Твари Господни - Мах Макс - Страница 94

– Две пули в грудь, – Санта говорила с трудом, как будто ей не хватало воздуха или было очень больно. – Нога сломана. Вокруг бой.

– Где? – быстро спросила Лиса, судорожно соображая, кто еще у нее есть в Аргентине.

– Байрес, центр.

"Господи!" – но помочь Санте Лиса уже не могла.

– Сколько вас? – спросила она, понимая, впрочем, всю глупость своего вопроса.

– Трое, но не уйдет никто. Все горит!

– Господи, Санта! – Лиса не знала, что сказать. Там в далеком Буэнос-Айресе умирали люди, и она ничем не могла им помочь. Ничем.

– Все, – тихо сказала Санта. – Еще максимум пять минут, и все. Живая я им не дамся. Муж с детьми в Европе. У девочки явные способности… Запоминай…

Она растаяла прямо в руках Лисы, едва успев назвать адрес и телефон, была, и нет…

Санту сдал ее собственный муж. Впрочем, его можно было понять, он полагал, что спасает ребенка. Понять можно всех, а простить? Лиса нашла Алехандро де Кункейро на севере Италии в крошечном пансионе на берегу озера Гарда. Он был напуган, но, вероятно, правильнее, сказать – разрушен. О смерти Валерии Алехандро уже знал, и прежняя любовь, смешавшись с остатками чести и достоинства португальского дворянина, съела этого красивого статного мужчину всего за несколько дней, как какая-нибудь смертоносная эбола.[73] И даже, если бы Лиса не учуяла засаду, устроенную агентами СИЗМИ[74] и боевиками из "Тоскании"[75], одного вида этого бывшего человека было достаточно, чтобы заподозрить неладное. Но и карабинеры дали маху, они просто не подозревали на что способна разыскиваемая русскими Алиса Четверикова, и, кроме того, не знали, что за спиной Лисы и Пики движется некто по имени Черт. Масштабы бойни, которую они там устроили, могли быть и больше, но Сермионе не Москва, там и разрушать было, считай, нечего. Так что они ушли, разумеется, и девочку Санты с собой прихватили, и все было бы просто замечательно, если бы не один "идейный" гисовец,[76] чудом уцелевший в первой схватке и успевший вызвать вертолеты…

Двадцать седьмого сентября, Сермионе, Италия…

"Куда ни кинь, всюду клин…"

Стало трудно дышать, как будто что-то тяжелое давило на грудь, но лабиринт не отпускал, предлагая все новые и новые вероятности прошлого.

Амстердам, десятого октября… Тула, третьего… Свердловск, шестого… Ленинград…

– Как ты уцелела? – спросила Лиса.

– Случайно, – пожала плечами Ната. – Мальчик один на себе вынес. Мы двое всего и выжили…

Они сидели в темноватом подвале распивочной и пили дерьмовый молдавский коньяк.

– Ната, – совсем тихо сказала Лиса. – Я могу попробовать…

– Даже и не знаю, – Наташа смерила ее оценивающим взглядом и залпом допила коньяк. – А зачем?

– Чтобы снова быть в деле, – твердо сказала Лиса и увидела, как что-то дрогнуло в усталых глазах подруги.

– Пойдем! – предложила она.

– Пойдем, – согласилась Наташа…

Ленинград, седьмого октября 1999 года…

Это было похоже на фильм ужасов. Бежишь по бесконечным коридорам совершенно пустого здания, спускаешься или поднимаешься по бесчисленным лестницам, пробуешь одну за другой попадающиеся на пути двери, дергаешь за ручки, но двери или заперты, или никуда не ведут. Тупик, смерть, конец пути…

Москва, двадцать девятого сентября, Мадрид, седьмого октября, Антверпен, одиннадцатого октября…

– Помню, – кивнула Лиса. – Через полгода.

– Найдешь меня, – улыбнулся Махно и уже собрался уходить, но Лиса его задержала.

– А почему ты не уходишь в Цитадель? – спросила она.

– А ты почему? – вопросом на вопрос ответил он.

