Рискованная игра Лютиена - Сальваторе Роберт Энтони - Страница 66

Лицо юноши исказил яростный оскал, он взглянул в огненные глаза демона, считая, что победил, что ни одно существо, пусть даже чудовище из преисподней, не может выжить после такого удара.

Преотек, казалось, бился в агонии, из раны сочилась зеленая жидкость, но постепенно злобная ухмылка на змеином лице монстра становилась все шире. Дрожащая когтистая лапа потянулась к Лютиену, который мог отступить только на длину вытянутой руки, не решаясь выдернуть меч. Из пасти демона вырвалось низкое болезненное рычание. Когти Преотека вцепились в кожаную куртку юноши, отталкивая его прочь. Двенадцатифутовый монстр все вытягивал свою лапу, заставляя Лютиена отступать шаг за шагом, а так как тот не осмеливался отпустить рукоять меча, «Ослепительный» следовал за ним, выскальзывая из раны.

Когда Преотек вытянул лапу во всю ее длину и в его груди осталось всего несколько дюймов клинка, Лютиен выдернул меч и направил вверх, достав до нижней челюсти демона. Однако прежде чем юноша успел сделать что-нибудь еще, демон мощным рывком отшвырнул его к двери. Лютиен перекатился, встал на ноги, а затем, увидев, что устремленные на него глаза Парагора разгораются ослепительным огнем, нырнул в открытую дверь и захлопнул ее за собой.

И тут же в дверь ударила посланная Парагором молния, проломив ее прямо посередине и засыпав коридор щепками. Лютиен вскочил на ноги, чтобы вернуться в комнату, но ему пришлось отскочить, так как дверь разлетелась от чудовищного удара, и в коридор вырвался Преотек.

Лютиен метнулся за спину демона и оказался перед дверью. Он увидел, что Кэтрин на кровати изо всех сил затягивает цепь на шее задыхающегося циклопа. Он увидел, что второй одноглазый тщетно пытается забраться под кровать, а рапира Оливера наносит ему удар за ударом.

— Уходи! — крикнул Лютиен Оливеру, а затем выхватил янтарный камень из кармана и бросил под кровать, надеясь, что хафлинг увидит его и найдет способ увести Кэтрин с собой, если этот камень действительно что-то может.

Парагор приближался, его темные глаза были устремлены на Лютиена, как будто никто и ничто в этом мире больше не имело для него значения. Волосы герцога развевались как крылья летучей мыши, в нем уже было не больше человеческого, чем в демоне Преотеке.

Лютиен понимал безнадежность своего положения, но ничуть этим не тревожился. Главное — это предоставить Оливеру и Кэтрин возможность выбраться отсюда. Он развернулся, скалясь от ярости, и рубанул Преотека по спине, прямо между крыльев.

Демон взвыл и обернулся, протягивая когтистую лапу. Но Лютиена уже не было на месте, он перекатился вбок, и когти Преотека хлестнули по дверному косяку и обломкам двери, швырнув Парагору в лицо град щепок.

— Глупец! — завопил герцог, поднимая руки к окровавленному лицу. — Не убивай его!

Парагор не успел еще закончить фразу, когда «Ослепительный» нанес сокрушительный удар по голове низко пригнувшегося демона. Преотек взвыл, и теперь уже его не могли сдержать никакие приказания волшебника, никакие резоны. Он резко развернулся, заполнив собой весь коридор, так что теперь Лютиен не мог зайти ему в спину.

Они стояли лицом к лицу, демон все в том же согнутом положении, с прижатыми к спине крыльями, так чтобы не задевать стен. Коридор был узкий и довольно низкий, Преотек не мог выпрямиться здесь во весь рост, однако это не доставляло ему особых неудобств.

Лютиен тоже согнулся, пятясь по коридору от надвигающегося Преотека. Когтистые лапы тянулись вперед, а юный Бедвир только и мог, что отмахиваться от них мечом. Он споткнулся об одного из мертвых циклопов и чуть не упал, с ужасом подумав, что это был бы верный конец.

Обретя равновесие и взглянув на своего врага, Лютиен изумлением увидел, как из сверкающих глаз Преотека возникли два красных, длиной с кинжал, луча. Жутко ухмыльнувшись, демон скосил глаза, чтобы направить лучи под углом. Как только они соприкоснулись, возник третий луч, красная линия, ударившая Лютиена в грудь, как струя расплавленного металла.

