вина, что дядя и сделал так старательно, что уронил в её бокал неплотно всунутую пробку, которую забыл извлечь. Вино расплеснулось во все стороны. Я бросилась за тряпкой и другим бокалом, благодаря чему вспомнила о воде, в которую следовало высыпать бобы. Она уже во всю кипела, я всыпала замороженные зёрна, вспомнила, что не посолила воду, и вместо того чтобы нормальным образом воспользоваться ложечкой, схватила солонку и от расстройства и спешки слишком сильно ею тряхнула.

Солонка была большая, в неё входило целых сто пятьдесят граммов соли, крышка с неё свалилась, и все содержимое полетело в кастрюлю. Некоторое облегчение я почувствовала лишь при мысли о том, что это был не суп, но и так дуршлаг вылетел у меня из рук, когда я производила необходимые манипуляции с бобами. Я заново поставила проклятые бобы, соль отмерила ложечкой и сорвала с вешалки полрулона бумажных салфеток…

Я вернулась в гостиную с клубком салфеток и рюмкой для бабушки, свято веря, что надо мной довлеет какое-то проклятье и к концу их пребывания я успею разрушить весь свой дом. А на наследстве уже можно поставить крест. Так что нечего мне голову морочить, и пусть они уезжают ко всем чертям как можно скорее, чтобы я могла взяться за работу и как-то компенсировать потери.

Бабушка была непреклонна.

— Я желаю знать, почему ты с ним рассталась, — сухо сообщила она, стряхивая тряпкой капли вина с платья и заставляя меня пожалеть о том, что я не высыпала соль на неё. Соль поглощает красное вино. — С твоим сожителем, который, как я понимаю, не годился на роль мужа. Я тебя слушаю.

Учитывая, что мне уже действительно было все равно, я решила ничего не смягчать и выложить им все напрямик. Да шут с ними, пусть себе думают обо мне, что хотят!

— Потому, бабушка, что я поняла, какая это обыкновенная свинья. Нет, что я говорю, не обыкновенная, а редкостная. Лгал так, что земля стонала, а я по глупости ему верила. К тому же он был деспотичным, эгоцентричным, не терпел никаких возражений и плохо ко мне относился. Не с начала, конечно, вначале-то он был любящий, заботливый, к тому же страшно красивый, на это я и купилась. Лишь спустя пять лет он проявил себя с худшей стороны, и тогда его отрицательные качества перевесили.

— Он тебя содержал?

Я даже не оскорбилась на этот глупый вопрос, менты вылезли с ним первыми. Я пожала плечами.

— Вот именно, бабушка, в том-то все и дело, что нет. Я вполне самодостаточный человек, мой муж не осыпал меня золотом, я привыкла сама работать. Если бы он упёрся, что будет меня содержать, я бы даже не знала, что с этим делать.

— Как что? — ехидно вмешалась тётка Иза. — Ты бы стала выливать шампанское в туалет?

— Какое шампанское?

— То, которое ты заказывала бы доставлять тебе домой.

— Да вы что, тётя, скажете тоже… Не такая уж я мотовка, шампанское я бы выпила с удовольствием.

— Иза, прошу тебя, не отходи от темы, — упрекнула её бабушка. — То есть после того, как ты с ним рассталась, ты беднее не стала?

— Наоборот, я разбогатела. Я могла больше работать, а заказов у меня было много. Мне удалось сменить квартиру. И заплатить за неё наличными, а не в рассрочку.

К моему полному изумлению бабушка обвела полным торжества взглядом всю семью, за исключением дяди Филиппа. Дядя Филипп выглядел в этот момент, как невероятно довольная тихая мышка.

— Так что этот аргумент отпадает, — с достоинством произнесла бабушка. — Перейдём к следующим…

В это мгновенье меня словно подбросило, так как одним ухом я уловила знакомый звук. Проклятые бобы выкипели. Я бросилась в кухню.

— Ещё десять минут, — сообщила я, вернувшись. — Уже почти готовы.

Несколько мгновений они смотрели на меня так, словно не могли вспомнить, что именно почти готово, но выяснять этого не стали. Дядя Игнатий потянулся за следующей бутылкой вина и ужасно быстро нашёл штопор.

— А ты не крала? — жестоко спросила бабушка, совершенно меня этим оглушив.

— Господи помилуй, что я должна была красть?..

— Что угодно. Вроде бы в этой стране все крадут, особенно те, что занимают высокие посты…

— Да ведь я, слава богу, не занимаю никакого высокого поста!

— Другие тоже. До нас дошли слухи, что крадут даже люди, заслуживающие, казалось бы, всяческого доверия, разные там президенты компаний, советники, кураторы имущества, работники складов, медики, машинистки…

Я с большим трудом попыталась собрать мысли.