За семью печатями [Миллион в портфеле] - Хмелевская Иоанна - Страница 54

Пани Халина явно расстроилась.

— Кто бы мог подумать… Гляди-ка… А мы надеялись… Боженка нам все уши прожужжала, какая между вами любовь. Бронечек так радуется, уже приданое для неё заготовил, покойная мать что-то там ей оставила и не велела трогать, пока дочь не пойдёт под венец. Мы и не трогали. Знаешь, приданое немалое…

— Да плевал я на её приданое! — вышел из себя Тадеуш. — Я-то думал, это она сдуру сболтнула, теперь вижу — тут целый заговор! А мне даже говорить об этом противно, вот я и хотел потихоньку смыться, чтобы избежать скандала. И не вернусь до тех пор, пока эта… эта… не подцепит на крючок какого-нибудь другого дурака, чтоб уж никаких сомнений.

Пани Халина все не могла расстаться с привычными мыслями:

— А мы-то думали… И ведь такая красивая девушка!

— Может, она и красивая, мне тоже нравилась.

До тех пор, пока из неё ядовитая змея не выползла!

Я раньше относился к ней, как к сестре, а теперь и глядеть на неё противно!

Пани Халина, простая душа, и на эти вещи смотрела здраво и просто.

— Ты спал с ней? — в лоб спросила она.

Сын так яростно воздел руки, что даже суставы хрустнули.

— Нет! Представь себе, нет! Мне такое и в голову не приходило, хотя она вроде бы не против была… Да я думал — придуривается. Какое счастье, что этого не случилось!

— Жаль, — вырвалось у пани Халины, но она тут же поправилась:

— А может, и впрямь счастье, раз ты её не хочешь. А ведь такая хозяйственная и рассудительная девушка. Не бойся, сынок, я тебя ни уговаривать, ни заставлять не собираюсь, тут ты волен поступить как пожелаешь. Только вот зачем так срочно куда-то бежать? К тому же ночью. Ага, ты и ночевать не приходил, где ты был?

Не отвечая, сын вдруг прислушался и бросился к двери. За ней никого не оказалось, но Тадеуш все же внёс обе сумки в комнату, тем более что покинуть дом он собирался тем же путём, каким и проник в него, — через окно в супружеской спальне.

На вопросительный взгляд матери пояснил:

— Не хочу, чтобы кто-нибудь увидел. А вчера переночевал у знакомых.

— А Боженка, почитай, всю ночь прождала! — вырвалось у простодушной пани Халины.

— Так я и знал! И всем раструбила, что меня не было, ведь так? Мама, ты же сама видишь, следит за мной, как… инквизитор настоящий, росянка несчастная! Мне каждый лишний день с ней под одной крышей — нож острый!

— Какая росянка? — опешила женщина.

— Ну, есть такая трава болотная, кого ни схватит — с потрохами сожрёт.

— Ты уж слишком к ней придираешься, сынок.

Боженка не такая уж обжора.

Тут до Тадеуша наконец дошло — родная мать вряд ли сумеет его понять.

— Ладно, я пошёл, — закончил он разговор, перетаскивая к окну сумки. — Ты, мам, не беспокойся, я буду тебе звонить…

— И никогда уже в родительский дом не заглянешь? — ужаснулась пани Халина.

Сын поспешил её успокоить:

— Отчего же, загляну. Только сначала позвоню, и ты мне честно скажешь, когда её не будет дома.

Не хочу я скандалов, не люблю их.

— Это у тебя отцовское, — вздохнула мать. — Да и от меня тоже, я ведь сама не выношу ссор, лучше уж миром. Никогда ни на кого не подняла руки за всю свою жизнь!

Забыла она, видимо, всех незадачливых ухажёров, которые в дни её цветущей молодости пытались ухлёстывать за красоткой. А поскольку Тадеуш лично не наблюдал, как его мамаша била наотмашь по мордам таких приставал, то и не стал выводить её на чистую воду. Да и не до того сейчас.

— Так ты обо мне не беспокойся, — повторил он, вылезая в окно и принимая от матери одну за другой свои сумки. — Давно хотел тебе сказать — пришла пора и мне подумать о самостоятельной жизни, не все же время за чужой спиной. Я взрослый, не пропаду, а ты чтоб никаких глупостей на мой счёт не думала. Устроился я неплохо, квартира дармовая, а до работы даже ближе, чем отсюда. Привет!

