Формула одиночества - Мельникова Ирина Александровна - Страница 24

– Хорошо бы. – Анжела нахмурилась. – Говорят, русские казаки уже в Сухуме. Их атаман обещал выставить тысяч пятнадцать казаков. Осетины, кабардинцы, черкесы тоже заявили о своей поддержке. Русским не нужна новая кавказская война. Ваш президент – мудрый человек. Не допустит этого. Да и мы кое-чему научились. Арсен, – она кивнула в сторону «кельи», – утром по спутниковому телефону с кем-то разговаривал...

– У него есть спутниковый телефон? – поразилась Марина и покачала головой. Вот тебе и «горец»! Надо же, как бывает обманчиво первое впечатление!

– Ну да, есть, – ответила Анжела. – Кажется, он знает гораздо больше о Кодорах, чем мы все, вместе взятые. Но молчит, паразит! А ведь все утро о чем-то разговаривал с Игорем и Виталиком!

– А Сабрина вернулась?

– Нет пока. – Анжела с видом заговорщика огляделась по сторонам и взяла ее за руку. – Пойдем в кафе, я тебе что-то расскажу.

Марина с покорным видом последовала за ней, но улучила момент и бросила быстрый взгляд в сторону комнаты Арсена. Ей показалось, что на одном из окон дрогнула занавеска. Но солнце светило ей прямо в глаза, и, скорее всего, это ей просто почудилось.

В кафе было намного прохладнее, чем на улице. Тихо играла музыка, свежий ветерок насквозь продувал помещение.

Черноволосая голубоглазая девочка лет десяти-одиннадцати с тонкими чертами лица и милыми ямочками на щеках расставляла на столах пепельницы и вазочки с цветами.

– Сабу, – попросила Анжела, – принеси нам сок из холодильника и два стакана. – И пояснила, когда девочка выбежала из кафе: – Это моя старшая. Альбина на год младше.

– У тебя трое детей? – поразилась Марина. – Прости за любопытство, но сколько же тебе лет?

– Тридцать, – улыбнулась Анжела. – В восемнадцать лет вышла замуж. Виталий украл меня сразу после войны.

– Украл? – еще больше удивилась Марина. – У вас до сих пор крадут женщин?

– Ну да, украл. – Анжела пожала плечами. – Обычай такой. Но воруют чаще по согласию. А Виталий меня не спрашивал. Правда, я немного знала его еще до войны. Он в ОМОНе служил. Знаешь, – она засмеялась, – я никогда не хотела усатого мужа. А вышло все наоборот. Конечно, я могла уйти... Но время такое было... А сейчас я ни на кого его не променяю, да и он, думаю, меня тоже...

В кафе снова появилась Сабу с двумя стаканами и трехлитровой банкой мандаринового сока. Молча разлила его по стаканам и улыбнулась одними глазами:

– Пейте на здоровье!

– Спасибо! – Марина отхлебнула ледяной сок и зажмурилась от удовольствия. – Как вкусно!

– Еще бы! – с довольным видом отозвалась Анжела. – Стакан сока выпьешь, все равно что десятка два мандаринов съешь. Тут у нас один профессор отдыхал в прошлом году, так он ничего, кроме вина и мандаринового сока, не пил. За две недели десять килограммов сбросил, только, чуть что, смотрю, а он рысью в туалет. Шлаки выводил. – Она расхохоталась. – Помолодел, постройнел, а приехал пень пнем. Здесь болит, там болит, за сердце все хватался, а потом к Гегскому водопаду и к монастырю в Новом Афоне бегом поднимался. Ей-богу, не вру, Игорь сам рассказывал... – Она покачала головой. – Профессор вчера звонил, обещает в августе уже с женой приехать. – Она приблизила голову к Марине и, улыбаясь, подмигнула ей. – Зимой женился на своей студентке. Вот видишь, какие чудеса наш климат творит! Да, ты знаешь, зачем я тебя позвала?

– Не знаю, – улыбнулась Марина, – но очень хочу узнать.

– Сабрина эта, – она кивнула на дом, – вчера утром в самый дождь к Арсену в келью ломилась. А он ее не пустил. Точнее, его вовсе не было...

– А мне до них нет никакого дела. – Марина отставила пустой стакан и поднялась из-за стола. – Сабрина мне не подруга, а Арсен – твой приятель.

Анжела недовольно поморщилась.