Лютиен пытался отдышаться, ощущал ожог, сгусток острой боли, и видел, что ухмыляющееся чудовище приближается. Он пытался отступить, все его существо приказывало немедленно спасаться бегством, но дверь позади была достаточно прочной и открывалась только в коридор.

Если бы Лютиен сохранил ясность мыслей, он мог отступить в сторону и распахнуть дверь, чтобы выскочить наружу и затеряться в коридорах дворца. Но он не мог остановиться и подумать, ему мешали боль и Преотек, который снова тянулся к нему своими огромными лапами. А затем эта возможность вообще оказалась потерянной, так как Преотек с помощью заклинания намертво заклинил дверь.

— Ты собираешься, наконец, упасть и сдохнуть, ты, безобразный ублюдок камбалы и свиньи? — орал Оливер, снова и снова тыча рапирой. Он проткнул эту скотину не меньше двадцати раз. По лицу, груди и вытянутым рукам циклопа текли струйки крови, но он не орал, не жаловался и не отступал.

Что-то упало рядом с Оливером, и он услышал, как Лютиен кричит ему, чтобы он уходил. Хафлинг почти не глядя подобрал брошенный предмет, а затем сменил тактику. Оливер колол циклопа и тут же чуть отползал, завлекая его все глубже под кровать. Когда циклоп втиснулся почти целиком, Оливер, гораздо более подвижный в этом узком пространстве, еще раз ткнул его рапирой в лоб, выбрался из-под кровати с другой стороны и вскочил на ноги как раз вовремя, чтобы заметить, что Кэтрин все еще продолжает душить явно задушенного циклопа.

— Я думаю, ты теперь можешь остановиться, — сухо заметил хафлинг, выводя Кэтрин из транса. — Но если тебе так уж хочется подраться, — продолжал он, оттаскивая девушку от кровати, из-под которой уже вновь показался разъяренный циклоп, — то подожди секунду.

Оливер отскочил в сторону. Кэтрин поднялась на ноги. Она посмотрела на дверь, и то же самое сделал Оливер. Оба они увидели Парагора, который почему-то держался за лицо.

Затем внимание Кэтрин переключилось на сиюминутную проблему: циклопа, вылезающего из-под кровати. Она нагнулась, подождала, пока одноглазый встанет, и окликнула его. Как только тупой охранник повернулся, девушка прыгнула, поддела своей кандальной цепью его подбородок и перекатилась ему за спину.

Кэтрин упала, сильно ударившись коленями об пол, и изо всех сил потащила циклопа на себя, выгибая назад его шею и спину. Она считала этот маневр очень удачным, однако противник оказался крепче, чем можно было подумать, а ее собственный вес был невелик. Окровавленные руки циклопа потянулись назад, схватили Кэтрин за локти и сдавили так сильно, что она, при всем своем мужестве, вскрикнула.

Оливер, разглядывавший тем временем янтарный камень, небрежно шагнул и оказался прямо перед одноглазым, но тот, за своими попытками повернуться к Кэтрин, даже его не заметил.

— Эй, — сказал хафлинг и постучал рапирой по макушке циклопа.

Тот ослабил хватку на локтях Кэтрин, медленно повернул голову и уставился на острие рапиры Оливера.

— Будет больно, — пообещал Оливер, и его клинок метнулся вперед. Циклоп отпустил девушку и яростно замахал руками, пытаясь перехватить удар, но хафлинг двигался слишком стремительно, и рапира вонзилась прямо в глаз циклопа, сделав его безглазым.

Оливер снова отступил, рассматривая волшебный камень и пытаясь припомнить все, что говорила Сиоба, передавая его Лютиену. Пользуясь тем, что ослепленный циклоп воет и бестолково машет руками, Кэтрин повернулась к нему лицом и туго сдавила цепь на его шее.

Если бы циклопу удалось снова схватить девушку, он мог бы разжать удушающую хватку, но одноглазый уже ничего не соображал, обезумев от боли. Он дергался и бился, крутясь то туда, то сюда. Кэтрин продолжала давить, заканчивая свою смертельную работу.

Оливер на них не смотрел. Он подошел к кровати, бросил камень о стену и трижды произнес имя Бринд Амора. Ударившись о стену, камень раскололся, но прежде, чем осколки упали на пол, они превратились во что-то нематериальное, взвихрились туманом, проникая в стену, преобразуя ее.