И он исчез вместе со своими сумками. Бедная мать не успела и рта раскрыть. Правда, мелькнула в её голове мысль о муже и необходимости Тадику и с ним попрощаться, зачем обижать хорошего человека, затем подумала о лестнице, которая непременно бросится в глаза грабителям, и они воспользуются случаем, чтобы проникнуть в дом. Вместе с обрушившимся на пани Халину сообщением сына всего этого было слишком много для её бедной головки, и она застыла, прижав руки к сердцу. Тут её позвали снизу, и, захватив лекарство для улучшения пищеварения, за которым поднялась в спальню, пани Халина спустилась в столовую.

Весь разговор матери с сыном продолжался не более десяти минут. Внизу уже кончили ужинать, и Вожена вышла на улицу. Не первый раз за сегодняшний день она высматривала возвращающегося Тадика, горя желанием высказать все, что думает о нем после того, как этот негодяй неизвестно где провёл ночь. Выйдя за калитку, девушка застыла на посту, обозревая обе стороны улицы.

Там и заметил её Тадеуш, предусмотрительно выглянув из-за угла дома. Итак, на улицу путь закрыт, тогда не избежать скандала, причём на всю округу. Можно, конечно, пробраться по участкам соседей, но как им объяснить в случае чего, что он делает на чужой территории с двумя большими сумками? Лучше где-нибудь отсидеться. Но тут послышались голоса детей. Поужинав, они вышли во двор погулять. Сейчас обнаружат его и поднимут радостный крик…

Убедившись, что в данный момент Вожена занята обзором улицы, Тадеуш в три прыжка пересёк газон и забился со своими сумками в густые кусты сирени, росшие у забора. И затаился, гадая, сколько же времени придётся просидеть в этом укрытии.

В половине одиннадцатого не только дети, но и их родители отправились спать, а Вожена и не собиралась покидать наблюдательный пост. То стояла у раскрытой калитки, то прогуливалась по улице туда-сюда, к счастью не доходя до проулка, где Тадеуш оставил машину. В темноте парень смог хоть как-то пошевелиться и размять руки-ноги, а то все тело одеревенело, а этой гетере недоделанной хоть бы хны, похоже, нисколько не устала, готова так всю ночь вышагивать.

Но вот, поглядев в последний раз в обе стороны, и Вожена вошла в дом, захлопнув за собой дверь.

По вспыхнувшему на первом этаже свету Тадик понял, что она выбрала позицию у кухонного окна, откуда открывался хороший вид на калитку. Но ничего, теперь, в темноте, можно пробираться и через соседей. Перебросив одну за другой сумки на соседскую территорию, парень без труда перепрыгнул изгородь, потрепал за уши знакомых собак соседа, подхватил сумки и выбрался в проулок, где стояла машина.

Из-за всех этих превратностей судьбы к отцовскому дому Тадеуш добрался почти в полночь. Только теперь он сообразил, что ведь у него нет никаких ключей — ни от калитки, ни от входной двери. Очаровательная Богуся осталась верна себе. И все равно, если бы пришлось выбирать из двух зол, он бы выбрал пани Богуславу: по крайней мере женить его на себе она не собиралась.

Попасть во двор отцовского дома не составляло проблемы, замок калитки уже давно не действовал, и все звонили только из вежливости. Воспользоваться прекрасно зарекомендовавшей себя щелью в заборе Тадеуш не решился, чтобы не навлечь подозрений.

Ключ же от ворот находился в так называемом гараже, который, как известно, никогда не запирался.

Распахнув ворота и поставив машину в гараж, парень с некоторым трудом удержался от того, чтобы не открыть замок входной двери какой-нибудь железякой, приспособив её в качестве отмычки, ведь в гараже среди инструментов можно было найти что угодно. Небольшую самодельную отмычку он на всякий случай уже припас, но и её не стал пускать в ход.

Решив и впредь делать вид, что дом без ключей для него неприступная крепость, Тадеуш задумал немного пройтись вокруг, а то от многочасового сидения в сирени ноги так и не отошли.

С наслаждением вдыхая свежий ночной воздух, он не торопясь уже в третий раз обходил дом, когда во двор вошла возвращающаяся с работы пани Богуслава.

Увидев пасынка на боевом посту, она была приятно удивлена. Надо же, полночь на дворе, а парень караулит, как и обещал! Выходит, она нашла хорошего сторожа. Ведь в данный момент никто за ним не наблюдает, а он по собственному почину сторожит! И сумки вон стоят, значит, сдержал слово и переселяется к ней.