– Я с боевкой завязала еще десять лет назад.

– И молодец, – серьезно кивнул Махно. – У тебя есть дело, у меня есть дело, зачем нам эти глупости?

– Но ты ведь регулярно…

– Они должны знать, – жестко сказал Махно. – Я электростанции не атакую, и военные базы тоже. Но они должны знать, что за кровь платят кровью.

– Возможно, ты прав, – задумчиво кивнула Лиса. – Кого ты наметил?

– Толкунова.

– Почему не Голикова или Рудя? – спросила она, удивившись совпадению, ведь и Твин обратил ее внимание именно на этого – нового – члена Политбюро.

– Понравился он мне, – ухмыльнулся Махно, явно уходя от ответа, и зашагал прочь…

Горький, пятого октября, Астрахань, десятого октября, Цюрих, шестого октября, Москва, седьмого апреля 2000 года…

– Люди смертны, – пожал широкими плечами Август. – Бессмертны только боги. Кто из известных людей оставил этот мир?

– Трудно сказать, – теперь пожала плечами Лиса. – Я ведь не знаю, кто вам знаком.

– Нерон? – спросил Август, сделав вид, что не заметил ее дешевой уловки.

– Насколько я знаю, – сказала Лиса. – Нерон был убит в 1993 году в Квебеке.

– Агасфер? – по-видимому, земные даты были известны Августу не хуже, чем ей, как, впрочем, и географические названия.

– Вероятно, умер. Он не приходит уже лет пять, или шесть.

– Конфуций? Аарон? Калигула?

"Его задело, поняла она. – Он их действительно знал".

– Конфуций не приходит уже лет десять, – сказала она. – Но о его судьбе ничего определенного неизвестно. Говорят, он сменил личину. Это возможно?

– Иногда, – коротко ответил Август, но объяснять ничего не стал.

"И бог с тобой", – решила Лиса.

– Аарона убили в восемьдесят девятом, – сказала она.

– Аарона? – удивленно поднял брови Август. – Кто?

– Израильтяне, кто же еще, – горько усмехнулась Лиса, вспоминая так и оставшегося для нее безымянным Аарона. – В декабре восемьдесят девятого, в Тель-Авиве.

– Город отстроили? – Август снова был совершенно спокоен.

– Говорят он не сопротивлялся, – сказала Лиса. – Никто не знает, что там произошло на самом деле, но он убит. Калигула тоже убит. Американцы вычислили его базу в Бразилии, и уложили туда семь крылатых ракет. Он как раз был в Городе, когда это случилось и продержался достаточно, чтобы успеть обо всем рассказать.

– Печально, – но по виду Августа трудно было понять, насколько опечалили его эти известия. – А что с Иаковом?

– Вероятно, умер, – тихо ответила Лиса, для которой Иаков был не просто знакомым человеком.

– Значит, никого из Первых не осталось?

"Никого… Никого? Но Иаков, оказывается, жив… Нерон, Аарон, Калигула… Иаков… А что случилось с Агасфером и Конфуцием?"

Тель-Авив, двадцать девятого сентября, Квебек, восьмого октября, Берлин, одиннадцатого…

"Ищу я выход из ворот, – Но нет его, есть только вход, и то – не тот…"

Вероятности ветвились, порождая все новые и новые возможности, оборачивавшиеся тупиком, смертью, поражением. Двадцать пять лет она шла через минные поля и болотные топи и всегда оставалась цела, но не на этот раз. Что-то случилось или с мирозданием, которое не желало больше ее терпеть, или с ней самой.

"Я потеряла удачу? Или выполнила все, что было записано в книге судеб?"

Ярославль, двадцать четвертого сентября, Кострома, двадцать девятое, Киев, третьего…

– Привет, – сказала Лиса, подходя.

– Здравствуйте, донна Рапоза, – девочка явно обрадовалась встрече и, зная правила, сразу же приступила к делу. – Извините, пожалуйста, но вы здесь всех ведь знаете, а я…

– Без предисловий, – Лиса помнила, что Черт дал ей всего два часа, а дел было много. – Чем я тебе могу помочь?