За семью печатями [Миллион в портфеле] - Хмелевская Иоанна - Страница 17

Машину у Тадеуша Сарницкого пани Богуслава не стала отбирать, и в этом у алчной бабы был свой расчёт. Разумеется, она бы ни минуты не задумалась, будь та зарегистрирована на её имя.

Однако владельцем был Северин Хлюп, а не Богуслава Хлюпова, а для того, чтобы переоформить права, пришлось бы официально разобраться со всем наследством мужа, чего ей вовсе не хотелось. Ведь могло оказаться, что какая-то часть имущества по закону отходит старшему сыну покойного, и, глядишь, эта часть намного превысит стоимость старой развалюхи. К тому же наглый парень возьмёт и поселится в доме или станет претендовать на его часть. Ну уж нет! Пусть лучше пользуется машиной, она и так скоро рассыплется, вон сколько Северин в последнее время под ней належался, вечно приходилось что-то чинить. Да и если рассудить, на что ей машина? Сама ездить не собирается, продать — кто купит старую колымагу? А в гараже будет стоять — совсем заржавеет. Нет, уж лучше заткнуть драндулетом рот молодому нахалу, чем делиться с ним выплатой по страховке. Дело в том, что Северин Хлюп дорого застраховал свою жизнь, и теперь вся выплата достанется ей одной!

На Карпинского мегера тоже злилась. Ведь какие были дружки с Северином, как она ни старалась, не могла их поссорить, и вот Северин умер, а этот фиктивный дружок даже на похороны не явился! В больнице он, видите ли, так из больницы люди выходят, этот же не пожелал. Теперь, когда бедная женщина осталась без мужской опеки, мог бы и позаботиться о вдове друга, хотя бы советом, если так болен, ведь для того друзья мужей и существуют. Мог бы о том же наследстве все поразузнать, как да что, имеет ли для неё смысл вообще поднимать этот вопрос, нотариально оформляя имущество или как там это называется? Даже не позвонил, мерзавец, а его любовница, выдра нахальная, наверняка к нему чужих баб не пускает, хотя на похоронах Северина притворялась, что так переживает, так переживает…

Злость на покойника мужа и его дружка недоделанного усугублялась ещё тем, что невозможно было дать ей исход, наводя порядок в доме. Приходилось соблюдать приличия, чтобы люди не сказали — радуется вдовушка, что освободилась, вон как ей не терпится начать новую жизнь, генеральную уборку устроила, все в доме перевернула! Поэтому и сдерживала себя, украдкой, даже от детей скрываясь, наводила порядок то в кухне, то на чердаке. Как назло, дети околачивались дома. У них каникулы, а те же приличия обязывали проводить их тихо-скромно, без развлечений и обычных летних радостей. Теперь им всем не до развлечений, вот и она сидит взаперти, и хоть бы кто вспомнил о её существовании…

Неожиданный звонок у калитки заставил Хлюпову вздрогнуть. Она выглянула в окно. Карпинского узнала сразу. Наконец-то собрался! С ним Эльжбета и ещё какой-то мужик, все в чёрном. Слава богу, выдры с ними нет.

Отсутствие Кристины и соответствующая обстановке одежда гостей настроили хозяйку на милостивый лад. Знала бы Эльжбета, сколь многим была обязана неудобному шерстяному платью Кристины, не стала бы жалеть о привычных ярких летних тряпках. Да и потеющие в чёрных костюмах Хенрик с Клепой тоже бы порадовались — не напрасно страдают.

Гостям пришлось подождать за калиткой, открыли им не сразу. Нужно же хозяйке привести себя в должный вид! И хотя на сей случай всегда под рукой было просторное чёрное платье-балахон до полу (по причине отсутствия чёрных чулок) и чёрные тапочки, все равно понадобилось какое-то время на переодевание, а копну густых белокурых волос пани Богуслава кое-как причесала, пока шла по дорожке от дома к калитке. И, впуская гостей, была в полной боевой готовности, включая скорбную мину на лице.

Поздоровались, Клепу представили как шурина Хенрика, не вдаваясь в тонкости родственных отношений. Да Богуся и не обратила внимания на него, всецело занятая цветами. Надо признать, кое в чем эти Карпинские разбирались, могильные белые каллы и фиолетовая лента выбраны с умом. Без тени улыбки поздоровавшись и приняв цветы, хозяйка жестом пригласила гостей в дом.