– Арсен – друг Виталия и Игоря. И мой друг. Но я хочу тебя предупредить, Арсен еще та птица. Ты мне симпатична, поэтому не связывайся с ним. Он, конечно, классный парень, но таких, как ты, с мамалыгой на обед кушает. У него в Москве любовница, дочка какого-то важного депутата. Я слышала, как он с ней по телефону разговаривал. Она хотела в Абхазию приехать, а он пока не разрешил. Но ведь рано или поздно приедет... К тому же ему сорок пять... Нужен тебе такой старый?

– Зачем ты это мне говоришь? – тихо спросила Марина. Ей вдруг стало так скверно, так паршиво, словно вместо сока она выпила отвар дурмана. Голова закружилась, к горлу подступила тошнота, но она пересилила себя и даже улыбнулась. – Арсен меня не интересует.

– Зато ты его интересуешь, – с недовольным видом произнесла Анжела. – Заморочит тебе голову, страдать будешь, а тебе это надо?

– Спасибо, конечно, за заботу, Анжела, но ты не совсем меня поняла. – Марина подхватила свою сумку. – У меня осталось пять дней, чтобы отдохнуть на море. Больше меня ничего не интересует! Я не собираюсь отвлекаться на сомнительные романы, даже если это будут суперклассные парни. Я прекрасно понимаю, что не нужна Арсену. Он москвич и, что видно, очень избалован вниманием женщин. А я живу в Сибири, за тысячи верст от Москвы, и мужчины – не моя стихия. И пусть он очень занятный человек и симпатичный мужчина, но у меня свои принципы, которым я ни за что не изменю.

– Не обижайся, – неожиданно мягко сказала Анжела, – я ведь вижу, ты не шалава! Твоя Лариса в прошлом году здесь такое вытворяла. По два дня не появлялась. Ведь я ее чуть с вещами за порог не выставила.

– Я за Ларису не отвечаю, – сухо ответила Марина. – У нее одни интересы, у меня – другие. Извини, мне нужно переодеться.

– Это ты меня извини. Я совсем не хотела тебя обижать. – Анжела улыбнулась. – Сейчас обедать будем. – И легко поднялась из-за стола. – Пойду нашего орла позову. Что-то он сегодня голодовку объявил. Даже двор не подмел. Сразу за тобой на море помчался.

– Он был на пляже вместе с Сабриной. – Марина отвела взгляд.

– С Сабриной? То-то она рванула вслед за ним! Даже хачапур не доела. Наверное, догнала. Кретинка! На нее Арсен точно не позарится!

– Анжела, давай прекратим эти разговоры, – попросила Марина. – Мне они не нравятся. Я лучше пойду, и обедать не хочу.

– Ну, смотри, – разочарованно протянула Анжела. – Может, свежий мацони попробуешь? Катя недавно приготовила.

– Хорошо, попробую, но чуточку позже. Я хотела бы часок поспать. – Марина кивнула Анжеле и направилась в свою комнату.

Там она обнаружила полный беспорядок. На туалетном столике валялись обертки от жвачки, конфет и горсть шелухи от семечек, на полу – пустой пакетик и несколько влажных салфеток в пятнах тонального крема и помады. На неубранной постели Сабрины разлеглись как попало лифчики, трусики, майки, юбки и прочие предметы женского туалета. Видно, соседка ревизовала свой гардероб, но что-то ей помешало, и наверняка не форс-мажорные обстоятельства, просто матушка-лень нагрянула.

С легким вздохом Марина набросила одеяло на красивые вещички – чего скрывать, Сабрина знала толк в белье и летних нарядах – и подошла к зеркалу. Смахнув мусор в пакет, Марина водрузила его на тумбочку рядом с постелью Сабрины и, опершись на туалетный столик, долго разглядывала свое лицо. Когда-то муж говорил ей, что она очень красива. Но то время безвозвратно ушло. Эти тринадцать лет потушили блеск в ее глазах, исчез с лица румянец. Возле губ наметились складки, а еще одна – на лбу между бровями. Марина провела по бровям пальцем. Она никогда не выщипывала их, не подбривала, и до сегодняшнего дня они сохранили прежнюю, почти идеальную форму. Да и складка между ними была пока едва заметна. Когда-то ей казалось, что тридцать лет уже старость, а теперь ей исполнилось тридцать шесть, и она по-прежнему мечтает о любви, как мечтала об этом в семнадцать лет...

«Глупости! – подумала она. – Какими глупостями ты забиваешь себе голову, Мариша? Тебе же ясно сказали, что у него есть любовница. И вообще он – важная столичная птица. Орел! А ты всего лишь директор небольшого провинциального музея. И что из того, что у тебя есть голова на плечах? И мозги в ней какие-никакие...»