Вот и правильно сделала, ничего не меняя в гостиной, здесь все осталось так же, как было при муже и в день его похорон, людям не в чем упрекнуть вдову. Попросив гостей подождать, хозяйка оставила их одних, а сама принялась неторопливо накрывать на стол. Они тем временем успели прийти в себя.

Клепа был потрясён до глубины души. Такая женщина! Правда, увидев Богусю на кладбище, он уже предполагал, что это будет нечто особенное, но не до такой же степени! Рост и дородство просто редкостные, причём все эти женские округлости не рыхлые и дряблые, а сразу чувствуется — крепкие, упругие, с ума сойти! А буйные золотистые кудри, свободно спадающие на могучую грудь! Тут не ошибёшься — цвет натуральный, первый раз в жизни видит не крашеную блондинку!

Потрясён был и Карпинский, только чувства его носили прямо противоположный характер. Его ужаснула огромная бабища, отворившая им калитку. Бывают же такие чудовища в женском обличье! Бесформенная толстомясая громадина, на голове — спутанный жёлтый колтун, на багровой роже злобно поблёскивают бурые глазки. Выходит, его лучший друг Хлюп вынужден был жить вот с этой страшилой! И теперь она станет их заядлым врагом! И у такой придётся отбирать сокровища, которые, возможно, спрятаны в её доме.

Эльжбетка заметила, что оба её спутника немного выбиты из колеи, пришлось все брать в свои руки. Пани Богуславу она знала давно и успела к ней привыкнуть.

— Прежде всего, мы хотели бы извиниться перед пани за то, что так поздно явились выразить своё соболезнование, — начала девушка. — Но ведь и нас постигло несчастье. В автокатастрофе отец не только травмировал голову, но и лежал в гипсе, перелом руки, до сих пор ещё ходит на процедуры.

Хозяйка уже резала на куски большой творожный сырник и обернулась к девушке, чрезвычайно удивлённая.

— Как рука? Я слышала только о голове. Так у Хенрика ещё и рука не в порядке?

— Да, ещё и рука.

— Какая? — подозрительно глянула Богуся на Карпинского, который поспешил продемонстрировать не вполне справную левую руку.

— А, левая, это не так страшно. Что-то мне Северин ни о какой руке не говорил. Тогда, может, и в самом деле Хенек не мог прийти на похороны. А так он выглядит совсем неплохо, я бы даже сказала — выглядит совсем здоровым.

Поскольку последние слова уже были обращены к Карпинскому, тому неудобно было не отреагировать, и он, откашлявшись, немного хрипло подтвердил:

— Да, я чувствую себя отлично. Вот только иногда.., головные боли…

Наслышанная об амнезии Карпинского, пани Богуслава воспользовалась случаем, чтобы теперь расспросить о ней сам объект.

— У Хенека и в самом деле с памятью не того? А как это проявляется? Забудет обуться и из дому босиком выйдет? Или пойдёт в магазин и там оставит кошелёк? Или как?

— Да нет, — смутился Хенрик. — О ботинках я не забываю. О кошельке тоже. А вот…

Эльжбете вдруг пришло в голову, что незачем Богусе знать все о болезни отца. Неизвестно как повернётся дело, а хитрая баба, уцепившись за амнезию, нагло откажется признать наличие портфеля… Отец сам не помнит, а она заявит — ничего подобного не было, не приносил Северин никаких портфелей, знать не знаю!

И девушка поспешила направить беседу в безопасное русло.

— А вот с фамилиями у него сложности, — подхватила она. — Видит человека знакомого, а кто он — не помнит. Но пана Северина не забыл. С его именем на устах, можно сказать, с того света вернулся. После катастрофы был без сознания, а все пана Северина поминал. Вот мы и подумали…

Уловив в голосе девушки нечто важное, хозяйка подозрительно глянула на неё и на всякий случай возразила:

— Мало ли чего наговоришь без сознания. И принялась раздавать гостям тарелочки с кусками аппетитного сырника.

— Но отец только фамилию пана Хлюпа называл, — упорствовала Эльжбета. — Вот мы и подумали.., раз они были такими друзьями, может, в доме пана Хлюпа к отцу память возвратится? Он ведь бывал тут у вас?

— Бывал, бывал. Да вы его спросите, ему же известно, что бывал.